– Да.

Но если Гвиневера дала Артуру другое объяснение, оставалась одна неясность. Я медленно проговорил:

– А нам с Бедуиром королева рассказала то же, что тебе Мельвас. Теперь же, по твоим словам, она говорит, что Мельвас ее похитил?

– Да. – Брови у него сошлись к переносице. – А ты не веришь ни тому, ни другому рассказу. Правильно я тебя понял? Ты полагаешь... Послушай, Мерлин, что именно полагаешь ты?

– Но я даже еще не знаю, что говорит королева. Расскажи мне.

Он весь кипел от гнева, мне показалось, что сейчас он меня оставит и удалится. Но он только походил немного по террасе и снова приблизился к тому месту, где стоял я. У него было такое лицо, будто он вышел на рыцарский поединок.

– Ну хорошо. В конце концов, ты мой советник, а мне, по-видимому, сейчас нужен совет. – Он перевел дух и ровным, спокойным голосом стал рассказывать: – По ее словам, она вовсе не падала с лошади. Она увидела, что ее сокол, снижаясь, запутался ремешками в ветвях, и спешилась. И вдруг заметила у берега Мельваса в лодке. Она обратилась к нему за помощью. Он поднялся к ней, но на сокола даже не посмотрел. А сразу начал говорить ей о своей любви, что будто бы он полюбил ее еще тогда, когда сопровождал ее из Уэльса. Она попыталась прервать его, но он не слушал, тогда она хотела снова сесть на лошадь, но тут он схватил ее, она стала отбиваться, и ее кобыла с перепугу оборвала недоуздок и ускакала. Королева попробовала было звать своих людей на помощь, но он зажал ей рот рукой и затащил в лодку. А слуга оттолкнулся от берега и стал грести. Слуга, она говорит, был очень испуган, даже пытался что-то сказать, но подчинился воле Мельваса. Так они приплыли в охотничий домик. Там все было приготовлено к прибытию королевы – или какой-то другой женщины. Ты сам видел. Это правда?

Я вспомнил растопленный очаг, роскошное ложе, богатое убранство и королеву в просторной ночной одежде.

– Да, я видел краем глаза. Все было приготовлено.

– Он давно уже к ней вожделел... И только ждал случая. Он все время следил за ней, ведь было известно, что она часто обгоняет свою свиту и ездит одна.

Лицо Артура было все в бисеринках пота. Он запястьем отер себе лоб.

– Овладел ли он ею, Артур?

– Нет. Он продержал ее в том доме целый день, умолял ее, она говорит, о любви... Начал со сладких речей и посулов, но, видя, что все бесполезно, впал, по ее словам, чуть не в бешенство, понимая, какая ему грозит опасность. После того как он отослал слугу, он уж было совсем решился овладеть ею насильно, но тут слуга вернулся и сообщил своему господину, что в море показались мои паруса. И Мельвас, перепуганный насмерть, ее оставил и поспешил навстречу мне со своими лживыми россказнями. А ей он пригрозил, если она откроет мне правду, тогда он скажет мне, что будто бы успел овладеть ею, и я убью и его, и ее. Он велел ей рассказывать то же самое, что будет говорить и он. Вот она тебе это и повторила, ведь так?

– Да.

– И ты догадался, что она говорит неправду?

– Да.

– Теперь понятно. – Он по-прежнему воинственно, с вызовом смотрел мне в глаза. И я почувствовал, вернее, удостоверился, что настали такие времена, когда даже я не способен ничего утаить под его пристальным взглядом. – Ты опасался, что она могла солгать и мне. Вот что ты имел в виду, говоря о «лишних осложнениях», не так ли?

– Отчасти так.

– Неужели же ты полагал, что она способна солгать мне? Мне! – Он произнес это так, будто речь шла о чем-то невероятном.

– Если она боялась, можно ли ее винить за обман? Да-да, я знаю, ты говоришь, что тебя ей нечего бояться. Но она всего лишь женщина, и она могла страшиться твоего гнева. Любая женщина готова на обман перед страхом смерти. Ведь твое право было убить ее, как и его.

– Это и сейчас мое право.

– Ну, вот видишь... Откуда же ей было знать, что ты согласишься ее выслушать? Что ты окажешься прежде всего королем и государственным мужем, а уж потом позволишь себе явиться мстительным супругом? Даже я и то не нахожу слов от изумления, а ведь я полагал, что знаю тебя.

На лице его промелькнула хмурая усмешка:

– Бедуир и королева – мои заложники на острове, так что руки у меня, можно сказать, связаны... Я его убью, конечно. Ты ведь в этом не сомневаешься? Но только не теперь, а со временем, когда происшествие с королевой забудется и у меня найдется иной предлог, дабы мне не бросить тень на честь королевы.

Он положил ладони вытянутых рук на парапет и стоял, глядя в темнеющие дали, где за краем земли начиналось море. Сверху на западе в разрыв между тучами упал луч меркнущего дневного света, и отдаленная водная гладь зарябила под ним ослепительным блеском.

Артур произнес медленно, обращаясь к неоглядным далям:

– Я обдумал, как представлю происшедшее людям. Я избрал среднее между ложью Мельваса и тем, что рассказала королева. В конце концов, она уже провела там с ним целый день, с утра до сумерек... Поэтому будет объяснено, что она действительно упала с лошади, как рассказывает Мельвас, и он, обморочную, привез ее в свой охотничий домик, где она и пролежала до вечера, потрясенная и беспамятная. Вы с Бедуиром должны будете это подтвердить. Не то, если узнают, что она вовсе не расшиблась и не пострадала, найдутся такие, кто будет укорять ее за то, что не сделала попытки убежать. Хотя слуга не спускал глаз с единственной лодки, а плавать она не умеет, да там еще ножи... Она, правда, могла пригрозить им обоим моим гневом, но это привело бы только к ее гибели. Он бы воспользовался беззащитностью и, утолив свою страсть, убил бы ее. Ты же знаешь, люди королевы уже примирились с тем, что ее нет в живых. Все, кроме тебя. И этим ты спас ей жизнь.

Я промолчал.

– Да, да, – продолжал он. – Кроме тебя. Ты сказал им, что она жива, и привел к ней Бедуира. А теперь объясни, как ты об этом узнал? Тебе было видение?

Я потупил голову.

– Когда Кей прискакал за мной, я воззвал к древним силам и был услышан. Я увидел в пламени королеву и с нею Мельваса.

Он мгновенно насторожился. Нечасто случалось, чтобы Верховный король доискивался у меня правды, как он делал это в разговоре с другими своими подданными. Я ощутил на себе силу его монаршей проницательности. Он тихо и сосредоточенно произнес:

– Да, вот оно. Теперь опиши мне подробно, что именно ты видел.

– Я видел мужчину и женщину в богато убранной комнате, а в приоткрытую дверь разглядел угол спальни и смятое ложе. Мужчина и женщина смеялись и играли в шахматы. Она была в просторном спальном одеянии, с распущенными по плечам волосами. Он заключил ее в объятия, при этом фигуры с доски покатились на пол, и на одну из них он наступил. – Я протянул ему на ладони растоптанного белого короля. – Когда королева к нам вышла, у нее из складок плаща выпало вот это.

Он взял у меня фигурку, наклонился над ней, словно всматриваясь. И вдруг отшвырнул вдогонку за веточкой розмарина.

– Верно, – проговорил он. – Видение было вещее. Она рассказывала про столик с шахматными фигурками из слоновой кости и черного дерева. – К моему изумлению, он улыбался. – И это все?

– Все? Да это много больше, чем я рассказал бы тебе по доброй воле, а не по долгу твоего советника.

Он кивнул, не переставая улыбаться. Гнев его как рукой сняло. Он сказал, снова устремив глаза на темнеющую равнину, туда, где последний одинокий луч серебрил далекую гладь воды:

– Мерлин, ты сам сказал: «Она всего лишь женщина». Ты много раз повторял мне, что женщин ты не знаешь. Неужели ты не замечал, в какой беспросветной зависимости проходит жизнь женщины, среди страхов и неуверенности в завтрашнем дне? Они как рабы, как скот во власти хозяев, порою жестоких. Даже в королевском доме женщин продают и покупают и готовят к жизни вдали от родины и родных, в

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату