Тут же приоткрылась дверь другой комнаты, и Агатка собственной персоной предстала в полосе света.

— Ну? — только и произнесла она едким голосом своей матери.

Стась молча развернулся и, угрюмо проделав те же два шага в обратном направлении, исчез, в бешенстве захлопнув за собой дверь.

Постояв немного, ушла и Агатка. Полоска света пропала.

Тадеуш дал себе слово выждать не менее получаса, но минуты через две понял — не выдержит.

Разувшись, с ботинками в одной руке и сумкой в другой, он бесшумно пересёк площадку второго этажа, юркнул в кабинет и запер дверь на ключ.

Да уж, если и все последующие ночи будут похожи на эту, его надолго не хватит. А главное, от его пребывания в доме теперь мало пользы. Вот сейчас, например, он не может переложить деньги в сумку, не может позволить себе ни малейшего шума и неосторожного бряканья, у Стася наверняка ушки на макушке. И придётся погасить свет, иначе дети увидят его в щели под дверью. Остаётся только сделать вид, что спит.

Притворяться не было необходимости. К счастью, Стась тоже был не железный, и вскоре оба погрузились в глубокий сон. Брезентовую сумку Тадеуш пихнул пока на шкаф, отодвинув её как можно дальше к стене.

— Так что же нам теперь делать? — спросила донельзя расстроенная Эльжбета, получив от Тадика по телефону подробный отчёт о ночных событиях. — Получается, что, даже если Богуси нет дома, все равно ничего не выйдет. Это не дети, а сплошной кошмар!

Карпинский рассудительно заметил:

— Будь все на своём месте, дети бы нам не помешали.

И в ответ на непонимающий взгляд дочери пояснил:

— Я имею в виду, что, если бы в портфеле были действительно инструменты, а наши деньги в другой сумке, Тадик мог бы не опасаться детей, пусть заглядывают куда хотят.

— Значит, ты считаешь…

— Да, Тадеуш должен сам переложить доллары в нашу сумку.

Дочь возразила:

— Так он не хочет сам, и в чем-то прав. Ладно, не будем отчаиваться. Может, сегодня вам повезёт.

Что вы там намерены делать?

— Пока не знаю. Вроде бы опять какую-то дверцу. Или водосточную трубу? На месте выяснится.

Эльжбета посоветовала:

— Лучше бы дверцу, если будете топтаться во дворе, пользы нам от этого никакой. Детей я отведу в зоопарк и постараюсь продержать там весь день.

А вот что делать с этой бабой? Кто-то должен её занять…

— Я не смогу, — вздохнула Кристина. — Мне надо быть на работе. Кажется, я уже начинаю жалеть, что нет Клепы, пригодился бы.

Стась с Агаткой уже давно ожидали во дворе. Их мать, намучившись на особенно сложном ночном дежурстве, отсыпалась до полудня. Её устраивали планы Эльжбеты, без детей она на свободе сможет всецело отдаться приготовлению обеда на три дня.

Карпинский и Тадеуш приехали вскоре после двух и сразу принялись за работу. Тадеуш даже не заикнулся о водосточных трубах, зато поставил хозяйку в известность об аварийном состоянии перил внутренней лестницы. Пан Хенрик поддержал своего напарника: в первую очередь надо привести в порядок то, что опасно для живущих в доме, дверцы могут и подождать. А расшатанные перила особенно опасны для детей, которые мчатся по ступенькам сломя голову, ухватятся за неисправный кусок перил и рухнут вниз. И начать следует сверху. Кажется, хозяйка согласилась с доводами специалистов.

Когда пани Богуслава уединилась в кухне, Тадеуш шепнул напарнику:

— Вот, глядите, на честном слове держится! Как раз напротив кабинета. Я займусь перилами, постараюсь поднять как можно больше шума, так что действуйте. Сумку я забросил на шкаф, сумеете достать?

— Достану, — успокоил его Карпинский. — А ты в случае чего свисти, чтоб она меня не застукала.

— Не беспокойтесь, или свистну, или что-нибудь запою.

Каждый занялся своим делом.

Приготовив клёцки, пани Богуслава оставила их на столе и, по своему обыкновению, направилась посмотреть, как там идёт работа. Только она вышла из кухни, Тадик оглушительно, хотя и не очень музыкально взревел: «В Вифлеем пастухи прибежа-аали…» Не очень к месту пришлась рождественская колядка, да больше в панике ничего не вспомнилось.

У Карпинского от неожиданности вывалилась из рук старая мясорубка. Он уже успел разложить содержимое портфеля по пластиковым сумкам и теперь набивал его железками из принесённой вчера торбы. Услышав сигнал тревоги, он бросил все как было и стремительно ринулся из кабинета к рабочему месту. Споткнувшись о порог, пан Хенрик не удержался и свалился на колени, ухватившись руками за столбик лестничной балюстрады. Поза оказалась на редкость удачной, самая подходящая, вроде бы поддерживает столбик, помогая парню заколачивать гвоздь в перила.

Рождественская коляда произвела впечатление на хозяйку. Вздрогнув, она недовольно заметила:

— Нашёл что петь. На дворе лето красное.

— Что? — удивился парень. — А, в самом деле… Так как-то само получилось, я не думал. Любимая песня, проше пани… Вот здесь теперь придержите, пан Хенрик.

Хенрик послушно передвинулся на коленях в указанном направлении, не жалея брюк, и ухватился за другой столбик. Тадик принялся ловко стучать молотком, причём спустился на несколько ступенек и перегородил лестницу, перекрывая хозяйке путь наверх. Только бы не заметила приоткрытой двери в мужнин кабинет!

И опять недооценили они эту женщину. Пани Богуслава замечала все!. Но сначала о деле. Поглядев на балюстраду, поинтересовалась:

— Теперь будет крепко держаться?

— Надеюсь, — ответил Тадик. — Дерево хорошее, замены не требуется, только прибить как следует. Вот лет через двадцать, возможно, придётся и заменить.

— Ну, двадцать лет…

Хозяйка постояла, помолчала и сухо заметила:

— А что касается двери в кабинет… Тадик должен всегда держать её запертой, вышел — и запер, чтобы не говорил потом, что забыл или ещё что…

Понятно? Сколько можно повторять! Стась туда пытается забраться, уж я знаю, несколько раз порывался…

И, наведя порядок в доме, отплыла в кухню.

— Наверняка Агатка успела донести, — прошептал Тадик напарнику. — Ябеда.

— Слушай, ты так страшно не пой! — попросил Карпинский. — Я чуть не окочурился на месте.

И все там побросал, у меня просто из рук вывалилось. А если бы она вошла!

— Потому я и раскорячился на всю лестницу, чтобы проход перекрыть. Да вы зря боялись, пан Хенрик, она в кабинет вряд ли войдёт. И все же хорошо бы скорее там закончить, чтоб у нас все уже готово было.

Минут через пятнадцать Карпинский вернулся на лестницу и доложил:

— Сделано! Портфель набил чем положено, запер и сунул тебе под подушку, шкаф я не смог открыть. А пакеты с деньгами в твоей сумке под диваном. И что, мы ничего из этого не вынесем?

— Раз ничего не принесли, значит, и выносить опасно, — твёрдо заявил парень.

Карпинский не уступал:

— Я сегодня специально обрядился в куртку, карманов на ней смотри сколько, а Элька взяла с собой нормальную сумку.

И, вынув из кармана небольшую плоскую коробочку, продемонстрировал её Тадеушу.

— Вот это ничего не стоит припрятать. И совсем не заметно, я специально проверял.