Первым делом отправили вниз по реке трофейные лодки, которые были уже загружены или их еще не успели выгрузить.

– Ты что делаешь? – Шушун чуть ли не с кулаками набросился на Норманна. – Разве можно отправлять суда без охраны!

– Ничего с ними не случится. Литовцев на реке нет, а засада или разъезд с берега не достанет.

– А крестьяне? Мы деревню прошли. Или ты забыл?

– Сам подумай, они прекрасно знают о тевтонцах в Юрбурге и про нас помнят. Побоятся, мы в отместку легко все дома спалим.

– Ох и любишь ты рисковать!

– Подумай сам, какой здесь риск? От Ковно до Юрбурга всего-то один дневной переход.

– Ну смотри! Потеряешь по своему недомыслию воинов или товар, люди тебе не простят.

– Ты не меня стращай, а накрути хвост корабельщикам, которые суда погонят. Помнить должны, что по чужой земле идут.

– Они-то, в отличие от тебя, как раз и опасаются!

– Вот и хорошо. Выпускай суда каждые полчаса, и обратно пусть идут с равным интервалом.

– Хитро, но правильно, корабельщики друг дружку видят, и враг, если что, побоится напасть.

– У кузнецов был?

– Жалуются – железа мало, не выполнят твой заказ.

– Или все будет сделано в срок, или на первом судне отправлю в Кенигсберг.

– Ты меня слышишь? Железа нет!

– А это что? – Норманн пнул ногой стоящую у печи кочергу.

– Одной железякой дело не поправишь.

– Я сам должен идти по домам и собирать всякие там петли, засовы и прочие скобяные изделия?

– Понял, тотчас пошлю воинов.

– Не спеши, Шушун, пусть сами меж собой разбираются, а воинов пошли лес рубить.

– Уже рубим, местечко на Немане сам выбирал.

– Время есть, прогуляйся по Вилии.

– Ульфор опередил, передовой дозор уже под Вильно стоит.

Шушун действительно подыскал для засады отличное место. Неман здесь протекал меж болотистых берегов, у воды росли редкие ивы да кустился ольшаник. Литовский отряд вышел из Олито только на седьмой день, когда Ковно не только вычистили до крупяного зернышка, даже вывезти успели. Так что малую дружину Гедиминаса поджидали главными силами. О приближении врага оповестил скрип уключин и пение воинов. Норманн еще раз критически посмотрел на перекрывшее реку боновое заграждение. Не пройдут, это точно. Скованные кусками цепи бревна просто так не разъединить даже опытному плотогону. Тем более по нынешним временам, когда железо очень дорого, плоты вяжут лыком. Для себя выбрал удобное местечко, которое в равной степени можно назвать большой кочкой или маленьким островком. Здесь их трое – справа сотник лучников Вахтога, сейчас он напряженно всматривался в приближающиеся лодки. Слева в волнении переминался Нил. Только Норманн с явно выраженным спокойствием дожидался развития событий.

Наконец литовцы заметили стоящие посреди реки драккары, зашумели, начали свистеть и кричать оскорбительные слова. Не спешите, дорогие хозяева, дюжина норвежских корабликов служит всего лишь приманкой, причем очень кусачей. Вражеская дружина засуетилась в спешной подготовке к бою: одни надевали доспех, другие пинали товарищей и указывали на воду, мол, утонешь, дурень. Когда разглядели перегородившие реку бревна, суета только усилилась. Надо принимать решение, но какое? В результате вся орава лодок толпой уткнулась в боны – крик, руготня, одни пытаются перерубить цепь топором, другие ковыряют копьем, третьи лезут с умными советами.

– Литвинов не менее тысячи! – вынес вердикт Вахтога.

– Поэтому и пришли поздно, не так-то просто собрать столько лодок, – поглаживая тетиву, сказал Нил.

– Сейчас начнем прореживать! – усмехнулся сотник.

Словно услышав его слова, с драккаров ударили лучники. В столпотворении у бонов началась страшная сумятица. Одни лодки попытались отойти назад, другие напирали вперед, требуя простора для своих стрелков. Норвежцы методично и неумолимо собирали смертельный урожай – со ста метров промахнуться невозможно. Наконец кто-то сообразил приткнуться к кустам и сбить цепь со стороны берега.

– Ну-ну, мы вас ждем, побыстрей, ребята! – прокомментировал Нил.

Раздвигая ветки, на прибрежные кочки выбрались сразу трое, вытащили из-за пояса топоры и направились к раскидистой иве, ствол которой обматывала цепь. Пятьдесят метров, стрелы сбили литвинов с ног. С лодок увидели участь своих товарищей и поспешили высадить десант.

– Эй, вы! Обормоты! Вы с топорами за лягушками направились? – смеясь, выкрикнул Нил.

– Ты у меня поговори! Щас поближе познакомишься с моей секирой!

Не судьба. Что значит сотня лучников против сотни барахтающихся в болотной жиже воинов? Минутное дело! Судя по крикам, на противоположном берегу произошла аналогичная стычка.

– Вахтога! Оставь здесь дюжину, остальным перебираться вдоль реки литовцам в тыл! – приказал Норманн.

– Не рано ли? Вдруг решатся на прорыв?

– Не думаю, у мурманов полторы сотни драккаров. Гедиминовы воины как пить дать струсят и повернут назад. Без меня идите, я здесь останусь.

Норманн перепрыгнул на следующий островок, затем на кочку, еще и еще. Случилось то, что и должно было произойти – кустик осоки предательски нырнул в торфяную жижу вместе с ногой. Готовый вырваться крик испуга остановила встреча с твердым как камень грунтом. Глубина чуть выше колена, а дно болота покрыто частой сетью корней. Норманн вспомнил фильмы, где предательская кочка непременно губит человека, хмыкнул и, не выходя из коричневой жижицы, продолжил движение ко второй позиции.

– Слышь, Андрей Федорович, – окликнул Нил, – кажись, бой закончен. С реки криков нет.

Нельзя сказать, что над водой повисла тишина, но характерный для сражения шум действительно прекратился. Лучники без команды повернули к прибрежным кустам и через пару минут увидели потрясающую картину полного разгрома литовского войска. Надо отдать должное мужеству противника – ценой самопожертвования они сумели разорвать боновое заграждение. Но это оказалось роковой ошибкой. Стоявшие под прикрытием кустов драккары быстро набрали ход и попросту перетопили речные лодки. Перевернутые однодревки медленно дрейфовали среди мелкой ряби Немана, кое-где виднелись головы людей, дожидающихся спасительной руки победителей.