бумаги, который только что вынула из пишущей машинки.
Джим развернул его и пробежал глазами.
— Ты увольняешься по личным причинам. Что это, черт возьми, значит? Какие такие личные причины?
— Филип Витворт — мой дальний родственник. И я не знала до вчерашнего дня, что Кэрол Витворт — мать Ника.
От удивления Джим выпрямился в кресле. Он сердито взглянул на нее, затем спросил:
— А почему ты мне об этом рассказываешь?
— Вы же спросили, почему я увольняюсь. Он молча смотрел на нее некоторое время, и его лицо постепенно смягчалось.
— Итак, ты родственница второго мужа его матери, — сказал он. — И что из этого?
Лорен не была готова что-либо обсуждать. Без сил она опустилась в кресло:
— Джим, вам не приходит в голову, что, будучи родственницей Филипа Витворта, я могла бы шпионить за вами для него?
Джим пронзил ее взглядом:
— А ты это делаешь?
— Нет.
— А Витворт просил тебя об этом?
— Да.
— И ты согласилась? — резко спросил он. Лорен и не подозревала, что можно чувствовать себя такой несчастной.
— Я думала об этом, но по дороге сюда решила, что не смогу этого делать. Я провалила тесты, чтобы, меня не взяли, и я бы… — Коротко она рассказала ему, как она встретила Ника в тот вечер. — И на следующий день меня приняли на работу.
Она откинулась назад и закрыла глаза.
— Мне хотелось быть рядом с Ником. Я знала, что он работает в этом здании, поэтому я устроилась сюда. Но я никогда не передавала никакой информации Филипу.
— Просто не могу поверить, — сказал Джим, потирая пальцами лоб, как будто у него сильно болела голова.
Минуты проходили в молчании. Лорен была слишком несчастна, чтобы что-то возразить. Она просто сидела и ждала, когда он вынесет ей приговор.
— Это все не имеет никакого значения, — сказал он наконец. — Ты не уйдешь. Я не отпущу тебя.
Лорен с удивлением посмотрела на него:
— О чем вы говорите? Разве вас не пугает, что я могу рассказать Филипу все, что мне известно.
— Ты не сделаешь этого.
— Вы уверены? — с вызовом спросила она.
— Вполне. Если бы ты собиралась шпионить за нами, то не пришла бы сюда и не рассказала, что ты — родственница Витворта. Кроме того, ты влюблена в Ника, и я думаю, что он влюблен в тебя.
— А я думаю, что это не так, — сказала Лорен со спокойным достоинством. — И даже если так, как только он узнает, чья я родственница, он не захочет иметь со мной ничего общего. Я пыталась устроиться на работу в «Синко»— значит, пыталась заняться шпионажем. Никаким рассказам о вспыхнувшем чувстве он не поверит.
— Лорен, женщина может признаться мужчине в чем угодно, если выберет для этого подходящее время. Подожди, когда Ник вернется и… — Когда Лорен покачала головой, он сказал с угрозой в голосе:
— Если ты уйдешь без моего согласия, я не дам тебе хорошей рекомендации.
— Не давайте.
Джим наблюдал, как она выходит из кабинета. Несколько минут он сидел без движения, нахмурив брови. Затем медленно протянул руку и взял телефонную трубку.
— Мистер Синклер… — Секретарша наклонилась к Нику и говорила шепотом, чтобы не мешать другим членам совещания — крупным промышленникам США, обсуждавшим международный торговый договор. — Извините за беспокойство, сэр, но вам звонит мистер Джеймс Вильяме…
Ник кивнул, уже слегка отодвигая стул. На его лице не отразилось ничего, но он был обеспокоен. Он не мог вообразить причины, по которой звонил Джим. Случилось что-то очень серьезное. Секретарша провела его в отдельную комнату, и Ник схватил телефонную трубку:
— Джим, что случилось?
— Ничего особенного. Мне просто надо обсудить с тобой кое-что.
— Обсудить? Ты понимаешь, что ты говоришь?! Сейчас в самом разгаре международное совещание, а…
— Я буду краток. Новый управляющий по продаже, которого я нанял, может приступить к работе через три недели, пятнадцатого ноября.
Ник раздраженно выругался.
— Ну и что? — выкрикнул он.
— Так вот я звоню тебе, чтобы узнать, согласен ли ты с тем, что он начнет работать в ноябре, или удобнее, чтобы он подождал до января, как мы первоначально договорились. Я…
— Я ушам своим не могу поверить, — перебил его разъяренный Ник. — Мне наплевать, когда он приступит к работе, и ты знаешь это. Пятнадцатого ноября подходит. Что еще?
— Вроде бы все, — невозмутимо ответил Джим. — Ну, как там, в Чикаго?
— Ветрено! — рявкнул Ник. — Черт возьми, если ты вытащил меня с совещания, чтобы говорить об этом…
— Ладно, извини. Я отпускаю тебя. Кстати, сегодня утром Лорен подала заявление об уходе.
Это сообщение подействовало на Ника как пощечина.
— Я поговорю с ней в понедельник, когда вернусь.
— Тебе не удастся это сделать — она увольняется немедленно. Я думаю, она планирует завтра уехать в Миссури.
— Ты, должно быть, не справляешься, — процедил сквозь зубы Ник, саркастически улыбаясь. — Обычно, когда секретарши влюбляются в тебя, тебе приходится переводить их в другой отдел. Лорен же сама избавляет тебя от беспокойства.
— Она не влюблена в меня.
— А это уже твои проблемы, а не мои.
— Черт побери! Тебе хотелось поиграть с ней, а когда она отказалась, ты заставил ее работать до изнеможения. Она любит тебя, а ей приходится передавать тебе приветы от твоих любовниц, ты заставляешь ее…
— Лорен до меня нет дела! — закричал Ник. — И у меня нет времени обсуждать ее с тобой.
Он бросил трубку и вернулся в конференц-зал. Семь человек взглянули на него с вежливым интересом, но осуждающе. По взаимной договоренности они подходили к телефону во время заседаний только в случаях крайней необходимости. Ник сел в кресло и сухо сказал:
— Прошу извинить меня. Моя секретарша преувеличила важность проблемы и передала звонок сюда.
Ник старался сосредоточиться на обсуждаемом вопросе, но Лорен не выходила у него из головы. В разгар бурных дискуссий о принципах маркетинга у него перед глазами возникла прелестная женщина: она смотрела на солнце и смеялась. Ее волосы рассыпались по плечам. Он вспомнил, как они плавали по озеру Мичиган, вспомнил ее удивительное лицо в тот вечер, когда они познакомились.
«Что случится со мной, если туфелька подойдет?»
«Я превращу вас в красивого лягушонка».
Вместо этого она превратила его в буйного невротика! Вот уже две недели он сходит с ума от ревности. Каждый раз когда у нее на столе звонил телефон, он мучился, что это кто-то из ее любовников. Когда какой-нибудь мужчина бросал на нее взгляд, он чувствовал дикое желание врезать ему по физиономии.
Завтра она уезжает. В понедельник он уже не увидит ее. Так будет лучше для всей этой чертовой
