дыма поднимись над обреченной колонной, особенно эффектные на фоне заснеженных холмов, чьи покрытые льдом вершины поблескивали на солнце. Голодные «Спитфайры» бросались вниз, выпускали короткую очередь и уступали место следующей машине. Улучив момент мы с Дэнни тоже обстреляли несколько грузовиков. До наступления темноты вражеская колонна была уничтожена. Остались полмили горящих, изуродованных машин.
Это нельзя было считать крупным достижением. Ничего подобного побоищу в Фалезском мешке. Но это была прекрасная демонстрация гибкости наших соединений и скорости, с которой мы могли взять под огонь любой участок фронта. Прошло всего лишь несколько минут с того момента, как я вызвал подкрепления, и до начала первой атаки.
В Эвере мы видели любопытный инцидент, когда молодой пилот Тегердайн из 403-й эскадрильи взлетал, чтобы отправиться на свободную охоту. Он убавил газ и попытался пристроиться к своей эскадрилье, когда на высоте пары сотен футов у него отказал мотор. Он летел слишком низко, чтобы прыгать с парашютом. Так как в этот момент пилот находился над городом, он попытался дотянуть до относительно чистого места. Теряя высоту, на минимальной скорости, когда самолет еле держится в воздухе, Тегердайн понял, что аварийная посадка не получается. Попытка развернуться была бы фатальной. Однако он не потерял голову и твердо вел «Спитфайр» по прямой. Самолет чиркнул по крыше здания и врезался в бетонный парапет. Несколько секунд «Спитфайр» раскачивался, решая, рухнуть ли ему на улицу. Но потом он все-таки замер на крыше. Тегердайн остался совершенно цел. К несчастью, через пару дней он был подбит над Германией и выпрыгнул с парашютом.
Наш командир группы Гарри Бродхерст тоже пережил в Эвере неприятные минуты. Однажды мы с Биллом встретились с Бродхерстом, чтобы кое о чем переговорить, прежде чем он поедет в Брюссель. Во второй половине дня Гарри вылетел обратно в Эйндховен. Маленький «Шторх» после короткого разбега поднялся в небо. Раскачиваясь на сильном ветру, пилот начал набирать высоту. Когда «Шторх» пролетал в нескольких футах над крышами, мотор отказал. Билл стоял как вкопанный, следя за происходящим. Бродхерст попытался приземлиться на крышу ангара, но ангар был распотрошен, и от крыши сохранились только балки. Маленький «Шторх» запрыгал по этим бревнам. А потом рухнул на землю. В воздух взлетело облако черного дыма. Через несколько мгновений «Шторх» превратился в кучу обломков. Командир группы стоял рядом, потрясенный, но совершенно невредимый.
Летчики-истребители Люфтваффе не сумели отпраздновать Новый Год. Вместо этого они выслушивали инструктаж перед началом операции «Герман», спланированной лично Герингом. Им было строго запрещено праздновать, так как на следующее утро они должны были нанести удар и уничтожить как можно больше самолетов союзников, стоящих на аэродромах. Одновременно должно было начаться наступление на земле. Но немецкие солдаты уже в полной мере ощутили ледяное дыхание поражения и ступили на землю Бельгии в последний раз.
Люфтваффе приняли особые меры, чтобы самолеты, в том числе реактивные, прорвались к цели. Из Германии должны были вылететь 4 большие группы истребителей. Эскадрильи, атакующие цели в районе Брюсселя, летели над южной частью Зейдер-Зее. Группы атаки аэродромов Эйндховена пролетали над его северной частью. Две остальные группы летели с востока. Истребители вели бомбардировщики Ju-88, которые должны были помочь в навигации. Хотя они повернули назад возле Рейна, их помощь была просто неоценимой, так как летчики-истребители не слишком сильны в штурманском искусстве. Для помощи истребителям использовались различные визуальные ориентиры: ракеты, цветные дымы, прожекторы. Несмотря на эти меры, часть немецких истребителей попала под огонь собственных зениток.
Была усилена дисциплина радиопереговоров, не допускалась никакая болтовня, которая могла бы встревожить противника. Немецкие эскадрильи летели на самой маленькой высоте. Если позволял рельеф, они шли вдоль долин, чтобы избежать обнаружения радарами. Геринг хотел любой ценой добиться тактической внезапности, и Люфтвафе это сумели.
Каждая из 4 канадских эскадрилий в Эвере имела 14 «Спитфайров». Около 60 истребителей стояли на восточной половине аэродрома. Исключая особенно холодные дни, земля была мягкой и предательской, и наши «Спифайры » стояли вплотную к обходной дороге. Западная часть аэродрома была забита разномастной коллекцией «Крепостей», «Энсонов» и других самолетов. Там стоял даже «Бичкрафт» принца Бернхарда. О камуфляжных сетях, которыми мы укрывали «Спитфайры» в Нормандии, давно позабыли. Мы уже не пытались маскировать свои самолеты. Тяжелые зенитные орудия были сняты, и теперь ПВО Эвера состояла из горстки легких зенитных автоматов. На аэродроме стояло около сотни самолетов. Находящийся в 3 милях от нас Мельсбрёк был забит десятками бомбардировщиков, выстроенных крыло к крылу.
Ночью был сильный мороз. Затем начался дождь, и единственная взлетная полоса Эвера стала слишком опасной. Поэтому взлет утренних патрулей был задержан на некоторое время, чтобы привести полосу в порядок. Кенвей это очень обеспокоило, так как мы должны были поднять самолеты метеоразведки. Поэтому незадолго до 9 часов взлетели 2 «Спитфайра» 403-й эскадрильи под командой Стива Батта. Стив вызвал дежурного по аэродрому и сообщил, что полосой можно пользоваться, если только пилоты не будут слишком резко жать на тормоза. Затем взлетела еще пара «Спитфайров», и 416-я эскадрилья получила приказ находиться в готовности.
Командиром 416-й эскадрилья был Дейв Гарлинг. Несколько дней назад мы присутствовали в Брюсселе на приятной церемонии бракосочетания его сестры, которая работала в одном из госпиталей. После инструктажа Дейв повел свои 12 истребителей по скользкой обходной дорожке. Он вышел к перекрестку обходной и взлетной полос. 11 «Спитфайров» столпились за ним, и Дейв начал аккуратно разворачиваться на саму взлетную полосу. Тем временем вернулась пара Батта, а вторая пара метеоразведчиков вышла на линию патрулирования. Такова была обстановка в Эвере, когда без всякого предупреждения над аэродромом возникли около 60 «Фокке-Вульфов» и «Мессершмиттов».
Я услышал шум моторов большого числа самолетов, но не обратил на это внимания, так как над нами часто проходили соединения американских истребителей. Пролетая вдоль западной границы аэродрома, головные самолеты вдруг повернули влево, и первая четверка «Мессершмиттов» пошла на бреющем над летным полем. Загрохотали пушки. 3 истребителя позади «Спитфайра» Гарлинга получили тяжелые повреждения. Пилоты поспешно выпрыгнули из кабин и бросились в укрытия. Дейв помчался по взлетной полосе, дав полный газ. Он атаковал вражеские истребители в одиночку и даже сбил один. Но все было против него. Отважный пилот был убит еще до того, как «Спитфайр» успел набрать полную скорость.
Из относительно безопасного места мы с Биллом следили за атакой. Вражеские истребители заходили на цель парами и по одиночке. Наши легкие зенитки уже замолчали. Позднее мы узнали, что у них кончились боеприпасы. Противник делал, что хотел. Нам оставалось лишь стонать от ярости, когда вспыхивал очередной «Спитфайр».
В конце взлетной полосы стоял маленький фургончик, где находился дежурный по аэродрому. Несмотря на обстрел, офицер не покинул свой пост и сумел предупредить обе находящиеся в воздухе пары истребителей, чтобы они уносили ноги.
Группа штабных автобусов и фургонов стояла в глубоком котловане. Это было надежно защищенное и хорошо замаскированное место. Вражеские пилоты его даже не заметили. В одном из фургонов зазвонил телефон. Фрэнк Минтон, наш шпик, поднялся с пола и взял трубку. Из штаба группы сообщили:
«Большая группа фрицев рядом с вашим аэродромом. Поднимайте свои „Спиты“.
Фрэнк, который не был лишен чувства юмора, ответил:
«Вы немного опоздали. Если я высуну эту трубку в окно, вы услышите их поганые пушки!»
Атака продолжалась уже 10 минут. Вражеские истребители все еще кружили над нами на минимальной скорости, по нашим оценкам — около 150 миль/час. Стреляли немцы плохо, так как несколько «Спитфайров» все еще были целы. Часть пилотов бессмысленно растратила боеприпасы, обстреливая ангары, вместо того чтобы уничтожать более серьезные цели.
Внезапно к Эверу прибыли наши «Спитфайры», и державшиеся выше «Фокке-Вульфы» и «Мессершмитты» бросились им навстречу. Трое наших пилотов сбили 6 самолетов, в том числе Стив Батт — 3 машины. Но их было слишком мало, чтобы отогнать 60 немцев. Израсходовав патроны, «Спитфайры» кинулись наутек.
Немецкие самолеты исчезли так же внезапно, как появились, а мы остались на пылающем аэродроме. Первой мыслью было поднять в воздух «Спитфайры», чтобы отбить следующую атаку. Отдав распоряжения, мы с Биллом отправились уточнять потери. Один человек был убит, 9 ранены. 11 «Спитфайров»
