дарить ему такое наслаждение. И когда наконец он закричал, ее охватило чувство триумфа. Она не сводила глаз с его взволнованного лица.

Наконец Александр пришел в себя и торопливо натянул бриджи.

– Господи, Ливия, где вы этому научились? – пробормотал он.

– Не знаю, – сказала она, усмехнувшись. – Интуиция подсказала.

Александр привлек ее к себе.

– Интуиция никогда не обманывает, – сказал он, уткнувшись носом в ее кудряшки. – Не знаю, как переживу эти две недели в ожидании того, чтобы овладеть вами полностью.

Ливия снова засмеялась:

– А стоит ли ждать?

Он вздохнул и поправил выбившийся у нее из прически локон.

– Стоит. Я не хочу спешить. Не хочу нервничать из-за того, что кто-то может застать нас врасплох, – добавил он и выразительно посмотрел на дверь. – Кроме того, ожидание – самый сильный афродизиак, моя сладкая. – Александр провел пальцем по ее губам. – У нас впереди целая жизнь, чтобы отдаваться страсти, чтобы узнавать друг друга во всех смыслах. Ожидание – мука, но какая сладкая!

Он взял ее за руку и стал целовать ее пальцы. Каждый палец брал в рот медленными, сладострастными движениями, поглаживая языком, от чего соски ее вновь восстали.

– Мой отец одобрил бы, – сказала Ливия.

– В самом деле?

– Воздай добром за добро, – ответила она. – Таково его жизненное кредо. При условии, что есть за что воздавать, разумеется.

Александр вспомнил о фреске в столовой и снова подумал о том, что эта фреска могла бы рассказать ему о Софии Лейси и в конечном итоге о нем самом. Интересно, сможет ли то, что он узнает о родителях Ливии, сообщить ему что-то о ней?

– И считает ли он благодарность в форме секса приемлемой формой воздаяния, как вы думаете?

Помолчав, Лилия ответила.

– Думаю, да, – сказала она. – Может, он и служит деревенским викарием, но при этом он блестящий теолог и, как большинство философов, считает, что размышлять стоит над любым вопросом. Запретных тем для него не существует. Он считает, что табу – удел узколобых, так что, – Ливия пожала плечами, – не думаю, что он не одобрил бы воздаяние в форме страсти.

– А ваша мать? Какие у них были отношения? – Александр пытался не показать, насколько острым было его любопытство.

– Понятия не имею о том, что происходило за дверями их спальни, – ответила Ливия, – но помню, что они были друзьями, можно сказать соратниками. Для обоих семейные узы имели большое значение. – Ливия покачала головой. – Почему мы говорим о таких серьезных проблемах, Алекс? – Задавая этот вопрос, она уже знала ответ. Им с Алексом еще предстояло узнать друг друга по-настоящему. Но это произойдет не скоро. Гораздо позже, чем они пойдут к алтарю.

– Чтобы отвлечься, мой друг, – смеясь, ответил Александр.

– Не исключено, – согласилась Ливия. – Вы как-то говорили мне, что совсем не знаете свою мать.

– Возможно, говорил, – уклончиво ответил Александр. – Поскольку так оно и есть.

– Умереть во время родов. Какая трагедия! Ваш отец, должно быть, очень страдал. Ведь ему пришлось одному растить ребенка… Он больше не женился?

– Нет, – покачал головой Александр. Он не помнил, чтобы говорил, что его мать умерла во время родов, но предпочел не разуверять Ливию.

Он взял ее за руки и привлек к себе, но на этот раз обнимал некрепко.

– У нас впереди много времени для расспросов и открытий, Ливия, но сейчас я бы хотел поговорить о ваших древних слугах.

Ливия встрепенулась, вновь ощутив тревогу.

– Насколько я понимаю, мы не можем их выгнать, – осторожно сказал Александр, – но щедрая пенсия наверняка удовлетворила бы их.

– Нет, – заявила Ливия. – В завещании Софии совершенно недвусмысленно говорится о том, что они должны оставаться на службе столько, сколько пожелают.

– А вы их об этом спрашивали? – Александр понимал, что Ливия считает себя ответственной за судьбу своих слуг – она считала себя их хозяйкой, как, впрочем, и хозяйкой самого дома.

– В этом нет необходимости, – ответила она. – Они знают условия завещания, и когда будут готовы уйти, сообщат об этом.

– Но поймите, Ливия, как только мы поженимся, Моркомб не сможет служить швейцаром, а тем более дворецким в доме князя и княжны Проковых.

– Что вы предлагаете?

Алекс услышал нотки раздражения в ее вопросе и прикинул, стоит ли дальше продолжать эту тему или отложить ее до того времени, когда они поженятся и Ливии придется принять тот факт, что близнецы и Моркомб – его слуги и потенциальные пенсионеры. Однако он хотел быть честным с ней и продолжил разговор.

– Им не придется покидать дом, если они не захотят съезжать со своей половины, – резонно заметил