«Отходите с боем сейчас же. Уходите. Следите за „фоккерами“ на 6 часов. Всем самолетам Эльфина отрываться!»

Впереди нас «Спитфайры», «Мессершмитты» и «Фокке-Вульфы» перемешались между собой. Нам пока было рано вмешиваться, так как выше нас виднелись «фоккеры», и моей задачей было как можно дольше держать эскадрилью соединенно, чтобы прикрыть две эскадрильи внизу. Крау скомандовал отрываться, и мы круто развернулись, увидев группу «фоккеров» на этой же высоте. Немцы парами и четверками мчались нам навстречу. Перед моей четверкой внезапно появился «фоккер», и я дал длинную очередь с предельной дистанции. К моему удивлению, он задымил, выпустил шасси и полетел вниз. Крау сказал:

«Чертовски хороший выстрел, Джонни».

«Мессершмитты» и «Фокке-Вульфы» набросились на нас сзади и с флангов. Они рвались в бой, а у нас все мысли сосредоточились на том, чтобы удрать и спастись. Во время резкого разворота я увидел сверкающие крылья большой группы вражеских истребителей, которая мчалась к Дьеппу, и немедленно передал командиру крыла:

«Джейми, подходят сильные вражеские подкрепления. Около 50. Более».

Джейми был занят по горло, но все-таки нашел время вызвать штаб 11-й группы и попросить помощи. Во время маленькой передышки моя четверка, которая сократилась до 3 самолетов, заметила одиночный «Мессершмитт» и отправила его вниз. А затем они снова на нас навалились. Позднее мы решили, что нас атаковали более 100 вражеских истребителей. Три моих «Спитфайра» были сбиты. Я видел, как мой ведомый австралиец сержант Криг тоже пошел вниз, волоча за собой белую струю гликоля из мотора. Враги наверняка бросятся за ним в погоню, пока он будет стараться спасти подбитый «Спитфайр». Рядом со мной еще держался один «Спитфайр», но вскоре я потерял и его, когда мы разошлись в противоположные стороны. Я остался один в чужом небе.

Начиная от земли и до высоты 20000 футов, в круге диаметром около 25 миль бушевала воздушная битва. Строй авиакрыла полностью рассыпался, но 36 «Спитфайров», или то, что от них осталось, еще выполняли свою задачу. Парами и четверками мы все-таки держались над Дьеппом.

Я заметил одинокий самолет над городом. Я повернул на него и опознал вражеский самолет как FW-190. Так как я не спешил, то решил покачать крыльями, чтобы осмотреться и убедиться, что сзади чисто. Однако эти маневры привлекли внимание немецкого пилота, и он повернул мне навстречу. Мы пошли друг на друга в лобовую и отвернули влево в самый последний момент. После этого мы закружились на встречных курсах, понемногу снижаясь.

«Фоккер» имел странные обозначения на борту чуть ниже кабины. Нарисованная эмблема очень походила на опознавательные знаки итальянских ВВС, как мне показалось. Этот пилот итальянец! Мы не сталкивались с ними с тех пор, как они получили хорошую трепку над Темзой во время Битвы за Англию. С тех пор мы их искали, но не видели. Впрочем, мы были невысокого мнения о боевых качествах итальянцев. Он мой, подумал я. Он мой! Я забыл об опасностях, которые грозят одинокому «Спитфайру», и начал сужать круги, чтобы выйти ему в хвост.

Дав полный газ, я бросил «Спитфайр» в вертикальную петлю. У меня потемнело в глазах, но где этот проклятый итальянец, который должен быть у меня на прицеле? Я подумал, что сам могу оказаться у него на прицеле. Сначала самоуверенность превратилась в раздражение, что противник ускользнул, но его тут же сменили смутные опасения. Я заложил такой крутой вираж, на какой только был способен «Спитфайр», но «фоккер» приклеился к моему хвосту, как пиявка. Теперь только вопрос времени, когда он до меня доберется!

Я толкнул ручку вперед до упора и перешел в вертикальное пике. Это был рискованный маневр, так как «фоккер» на пикировании был устойчивее и обладал более высокой скоростью. Но я решил, что это единственный шанс спастись. У самой земли я выполнил еще один крутой вираж, проскочив над самыми крышами. Однако «фоккер» все еще висел у меня на хвосте. Несколько секунд мы крутились вокруг столбов дыма. А затем я решил использовать маленький трюк, чтобы избавиться от противника.

Совсем рядом с берегом я увидел эсминец, окруженный горсткой мелких катеров. Нам настрого приказали не снижаться ниже 4000 футов над кораблями, которые в противном случае могли открыть огонь. Я ударил по сектору газа, переводя его на максимум, вышел из виража и помчался прямо на эсминец, держась над самой водой. Все его зенитки немедленно открыли огонь, и к моему самолету потянулись разноцветные трассы. Еще одна трасса, уже с «фоккера», промелькнула над самой кабиной. В последний момент я перепрыгнул через эсминец и сразу снизился до высоты нескольких футов. Потом я повернул влево и начал искать «фоккер». Он пропал. Либо зенитки его отпугнули, либо сбили, на что я надеюсь. Я сбросил скорость и направился к Уэст-Маллингу.

В тот день мы совершили 4 вылета, но все последующие бои были не такими жестокими, как первый. Люфтваффе превзошли нас в воздушных боях и сбили по два самолета на каждый потерянный. Это еще раз показало, что FW-190 полностью превосходит «Спитфайр V». Немцы также продемонстрировали, что могут быстро перебрасывать подкрепления в район боя. Поздно вечером мой ведомый-австралиец позвонил из Ньюхейвена и сказал, что выпрыгнул с парашютом, но был подобран одним из наших кораблей в 6 милях от берега. Он остался невредим, однако его тяжело потрясло то, что он увидел и услышал во время обратного путешествия.

Действия «Харрикейнов» и «Тайфунов» непосредственной поддержки войск оказались почти неэффективными, потому что они ни разу не участвовали в подобных операциях, когда солдаты противников сходятся вплотную. Позднее мы отработали тактику и систему связи, с помощью которой наши войска смогли давать целеуказания. В Италии наши летчики успешно наносили удары по противнику, засевшему в домах на противоположной стороне улицы. Но всего этого во время высадки в Дьеппе еще не было. Когда Ли- Мэллори спросили, какова ситуация в районе боя, он ответил: «Ситуация слишком запутанная, чтобы можно было что-то сказать».

Тактический рейд на Дьепп завершился полным провалом. Ни одна из поставленных задач не была полностью выполнена. Слабое обеспечение секретности, неточные данные разведки, плохая связь между авиацией и войсками привели к полному хаосу. Это история величайшей отваги и страшных потерь. Например, из 533 человек одного из канадских батальонов вернулись всего 52, в том числе 28 раненых. Возможно, Честер Уилмотт лучше всего подвел итоги операции, сказав: «Рейд на Дьепп стал кровавым предупреждением о силе Атлантического вала».

Примерно в это время Кокки и его эскадрилья «Тайфунов» перебрались в Матласк. Его офицеры обосновались в симпатичной старой мельнице. В свободное время они прогуливались по полям, охотясь на куропаток. Я познакомился с замечательным старым спортсменом Джимом Винсентом, который показал мне, что охота — это нечто большее, чем просто пальба и набивание ягдташа. Мы с Кокки проводили время просто чудесно. Мы отправлялись на север на моем крошечном «Моррисе», навещая его родных. Я вернулся с маленьким черным щенком Лабрадора, которого назвал Салли. Потом она вместе со мной отправилась в Нормандию и проделала весь путь от Нормандии до берегов Балтики.

Время от времени приезжали наши подружки и останавливались на уик-энд в ближайших пабах и отелях, либо мы устраивали танцы в офицерском клубе. Все это были легкие интрижки, которые я не воспринимал всерьез. Мы твердо решили, что с серьезными делами следует подождать до окончания войны. Но во время одной вечеринки в Норвиче я увидел прелестную Паулу Ингейт, и мы начали встречаться. Она работала в центре управления норвичской вспомогательной пожарной службы. Примерно через месяц мы обручились. У меня не хватило денег, чтобы купить настоящее обручальное кольцо, поэтому ей пришлось подождать, пока мы не поженимся, хотя ожидание было долгим.

Как-то вечером в конце сентября грохнула бомба! Я переодевался у себя в комнате, чтобы поехать в Норвич на свидание с Паулой, но меня вызвал адъютант эскадрильи. У него были какие-то важные новости, о которых нельзя говорить по телефону.

«Оставайся на месте, Артур. Я отправляюсь в Норвич и по пути загляну к тебе», — приказал я.

Через несколько минут я был у него.

«Мы получили приказ на перебазирование», — начал адъютант.

Я ответил:

«Отлично. Сейчас самое время вернуться в 11-ю группу. Куда именно? Биггин, Кенли или Норт-Уилд? Наверное, нас пересадят на новые „Спитфайры IX“…»

Но адъютант прервал мои рассуждения холодным душем: