ручку в нужном месте. Александр не думал, что ему придется прибегать к этой мере, и все же лучше быть начеку.

– Я пришел спросить, что привело вас сегодня днем на Кавендиш-сквер, – непринужденно ответил Александр. – Я знал, что за мной следят несколько человек, но не думал, что в числе преследователей будете и вы, Татаринов.

– А, вот в чем дело. – Татаринов кивнул. – Вам лучше зайти. – Хозяин отступил, пропуская гостя.

Александр зашел в гостиную. В камине нещадно дымил битумный уголь. На каминной полке горели сальные свечи, источавшие не слишком приятный аромат.

– Не вполне то, к чему вы привыкли, верно, князь? – Татаринов рассмеялся. – Не все революционеры – изнеженные аристократы, как видите. – Татаринов подошел к столу, наполнил две рюмки водкой и протянул одну из них гостю: – Выпейте со мной.

Александр хотел было возразить Татаринову в том же тоне, но воздержался от комментариев. Он взял рюмку и одним глотком осушил ее. Татаринов одобрительно кивнул и последовал примеру визитера, после чего наполнил рюмки по второму разу.

– Значит, вы их засекли?

– Я знаю, что за мной следят, но не знаю кто, – сказал Александр. Он продолжал держать руку на набалдашнике трости, не спуская с Татаринова глаз. – Надеюсь, вы мне об этом расскажете, поскольку тоже за мной следите.

– А, это люди Аракчеева, – сообщил ему Татаринов. – У них на вас ничего нет, но им дана команда следить за каждым русским в городе. Пару дней они отслеживают всех. Повторяю, вас они ни в чем не подозревают. Я постарался внушить им мысль, что вы безобидны. Они считают, что я один из людей Аракчеева, один из них. Если я говорю им, что ничего предосудительного не происходит, они мне верят. К Рождеству вы расстанетесь со своими тенями, они займутся кем-то другим.

В словах Татаринова был резон. Александр был в курсе того, что Аракчеев приказал вести тотальную слежку за всеми. Такова была установка тайной полиции царя. Александр I безраздельно доверял Аракчееву, в особенности в том, что касалось вопросов безопасности его императорского величества. Царь Александр всегда исходил из презумпции виновности и подозревал каждого, вычеркивая его из списка подозреваемых лишь тогда, когда его невиновность не будет вызывать никаких сомнений.

– Так вы работаете еще и на Аракчеева? – спросил Александр, опрокинув в рот вторую рюмку.

– Аракчеев так думает, – пожав плечами, сказал Татаринов. – Мне кажется, для вас гораздо лучше, если я буду с ними заодно.

– Верно, – сказал Александр, хотя не знал, можно ли доверять Татаринову. Татаринов производил впечатление человека честного, такого, которому и скрывать нечего, но если у него хватало хитрости и изворотливости работать двойным агентом, то ума ему хватит и на то, чтобы предать заговорщиков.

– Почему вы заинтересованы в свержении царя, Татаринов? – спросил Александр.

Татаринов повернулся к камину и сплюнул на угли.

– Причины на то у меня не те, что у вас, князь. Я не принадлежу вашему кругу привилегированных особ. Я и мне подобные всю жизнь горбатились на знать и умирали, так и не разогнувшись. Александр поклялся сохранить систему. Он не хочет ее реформировать, а с народа довольно угнетения. Рано или поздно крестьяне свергнут его и ему подобных, помяните мое слово. Может, сейчас время еще не пришло, но, когда оно придет, вся страна будет залита кровью.

У Александра по спине пробежал холодок, столько убежденности звучало в голосе Татаринова. Татаринов был прав в том, что в России хватало несправедливости, как верно и то, что в деревнях зрело недовольство, но ведь недовольные были всегда, и помещики на корню жестоко пресекали любые попытки мятежа.

Татаринов был прав в своих претензиях к режиму и смог убедить Александра Прокова в том, что искренне желает свержения российского императора. Пусть мотивы Татаринова отличались от его собственных, Проков и Татаринов все равно были соратниками.

– Я буду вам благодарен за любую информацию, которую вымогай бы раздобыть, ведя свою двойную игру, – сказал Александр, поставив рюмку на стол. – Я со своей стороны готов поделиться с вами всем, что узнаю.

– Как скажете, князь, – согласился Татаринов. – Я много чего слышу, и, если Аракчеев заподозрит кого-то из наших, я узнаю об этом первым.

– Вы меня обнадежили, – сухо заметил Александр. Ему не надо было напоминать о том, насколько опасным было их дело, но отчего-то именно сейчас опасность обрела зримые черты. Проков направился к двери. – Я ухожу. Держите меня в курсе дел.

– Ладно, буду держать, – сказал Татаринов. – Кстати, этот виконт Бонем, муж подруги вашей невесты…

Алекс остановился.

– Да, и что с ним?

– Он выполняет кое-какие деликатные поручения для здешнего военного министерства, – сказал Татаринов. – Не знаю, что именно он делает, но лучше держать с ним ухо востро.

Алекс поднял брови.

– Интересно. Предупрежден – значит, вооружен. – Алекс спустился вниз и вышел на улицу.

Как ни странно, полученная информация не слишком его удивила. Вот уже несколько недель как он достаточно плотно общался с Гарри Бонемом и испытывал к нему исключительно уважение. Проков подозревал, что Бонем относится к нему с особым интересом, не имеющим отношения к спорту или иным развлечениям. Тем не менее полученная информация была тревожной, и он решил вести себя осторожнее не только с Бонемом, но и с его женой Корнелией.

Алекс предпочел бы оказаться в лапах британской разведки, нежели в тесных объятиях Аракчеева.