постарайтесь выпрямиться… вот так… правильно… хорошо, очень хорошо… Теперь другой ногой… хорошо… вы просто молодчага… так…. так… так… вот так… хорошо, Пол, очень, очень хорошо.
— Мистер Райдер? Мистер Джон Райдер?
— Да.
— Я инспектор Трукс. Надеюсь, вас предупредили о том, что я к вам заеду?
— Да, да, конечно. Входите, пожалуйста.
— Спасибо. Мы постараемся не отнимать у вас слишком много времени.
— Ничего, ничего. Я все понимаю. Проходите сюда. Да мне в общем-то говорили. Да. Пожалуй, здесь будет удобней всего.
— А, благодарю вас.
Гм-м. Интересная комната, правда? Сразу видно, что здесь живет писатель.
— Да, наверное. Хотя на самом деле сочинительством он по большей части занимался в соседней комнате. В кабинете. Вон там кабинет сэра Пола. Прошу вас. Садитесь, пожалуйста. А вы тоже?..
— Простите. Это сержант Гиллеспи.
— Здравствуйте, сержант.
— Здравствуйте, сэр.
— Ха, ну я и бестолочь! Вы тоже садитесь, пожалуйста, сержант. Так. Хотите чего-нибудь? Может быть, выпьете по стаканчику?
— Вы очень любезны, сэр, спасибо, но не надо. Знаете, как говорят в телефильмах? Только не во время дежурства.
— А, так, значит, вы на дежурстве?
— Ну да, само собой. Но вас это беспокоить не должно. Обычная формальность.
— Как тоже говорят в телефильмах.
— Верно, сэр, именно так и говорят. Словом, надо задать несколько вопросов, которые положено задавать в таких… в таких тяжелых случаях. Мы могли бы побеседовать с вами и в участке, но я подумал, что вы предпочтете дома. Надеюсь, вы не против?
— Ничуть. Я вам чрезвычайно признателен. Но на самом деле не стоит называть этот дом моим. Я просто работал у сэра Пола. Здесь ничего моего нет.
— И потому вы укладываете вещи, сэр?
— Откуда вы взяли, что я укладываю вещи?
— А вон на тахте под окном стопочка аккуратно сложенных сорочек.
— Вы очень наблюдательны, инспектор. Верно, укладываю вещи. Большей частью они еще наверху. Теперь, когда сэр Пол… Словом, как я уже сказал, мне здесь не для чего задерживаться и на день.
— Вы не рассчитываете быть в числе наследников?
— Я? Господи, конечно нет.
— Случаются и куда более странные вещи.
— Нет-нет. Сэр Пол платил мне жалованье. Причем очень хорошее жалованье. Но речи о том, чтобы оставить мне что-то по завещанию, не было. Такая мысль мне и в голову не приходила.
— Сколько времени вы у него работаете? Вернее сказать, работали?
— Чуть больше месяца. И мне заплачено по сегодняшний день. Здесь никаких претензий быть не может.
— И вы едете?..
— Еду?
— Могу я узнать, куда вы едете? Я имею в виду, сейчас?
— А-а. К себе домой, в Лондон. Знаете, инспектор, я уже сообщил полиции мой лондонский адрес.
— Пожалуйста, не обижайтесь, мистер Райдер, я спрашиваю без всякой задней мысли. Обычное мое любопытство.
— Значит, я могу ехать? То есть не нужно кому-то об этом сообщать?
— Совершенно не нужно. Нет, нет, нет. Вы вольны ехать куда вздумается.
— Так чем все-таки я могу быть вам полезен?
— Что ж, я скажу вам, мистер Райдер. По-видимому, нет никаких причин сомневаться в том, что именно произошло в этом доме. История прескверная. Несчастный случай со смертельным исходом — судя по всему, от удушья. Однако при расследовании подобных происшествий, особенно когда они касаются таких выдающихся людей, как сэр Пол, приходится соблюдать все формальности. Будет, конечно же, проведено полное дознание. Но, как вы сами понимаете, моя задача убедиться в том, что мы ничего не упустили из виду.
— Я постараюсь ответить на любые ваши вопросы.
— Итак, именно вы обнаружили труп сэра Пола?
— Да. Нашел его наверху. В его спальне, в гардеробе.
— Простите меня, мистер Райдер, но как… гм… как вы узнали, что он там? Ведь он, насколько я понимаю, оказался заперт в шкафу.
— Правильно.
— И умер за несколько часов до вашего приезда?
— Да.
— Так откуда же вы узнали, где его искать?
— Боюсь, что по запаху.
— По запаху?
— Послушайте, инспектор, все, что мне известно, я уже рассказал тому полицейскому, который… ну, когда я вызвал полицию.
— Если вы не против, сэр, расскажите, пожалуйста, еще разок.
— А, ну ладно. Итак, вернувшись — на выходные я уезжал в Лондон, — я принялся искать его по всему дому; вы же понимаете, он не мог никуда уйти, один, я имею в виду; поэтому я снова поднялся в спальню и, случайно проходя мимо гардероба, вдруг, ну… почувствовал запах… Бедняга обмарался.
— Н-да. Весьма неприятная для вас ситуация.
— Это еще что, инспектор. Вот его лицо… Никогда, никогда в жизни не забыть мне выражения ужаса, застывшего…
— Что же руки?
— Он, видимо, изо всех сил царапал ногтями дверцу. Ногти были сточены до самого мяса… На пальцах… на всех десяти пальцах запеклась кровь, кожа содрана… просто окровавленная плоть. Жуткое зрелище.
— Угу.
А вы, значит, были в отъезде?
— Ну да. Я же говорю, уехал на выходные. На субботу и воскресенье я стараюсь здесь не оставаться. Еду в Лондон и обычно возвращаюсь — вернее, возвращался — в воскресенье вечером. Или рано утром в понедельник.
— Но ведь тело вы обнаружили в воскресенье утром?
— Правильно. В силу некоторых обстоятельств я приехал раньше.
— В силу некоторых обстоятельств? Значит, были какие-то обстоятельства?
— Да ничего особенного. Просто слегка заскучал в Лондоне, заняться было нечем, вот я и подумал: а не вернуться ли пораньше? Я, можно сказать, тут уже прижился. Месяц — это долгий срок. Вся моя жизнь оказалась тесно связанной с сэром Полом.
