думать. Мне было страшно, потому что... Да, мне было страшно, но есть такие вещи, от которых невозможно уклониться, которые неотступно преследуют. И не дают ни жить, ни дышать. Ты понимаешь меня?

– Отлично понимаю.

Я старался, чтобы мой голос не задрожал и не сорвался в звон, но, верно, в него все же проник как-то трепет моего сердца, потому что сверху еле слышно, певуче ему отозвалась арфа.

Мальчик ничего не услышал. Он все так же стоял передо мной, готовый ко всему, храбрясь и смиряя себя в мольбе.

– Теперь ты знаешь правду. Я – не тот мальчик, которого ты знал раньше. Я тебе незнаком. Неважно, какие чувства у меня там, внутри, – он хотел было ткнуть себя в грудь, но вместо этого только сильнее сжал узелок, – ты можешь думать, что меня учить не стоит твоего труда, я понимаю и даже не прошусь к тебе в ученики. Но если бы ты позволил... если бы ты только позволил мне остаться здесь, я бы спал в конюшне, где угодно, и помогал бы тебе в работе... вот в этом, например, – он кивнул на ступку, в которой я растирал иссоп, – и тогда, может быть, в конце концов ты убедишься... – Тут голос у него опять пресекся. Он замолчал и стоял, глядя мне прямо в глаза и облизывая пересохшие губы.

Не выдержал не он, а я, и первым отвел взгляд. И даже отвернул голову, чтобы спрятать радость, жаром бросившуюся мне в лицо. Я погрузил пальцы в кучу пахучей травы и растер ломкие стебли. Чистый, пряный аромат иссопа ударил мне в ноздри и поддержал мои силы.

И тогда медленно, не поворачивая к нему головы, я произнес:

– Когда я заговорил с тобою на озере, я действительно принял тебя за мальчика, с которым путешествовал много лет назад. Его душа была созвучна моей душе. Он умер, и с той поры я непрестанно горевал о нем. При виде тебя я подумал, что обманулся тогда и что на самом деле он остался жив; но потом на досуге я сообразил, что теперь он был бы уже не мальчик, а взрослый мужчина. Глупая ошибка, так можно сказать. Подобных ошибок я обычно не делаю. Ее породили усталость и печаль, утешал я себя, да еще теплящаяся до сих пор надежда, что, может быть, когда-нибудь он – или иная родственная душа – все же придет ко мне.

Я замолчал. Мой гость не произнес ни слова. Луна уплыла из дверного проема, и теперь он стоял, обрамленный темнотой. Дальше я говорил, глядя прямо на него:

– А надо мне было догадаться, что это не ошибка. Это рука бога перекрестила твою дорогу с моей дорогой и привела тебя ко мне, вопреки твоему страху. Ты – не тот мальчик, которого я знал, но, если бы ты не был ему подобен, я бы просто не обратил на тебя внимания и, уж конечно, не заговорил с тобой. Та ночь была волшебной ночью, мне следовало это помнить и довериться ей.

Он с живостью отозвался:

– Я это тоже чувствовал. Звезды холодили мне кожу, как снежинки. Я отправился багрить рыбу, но не тронул ни одной. В такую ночь никто не должен умирать, даже рыбы. – Я разглядел улыбку на его устах, но, когда он набрал воздуху в грудь и обратился ко мне с вопросом, голос его дрожал: – Так ли я тебя понял, что мне можно остаться? Я тебе гожусь?

– Годишься. – Я вынул руки из кучи сухой травы и отряхнул над столом пальцы. – Кто из нас теперь оспорит, что нами управляет промысел бога? Не бойся меня. Я очень рад твоему приходу. Я еще предостерегу тебя, когда придет время для предостережений, расскажу о том, какую тяжкую ношу взваливаешь ты себе на плечи и какие тернии ждут тебя на этом пути. Но сейчас я не осмелюсь выговорить ни единого слова, могущего отпугнуть тебя от меня. Войди же и дай мне тебя рассмотреть.

Он повиновался, а я взял с полки и поднял ему навстречу незажженную лампу – фитиль воспламенился и ярко запылал.

Теперь я убедился, что на свету никогда не принял бы его за слугу ювелира. Однако сходство было заметное. Правда, он оказался чуть выше ростом и не так худ лицом, и кожа у него была нежнее, а пальцы – тонкие и ловкие, как и у того, – видно, никогда не исполняли грубой рабской работы. Но такая же грива темных густых волос падала чуть не до самых плеч.

И рот был очень похож, настолько похож, что я готов был опять обмануться, – те же мягкие, мечтательные очертания, за которыми, как можно было подозревать, таилась твердость, настойчивость в достижении цели. Тот Ниниан умел тихо отстраняться от всего, что его не интересовало, он с полнейшим равнодушием пропускал мимо ушей разглагольствования хозяина, прячась от них в мир грез. Здесь передо мной было то же уклончивое упрямство и то же отсутствующее, задумчивое выражение глаз, которые, и широко открытые, могли ничего не видеть вокруг. Глаза были серые с черным ободком и прозрачные, как озерная вода. Позднее я заметил, что они, подобно воде в озере, способны отражать цвет и делаться зелеными, голубыми или черно-штормовыми в зависимости от настроения. Но теперь они смотрели на меня заворожено и со страхом.

– Ах, лампа, – сказал я. – Ты что, не видел никогда, как вызывают огонь? Это будет один из первых твоих уроков. Мой учитель тоже обучил меня этому прежде всего. А может быть, тебя заинтересовали вон те банки? Ты смотришь на них так, словно думаешь, что я храню в них яды. Я просто заготавливаю на зиму травы, которые вырастил в своем саду.

– Иссоп, – произнес он и посмотрел на меня лукаво, я бы сказал даже, будь он девочкой, что кокетливо. – «Будучи пережжен с серой, исцеляет воспаление горла, а сваренный с медом, помогает от плевритов».

Я рассмеялся.

– Гален? Для начала неплохо! Ты, оказывается, умеешь читать? А знаешь ли ты... Но нет, отложим до завтра. А сейчас вот что: ты ужинал?

– Да, спасибо.

– Ты сказал, что Ниниан – одно из твоих имен. Как бы ты хотел, чтобы я тебя называл?

– Пусть будет Ниниан... если тебе это не причинит боли. Что сделалось с тем мальчиком, которого ты знал? Ты, кажется, говорил, он утонул?

– Да. Мы были в Корстопитуме, и он пошел с городскими мальчишками купаться в реке Кор у моста, где она впадает в Тайн. А вскоре они прибежали и рассказали, что его унесло течением.

– Мне очень жаль.

Я улыбнулся ему.

– Тебе придется хорошенько потрудиться, чтобы возместить мне эту потерю. Пошли же, Ниниан, надо выбрать, где ты будешь спать.

* * *

Так у меня появился помощник, а у моего бога – новый слуга. Десница бога все это время лежала и на нем, и на мне. Теперь мне представляется, что тот, первый, Ниниан был лишь предвестником – лишь отброшенной из будущего тенью – настоящего Ниниана, который явился ко мне из вод озера. С первого же дня стало ясно, что внутреннее чувство не обмануло ни его, ни меня: Ниниан Озерный, правда, не владел тайнами моего искусства, но оказался необыкновенно способным учеником. Он все схватывал на лету, впитывал в себя и знания, и навыки, как впитывает ткань чистую воду. Он свободно читал и писал и, хотя не имел, в отличие от меня в юности, дара языков, говорил, помимо местного наречия, на вполне сносной латыни и довольно понимал по-гречески, чтобы читать ярлыки на банках и разбирать рецепты. Ему довелось, по его словам, держать в руках перевод Галена, однако о Гиппократе он знал только понаслышке. Я усадил его штудировать отца медицины в переводе на латынь, и он одолевал меня вопросами, так что я и сам почувствовал себя едва ли не школяром – я так давно не задавался вопросами, что забыл доказательства ответов. Чего он не знал и не желал знать – так это музыки, здесь я впервые натолкнулся на его мягкое, но неодолимое упрямство. Когда я играл и пел, он мечтательно слушал, светлея лицом, но сам ни за что не соглашался даже попробовать; и, сделав несколько безуспешных попыток обучить его нотам на большой арфе, я вынужден был отступиться. Я очень хотел, чтобы он научился петь – слушать, как на моей арфе играет другой, мне было бы не слишком приятно, но голос у меня с годами испортился, и я рад был бы услышать, как новый, молодой голос поет сочиненные мною песни. Но он ни в какую. Улыбнется, настроит мне арфу (на это он был способен и согласен) и сидит слушает.

Всему же прочему он обучался жадно и быстро. Вспоминая, каким образом мой старый наставник Галапас посвящал меня в тайны магического искусства, я постепенно, шаг за шагом, вводил Ниниана под туманные своды волшебных чертогов. Даром ясновидения он в какой-то мере обладал, но, тогда как я с самого начала превосходил своего учителя, он в лучшем случае обещал в будущем со мной сравняться;

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату