думал, все выходило, что кавторанг сволочь и втянул их в какое-то грязное дело, на котором собирался нажиться сам, а их, моряков, решил оставить с носом. Особенно неприятна была Полундре мысль о том, какой опасности подвергал свою жизнь он сам ради какого-то поганого золота, которое к тому же достанется вовсе не ему и не его товарищам. «Ну, ничего! – решительно сказал сам себе Полундра, сжимая кулаки. – Мы тебе еще устроим, командир!»

Он встал, приподнял постель своей койки, полез в рундук, где под грудой его вещей должен был храниться слиток золота. Надо было убедиться, что он на месте. Приподняв груду своего белья и разного не совсем нужного хлама, который почему-то жалко выкинуть за борт, Полундра несколько мгновений созерцал прямоугольный кусок желтого металла, из-за которого столько зла творится в мире. Улыбающееся лицо белокурой девушки смотрело на него с фотографии, лежащей поверх слитка. Внезапно Полундра почувствовал, что здесь что-то во всем этом не так, какая-то ошибка заключается в этих расположенных рядом предметах. И вдруг его осенило. Ведь он клал тогда фотографию Наташи картинкой вниз. Теперь же она лежала лицом вверх. Сама собой фотография не могла же перевернуться! Значит, сюда кто-то лазил, кто-то видел слиток, но не взял его, а постарался сделать вид, что все так и было. Но кто это был? Может быть, мичман решил еще раз в его, Полундры, отсутствие полюбоваться на драгоценный кусок металла? А если не он, тогда кто?

Додумать эту фразу Полундре помешал внезапный стук в дверь. Сергей едва успел набросить поверх слитка свое белье и захлопнуть крышку рундука. Однако вошедший кавторанг видел, куда лазил старлей в то время, когда он вошел.

– В своих вещах разбираешься? – отеческим тоном осведомился Мартьянов. – Молодец...

Полундра покраснел, но потом от досады сжал зубы. Черт возьми, в собственном рундуке он имеет право рыться, не возбуждая излишних вопросов! Вот если только его командир и был тем, кто в его отсутствие заинтересовался содержимым его рундука... Кроме него и мичмана просто некому! Прознай про слиток золота в рундуке у Полундры кто-нибудь из команды, мигом об этом узнали бы все остальные.

– Слушай, старлей. – Спокойный голос кавторанга заставил Полундру вздрогнуть от неожиданности, так он погрузился в свои мысли. – Как, кстати, прошло погружение? Все нормально?

– Нормально, командир, – ответил Полундра.

– Не устал? Столько ящиков перетаскать...

– Устал, командир, – решил не скромничать Полундра. – И по дому соскучился.

– По дому? – Кавторанг кивнул. – По дому каждый из нас скучает, это верно.

– Ну что, командир? – продолжал Полундра. – Вот мы весь груз на борт подняли. Что, теперь поворачиваем домой? Что нам еще-то здесь делать...

Кавторанг немного помолчал.

– А ты уже домой возвращаться хочешь? – спросил он своего подчиненного. – А, например, в Нарвик зайти? Ты же собирался сходить туда, расспросить по поводу вашего неизвестного корреспондента...

Полундра нервно вздохнул. Да, про это дело он совсем забыл.

– Не знаю, командир, – ответил наконец он. – Меня дома девушка ждет. Надо с ней вопрос решать.

– Понимаю, – отозвался Мартьянов. – Только ведь три тысячи баксов, которые ты ей привезешь, ее проблем не решат.

– Посмотрим, командир, – не совсем уверенно сказал Полундра. – Может быть, и решат.

Кавторанг бросил на него быстрый подозрительный взгляд, но ничего не сказал.

– Вот что я хочу тебе предложить, старлей, – начал он. – Так или иначе, домой мы все, конечно, скоро попадем. Но в любом случае, чем больше денег мы с собой привезем, тем будет лучше. Верно?

– Верно, – не стал спорить Полундра.

– Вас всех на судне, наверное, уж любопытство заело узнать, кому это я по секрету радирую по два раза на день, – продолжал кавторанг. – Так вот, объясняю: пока вы тут болтались в море, я нашел еще одну халтуру. И поверь мне, ничуть не менее денежную, чем первую. Если уж вырвались налево, так, значит, надо не зевать, а зарабатывать деньги. Верно?

– И что это за халтура? – с некоторой непонятной ему самому тревогой спросил Полундра.

– Помнишь, когда мы сюда подходили, видели справа по борту сгоревшую норвежскую буровую платформу?

– Помню, конечно, – ответил Полундра. – И дальше что?

– Мой хозяин в Осло добился для нас контракта на ее буксировку к берегу. Наше судно призвано теперь спасти экологию Норвежского моря от угрозы, которая исходит от этой буровой платформы. – Кавторанг Мартьянов криво усмехнулся. – Сначала загадили море нефтью, а теперь крик поднимают из-за ржавой железки, которая в нем гниет.

– Так от нее морю не такой уж большой вред, даже если она вся проржавеет здесь, – возразил Полундра. – От нефтедобычи вред природе был несравненно больший!

– Вот и я про то говорю, – согласился кавторанг. – Только, знаешь ли, это уже не наше с тобой дело. «Гринпис», между прочим, очень даже денежная организация. Хотя они там все и придурки...

– Это «Гринпис» с нами контракт заключил, что ли? – настороженно спросил Полундра.

– В принципе, да, – ответил кавторанг. – И заплатят нам по нему, поверь, очень даже прилично. Так что уж извини, но в море нам придется проболтаться еще некоторое время.

Полундра пристально смотрел на своего командира, предчувствуя, что тот затевает что-то недоброе. Но чем именно мог грозить ему этот контракт с «Гринписом», Сергей никак не мог понять.

– Хуже всего то, – продолжал кавторанг, – что они требуют провести все работы в исключительно короткие сроки. Понимаешь? С каждым часом окружающая среда от этой буровой платформы загрязняется все больше, ты сам понимаешь...

– Ну конечно, – не стал спорить Полундра.

– Поэтому я тебя и спрашивал, сильно ли ты устал. В принципе, ничего трудного там нам в первой поездке не придется делать. Просто высадимся на платформу, посмотрим. Разведка боем, так сказать...

– Что, прямо сейчас? – изумился Полундра, чувствуя, как свинцовая тяжесть после многочасовой работы под водой сковывает его тело.

– Да! – твердо сказал кавторанг. – Идти туда нужно немедленно. Ты уж извини. Я бы кого-нибудь еще взял вместо тебя. Но, кроме тебя и мичмана, там всем просто делать нечего. Высочайший уровень сложности работ. Я просто больше никого не допущу до них, кроме вас двоих...

– И что, Виктор согласился? – осведомился Полундра.

– Да, я уже разговаривал с ним.

Нехорошее предчувствие снова кольнуло Полундру в самое сердце, старлей почувствовал вдруг дикое нежелание отправляться на эту полузатопленную буровую платформу. Однако как он мог бы мотивировать свой отказ? Кавторангу он теперь, конечно, не доверяет. Но откажись он сейчас, при всех, это воспримут просто как трусость и нежелание потрудиться для общего блага. После этого какие тут могут быть разоблачения? Полундра понимал, что выбора у него нет.

– Ну что скажешь, сынок? – теряя терпение, спросил Мартьянов. – Идешь с нами на эту платформу или нет?

– Иду, командир, – ответил Полундра, решительно поднимаясь с койки. – Раз все так хотят, как я могу отказываться...

И, стараясь не замечать странно блеснувших глаз кавторанга и непонятную злую усмешку, на одно мгновение скривившую его губы, Полундра вышел из каюты и отправился снова готовить акваланг.

Отставной капитан первого ранга Андрей Павлов, несмотря на свое тяжкое увечье, остался натурой деятельной и предприимчивой. Тщетно до поздней ночи прождав возвращения своего старого друга и сослуживца Сашку Назарова и его дочь из гостиницы, где у них должен был состояться разговор с бизнесменом Борисом Стариковым, каперанг Андрей Павлов понял, что случилось что-то неладное.

«Эх, зря я отпустил их одних!» – тяжко вздыхая, бормотал про себя он. – Надо было идти вместе с ними. Сейчас, по крайней мере, не мучился бы неизвестностью...»

Старый подводник плохо спал эту ночь. То и дело просыпался – ему казалось, что звонил телефон. Впрочем, один раз телефон и правда зазвонил. Но это кто-то просто ошибся номером. В пять часов утра