– Это ты верно заметил. – Макдоналд несколько раз кашлянул. – Ведь ваше семейство богаче, чем семейство твоей матери. По некоторым оценкам, Синклеры богаче самого норвежского короля, и именно поэтому он предложил твоему брату Генри титул принца – самый почетный титул во всей Скандинавии, не считая, разумеется, короля.
– Йен Даб сообщил мне, какую сумму заплатит Генри за этот титул, – признался Майкл. – Тем не менее здесь есть и другие претенденты…
– Также, как есть иные тамплиеры, которые наверняка знают о существовании сокровища, а возможно, и о том, что это сокровище собой представляет.
– Но ведь ордена тамплиеров больше не существует – так, во всяком случае, считает большинство…
– Разумеется! – Макдоналд хитро подмигнул. – Просто здесь, в Шотландии, они переименовали себя в «Рыцарей святого Иоанна»… Мой отец говорил мне, что почти все тамплиеры, которым удалось избежать ареста в своих странах, бежали в Шотландию, в том числе из Ирландии, хотя за первые семь лет после выхода папского указа в Ирландии не было произведено ни одного ареста. В Шотландию прибыли сотни тамплиеров, и все они знали, что орден заправлял огромными богатствами, но эти богатства вдруг куда-то исчезли.
– Получается, Шотландия предоставляла убежище всем желающим? – осведомился Майкл.
– Верно. К тому моменту как Филипп принял решение конфисковать парижскую казну тамплиеров, Роберт Брюс уже больше года был королем Шотландии, хотя ему понадобилось еще пять лет, чтобы объединить разрозненные шотландские земли и окончательно прогнать отсюда армию Эдуарда Английского. Наша победа под Баннокберном решила наконец дело.
– Тамплиеры тоже принимали во всем этом участие?
– Ну разумеется. Брюс использовал их потому, что они были отличными солдатами, и оружие, которое многие, бежав из Франции, прихватили с собой, было самое лучшее. Для Брюса они были главным сокровищем. Мой отец стал одним из самых близких его друзей, как и твой дед. Собственно, благодаря этой троице тамплиеры всего мира знали, что Шотландия всегда готова их приютить. Разумеется, не все они приехали сюда в одночасье, а приезжали большими и малыми группами еще много лет после того злополучного погрома во Франции. Собственно, лишь благодаря им мы и одержали тогда победу при Баннокберне.
– А что же было потом, сэр? – насторожился Майкл.
– Боюсь, что смогу рассказать тебе не так уж много. Все, кто причастен к истории с сокровищами, надежно хранят секрет. Готов поклясться, что именно твой дед позаботился об этом и клад скорее всего зарыт в одном из имений Синклеров.
– Тогда, вероятно, оно в Рослине, но Генри облазил там все и ничего не нашел!
– Возможно, он недостаточно хорошо искал. Думаю, клад все же там. Дело в том, что все остальные хранилища, когда-то принадлежавшие тамплиерам, перешли в руки людей, никогда не имевших к ордену никакого отношения. Вряд ли тамплиеры допустили бы, чтобы это случилось с их главной сокровищницей. Впрочем, мы заговорились, приятель, и твоя невеста, поди, тебя уже заждалась… Согласись, Изобел – девица с характером, ждать не любит.
– Вы хотите сказать, ваша светлость, вам она тоже осмеливается перечить?
– Мне – нет; во всяком случае, пока до такого не доходило. Но знай – ты выбрал себе отнюдь не покладистую жену. Строптивый характер нашей Изобел уже успел стать притчей во языцех едва ли не на всех Островах, и я готов поспорить – тебе еще придется его испытать…
– Что поделать, ваша светлость, – Майкл мягко улыбнулся, – не бывает розы без шипов.
В глазах старика мелькнул задорный огонек, и в этот момент он показался Майклу помолодевшим лет на десять.
– Да, так говорит персидская пословица; мне ее когда-то пересказал твой отец…
– Мой отец? – удивился Майкл.
– Именно. Насколько я помню, он сказал это, когда женился на твоей матери. Ну иди же к своей невесте, сынок, и благословляю вас обоих.
– Благодарю, ваша светлость!
Вежливо поклонившись, Майкл вышел из спальни Макдоналда. Старик откровенно понравился ему, но сейчас он не мог думать ни о чем, кроме дела, которое ему только предстояло.
Никогда еще Изобел не чувствовала себя так неловко; ожидая вместе с Кристиной, Майри, их служанками и леди Юфимией прихода Майкла, она не сомневалась, что на этот раз он возьмет то, что принадлежит ему по праву. О том, что это значит в реальности, Изобел имела весьма скудное представление. Мать ее умерла, когда ей было три года, а потом, когда она жила в Лохби, у Гектора и Кристины была отдельная спальня.
Внезапно Изобел захотелось попросить всю эту ораву уйти и заняться своими делами, но она знала, что если служанки, безусловно, послушаются ее приказа, то Кристина, Майри и леди Юфимия не уйдут ни за что. Вот почему, лежа голой под одеялом, которое ей не принадлежало, Изошел чувствовала себя ранимой, как никогда.
Но даже при этом она не в силах было больше молчать.
– Признаться, я имею весьма смутное представление о том, как мужчины и женщины… – Изобел замялась. – Как бы сказать… спариваются. Может, кто-нибудь все же объяснит мне это?..
– Вообще-то, – Кристина была смущена не меньше, – я должна была тебе кое о чем рассказать… но просто не успела – все произошло так неожиданно! Ничего страшного, скоро ты сама убедишься, что знаешь достаточно, а если чего и не знаешь, так Майкл покажет. Не поручусь за других женщин, но по своему опыту могу сказать: тебе понравится.
Служанки захихикали, и Изобел пожалела, что вообще начала этот разговор.
