улыбнулся ей.

— Боже, вы так красивы, миледи, что у меня захватывает дух, — сказал он с поклоном, как подобает благородному рыцарю, хотя на нем не было ничего, кроме рубахи, башмаков и штанов в обтяжку.

Кейт ощутила необычайное волнение от его комплимента.

— Благодарю вас, благородный сэр, — ответила она, сделав глубокий реверанс и улыбнувшись ему. — Я хочу, чтобы вы одержали на турнире победу в мою честь. Смотрите же сюда.

Кейт достала ленту из рукава и покрутила ее, держа между пальцами, чтобы показать ему.

— Только тот, кто завоюет приз в мою честь, получит право носить ее у сердца. Являетесь ли вы тем рыцарем?

— Миледи, ради вас я готов пройти через ад, — ответил Уэрин, понизив голос, затем протянул руку и начал наматывать конец ленты вокруг своего пальца.

Кейт поняла, что пора выпустить ленту еще и потому, что она забыла свои перчатки и руки ее были обнажены. Правила приличия не допускают, чтобы она позволила ему прикоснуться к себе, как бы ни хотелось ей узнать, какие чувства возникнут у нее при этом. Но Кейт продолжала держать конец ленты. И ждала. На лице Уэрина отразилось удивление, затем он чуть заметно улыбнулся. По-видимому, о?! понял, чего она хотела, потому что, забрав ленту, коснулся ладонью ее руки. Его кожа была еще холодной после купания, и на ладони ощущались мозоли — свидетельство его рыцарского ремесла. Кейт продолжала ждать, но никаких особых чувств не возникало. Где же тот необъяснимый жар и трепет, который пронзал ее от прикосновения Рейфа? Уэрин улыбнулся еще шире и смело провел пальцами вдоль руки Кейт до края узкого рукава нижнего платья. Она напряженно ждала. И — ничего! Почему? Ведь вчера от прикосновения Рейфа к ее руке у нее ослабели колени. Теперь Уэрин склонил к ней свою голову, и Кейт с облегчением вздохнула. Да, ей хотелось этого поцелуя. Рейф поцеловал ее до того, как коснулся руки, и, возможно, именно поцелуй пробуждает такие волшебные ощущения. Уэрин прижался губами к ее губам, и Кейт закрыла глаза, чтобы ничто не отвлекало ее. В отличие от Рейфа, губы которого нежно касались ее, Уэрин прижался к ней так сильно, что возникло некое неудобство. Затем он немного пошевелил губами, как это делал Рейф, Кейт не ощутила ни малейшего трепета внутри. Уэрин попытался проникнуть языком сквозь ее сомкнутые губы, и она испуганно отшатнулась, почувствовав легкое отвращение.

— Уэрин! — возмущенно воскликнула Кейт.

В его голубых глазах промелькнуло и быстро исчезло раздражение.

— Кейт, моя Кейт. Ты говоришь, что любишь меня, но, кроме слов, не дала мне никаких доказательств своей любви, — сказал он с мягким укором и, подняв руку, провел кончиками пальцев по ее щеке. Кейт снова удивилась: и эта ласка оставила ее равнодушной. — Наконец сегодня утром ты пришла ко мне такая обворожительная и нежная. Не уходи же теперь, когда я так нуждаюсь в тебе.

Эти слова пробудили в Кейт воспоминание — во время пикника Уэрин появился из леса в расстегнутой одежде. Рейф был прав: он хотел тогда воспользоваться ее доверчивостью, Кейт с отвращением отпрянула от него.

Уэрин протянул руки и, обхватив ее, снова привлек к себе. Потрясенная его неожиданной бесцеремонностью, Кейт даже не смогла дать ему отпор, и Уэрин попытался снова поцеловать ее. Тогда она резко отвернулась от него.

— Уэрин, я порядочная женщина и не мшу позволить тебе то, чего ты хочешь, — запротестовала она.

— Только один поцелуй, — сказал он, высвобождая свою руку и беря Кейт за подбородок, чтобы повернуть к себе ее лицо. — Только один поцелуй. Это все, чего я прошу.

— Эй, лови! — раздался веселый выкрик за углом стены. Уэрин так резко выпустил Кейт, повернувшись на голос, что она едва не упала и удивленно посмотрела на него.

— Я поймал, Стивен, — ответил другой голос, по-видимому, это был сэр Джосс Фицболдуин. Судя по всему, он находился довольно далеко от угла. — Теперь твоя очередь, Святоша!

Эти люди откровенно веселились, хохотали, улюлюкали, и лишь один голос прозвучал разочарованно:

— Это я должен теперь ловить! — крикнул Рейф Годсол. Чувство досады пронзило Кейт. Господи, она совсем не хотела, чтобы Рейф увидел ее с Уэрином. Не понимая почему, она почувствовала себя так, словно предала его.

Приподняв свои юбки, Кейт повернулась и, не оглядываясь, побежала к проходу в стене. Благополучно достигнув маленькой арки, она остановилась и оглянулась. Уэрин оставался на том же месте, глядя в ту сторону, откуда доносились голоса. Спустя минуту Рейф, сэр Джосс и вся компания появились из-за утла наружной стены. На них были только туники, через шею перекинуты полотенца. Молодые люди бежали, перебрасывая друг другу надутый кожаный пузырь. Один из них, с золотистыми волосами, остановился, поравнявшись с Уэрином, и низко поклонился ему.

— Просим прощения, сэр, — извинился молодой человек. — Мы раньше времени начали игру, которой хотели развлечься во время купания. — Принеся извинения, он бросился догонять своих товарищей.

Когда они удалились, Уэрин повернулся и только тогда попытался отыскать взглядом свою исчезнувшую возлюбленную. Кейт, дрожа, попятилась назад по проходу, стремясь скрыться во дворе замка. Не дай Бог, Уэрин увидит ее и подумает, что она хочет продолжить встречу. Повернувшись, она бросилась к наружному лестничному пролету. Взявшись за поручень, Кейт пришла в замешательство: что же она наделала, убежав от Уэрина, которого считала своим возлюбленным? Обычно, расставаясь со своим избранником, леди считают часы до новой встречи. Однако ее вновь охватило раздражение. Ей вовсе не хотелось вновь оказаться наедине с Уэрином и испытывать тягостное чувство от его поцелуев. Эти ощущения настолько поразили ее, что она опустилась на ступени, не обращая внимания на служанку, которая поднималась вверх по лестнице. В памяти снова возникли слова Аделы, которая наставляла: добродетельная леди должна всей душой противиться искушению и не позволять мужчине касаться ее. И Кейт вдруг поняла, что с Уэрином ей легко было оставаться добродетельной. Да она просто не испытывала с ним никакого искушения! И поскольку его прикосновения не вызвали у нее никаких бурных чувств, значит, она не влюблена в него. Иначе нельзя объяснить то, что его поцелуй ничуть не взволновал ее. Совсем иными были ощущения, которые она испытывала с Рейфом. Кейт блаженно улыбнулась. В его объятиях она трепетала, охваченная жаром. Значит, она любит его, а вовсе не Уэрина. Кейт снова вспомнила поцелуи Рейфа и закрыла глаза. Он пробуждал в ней такие сладостные чувства, которых она никогда прежде не испытывала. О да, с Рейфом Годсолом она, несомненно, подвергалась невероятному искушению. Кейт охватило волнение. Значит, она полюбила злейшего врага ее отца! Это ужасно. Разве можно считаться добродетельной леди, если она не способна контролировать себя и противостоять греховным желаниям? Нет, такая женщина вообще не может называться благородной леди. Горло ее сжалось от обиды. Ох уж эти правила! Они, конечно же, несправедливы, если надо отказываться от того, что так привлекательно.

— Леди де Фрейзни?

Голос Уэрина прозвучал во внутреннем дворе, перекрывая галдеж стайки слуг. Кейт выглянула из-за перил, наблюдая за вошедшим в сад человеком, которого она, теперь это совершенно ясно, не любит. Ей следовало бы подойти к нему и признаться, что она ошибалась относительно своих чувств к нему, и попросить вернуть ей ленту, но трусость не позволила сделать этого. После пикника Уэрин был таким злым, едва ли он спокойно примет ее слова о том, что она больше не любит его. Боже, а если он узнает, что место в ее сердце занял Рейф! Нет, она не должна говорить это Уэрину в такой замечательный день. Нет, она пока не готова сделать такое признание. Лучше сейчас подыскать укромное местечко, где Уэрин не смог бы найти ее. Например, в помещении для женщин, где спала Эмнс. Вскочив на ноги, Кейт быстро взбежала по лестнице и, оказавшись в зале, почувствовала огромное облегчение: слава Богу, что Уэрин не окликнул ее. Пройдя через зал, она подошла к женской половине, отгороженной драпировкой. Кейт очень нуждалась в помощи Эмис, которая не боялась мужчин. Если бы она смогла рассказать ей о том, что случилось — конечно, не называя имен, — может быть, ее новая подруга дала бы ей хороший совет. По крайней мере Кейт надеялась, что смелость Эмис поддержала бы ее.

Хотя день был достаточно холодным и нависшие облака предвещали к вечеру дождь. Рейф вспотел в нагревшемся от солнца шлеме, и из-под кожаного подшлемника на его лицо стекали капли пота. Одна из докучливых капель, миновав бровь, попала в глаз. Рейф заморгал, однако не мог протереть лицо, так как в его перчатки были вшиты металлические пластины. Чтобы отвлечься от неприятного ощущения, он задвигался в седле, ловко манипулируя своим щитом в качестве разминки. Гейтскейлз фыркнул и стал переминаться с нога на ногу. Казалось, его жеребец, как и он, жаждал одержать победу вместе с людьми Годсолов над Добни, чтобы завоевать честь и денежный приз. На пути к этой цели необходимо было в очередном туре победить Джосса Фицбоддумна. Рейф пожалел, что Джосс оказался не на стороне Годсолов. Лорд Хейдон, зная об отношениях Добни и Годсолов, разделил участников турнира по принципу принадлежности к той или иной враждующей семье, а чтобы избежать даже намека на его поддержку одной из сторон, все прочие рыцари из нейтральных семей тоже были справедливо распределены по обеим группам.

Поскольку никто из товарищей Рейфа не был настолько богат, чтобы иметь личного оруженосца, они помогали друг другу. К Рейфу подошел Саймон с новеньким копьем в