– Ладно, Трой, иди, я утверждаю твое решение и… пусть Гмалин зайдет.
Вот после того разговора Трой и решил держаться от сотника подальше. Хотя бы какое-то время. Пока все не уляжется. Впрочем, основной причиной был вовсе не этот разговор. ОСНОВНОЙ причиной была хозяйская дочка.
Еще когда они в первый вечер пришли в таверну поужинать, гном, сидя за столом, ткнул Троя в бок.
– Слышь-ка, десятник, а на тебя, похоже, хозяйская дочка глаз положила.
Трой, который в этот момент прихлебывал эль из кружки, поперхнулся. С трудом откашлявшись и переведя дух, он поискал глазами указанную персону и… густо покраснев, с натугой произнес:
– Да она это… старая.
Он уже достаточно пообтерся, чтобы его представления, воспитанные укладом жизни в глухой деревеньке на краю света, пришли в некоторое соответствие с реалиями жизни, но мысль о том, что он будет заниматься ЭТИМ сам, да еще с женщиной, старше его раза в полтора, привела его в некоторую оторопь.
Гном хмыкнул.
– Ну, я бы не сказал. Даже по вашим, человечьим меркам она еще в самом соку. Лет тридцати – тридцати трех. Хотя, конечно, постарше тебя… Но разве в этом дело? Посмотри, какая заводная!
В этот момент дочка хозяина оглянулась и, заметив, что Трой смотрит на нее, шаловливо повела бедрами и томно рассмеялась, отчего ее пышная грудь призывно заколыхалась.
– Ну, что я говорил! – удовлетворенно произнес гном. – Точно запала!
Трой покраснел еще гуще и, поспешно ухватив кружку (с таким видом, будто собирался за ней спрятаться), сделал большой глоток. Весь десяток дружно расхохотался.
– Да, парень, похоже, тебе сегодня ночью будет чем заняться.
– Да уж не сном, понятное дело.
– Ты только это… кровать выбирай не больно скрипучую.
– А то всей сотне сегодня не спать.
– А то дело-то молодое! Пока устанет…
Так что, когда хозяйская дочка, зазывно виляя бедрами, подошла к их столу и, наклонившись так, что грудь едва не вывалилась из разреза платья, томно произнесла:
– Молодой господин желает еще чего-нибудь? – Трой, красный как рак, вскочил из-за стола и пулей вылетел наружу. С тех пор его можно было заставить приблизиться к таверне ближе, чем на сотню шагов, только заковав в цепи. И это даже после того, как гном сообщил Трою, что хозяйская дочка не больно горевала о потерянном кавалере, в ту же ночь утешившись с десятником второго десятка, огромным, медведеподобным и жутко волосатым грондищем…
Они прошли через двор и, отворив дверь, вошли в таверну. За длинным столом, за которым они обычно сидели во время совещаний, сотник оказался не один. Рядом с ним сидело двое. Один был толст и, несмотря на жару, одет в бордовый бархатный камзол с меховой оторочкой и бархатный же берет. На пузе у него покоилась толстая золотая цепь с медальоном. Другой был худ, одет в простой камзол из черной ткани и черные же рейтузы. Гном скорчил рожу.
– Ха! Наниматели объявились. Прощай, спокойная жизнь.
Трой удивленно посмотрел на него. Вот тебе на! Только что сетовал, что совсем обленился, и тут же жалеет о спокойной жизни…
– Садитесь, господа. – Голос сотника был спокоен и негромок. – Я собрал вас потому, что наши уважаемые наниматели, – Даргол сделал вежливый поклон в сторону соседей по столу, – хотели познакомиться с теми, кто будет сопровождать их караваны.
Гном удивленно пробормотал что-то себе под нос и, потянувшись к уху Троя, прошептал:
– Похоже, Даргол выбросил две шестерки! Если я не ошибаюсь, вон тот худой – Тавор Эрграй, самый богатый купец вашей империи.
– Худой? – удивился Трой. – А я думал, он приказчик.
Гном хмыкнул.
– Ничего, когда-нибудь ты поймешь, что гле… человеку, который добился многого, вовсе не обязательно увешивать себя стоунами золота, обсыпаться кучей драгоценностей и заводить выезд о шести белых лошадях цугом. Он и так всё всем уже доказал, а потому может жить как хочет.
В этот момент раздался голос толстого:
– Мнэ-э-э… уважаемый сотник, а не подскажете ли, кто этот молодой человек, что сидит за нашим столом?
Трой повернулся на голос. Толстяк смотрел на него.
– Это один из моих десятников. Его имя Трой.
– Угу, – кивнул толстый. – А… не слишком ли он молод?
Даргол скривил губы в едва заметной усмешке.
– Десятники в моей сотне, уважаемый мастер, получают свою должность не по возрасту или родовитости, а исключительно благодаря своим умениям и заслугам. Должен вам сказать, что на счету Троя уже не одна дюжина убитых орков, а его десяток – единственный, который не понес потерь во время Битвы Отмщения (так теперь называли ту бойню).
– Мнэ-э-э… – Похоже, толстый хотел еще что-то сказать, но тут тонкий коротко кашлянул, и он закрыл рот. Сотник подождал еще минуту, ожидая, что тонкий сам захочет что-то сказать, но тот молчал, и Даргол начал сам:
– Господа, хочу представить вам уважаемых мастеров – Тавора Эрграя, главу известного торгового дома «Эрграй и партнеры», и Ридграфа Хэхлуина, старшего управляющего восточным филиалом этого торгового дома. Господа Эрграй и Хэхлуин прибыли к нам, чтобы решить вопрос о найме сотни для конвоирования караванов своего торгового дома.
Сотник замолчал и, подавшись назад, прислонился спиной к стене.
Гном наклонился к уху Троя.
– Ну, парень, теперь не видать тебе столицы как своих ушей.
– Это почему? – стараясь говорить так же тихо, спросил Трой.
– Потому! – хмыкнул гном. – Сейчас сам все поймешь.
– Мнэ-э-э, господа наемники, – начал, поднимаясь, мастер Хэхлуин, – наш торговый дом имеет обширные интересы во многих частях нашего мира. Мы имеем торговые представительства в…
Наверное, это было интересно. Особенно для Троя. Ведь купец рассказывал о других местах, о далеких странах, о диковинных товарах, но через пару минут Трой почувствовал, что от бубнящего голоса купца его начинает клонить в сон. Так что следующие полчаса были для него настоящей пыткой. Он честно, изо всех сил, старался держать голову прямо, а глаза открытыми, но эти предатели всю дорогу норовили сделать по-своему – голова опуститься на грудь, а веки слипнуться…
Проснулся он от хорошего тычка в бок. Трой выхватил висевший на поясе радаганский нож, вскочил на ноги и ошалело огляделся. За столом грохотал смех. Даже сам Даргол приподнял правый уголок рта, демонстрируя столь редкую на его лице усмешку. Худой купец, как его там, мастер Эрграй, молча улыбался. А вот его компаньон, наоборот, сурово хмурился и сверлил Троя возмущенным взглядом.
– Ладно, десятник, садись… ох, уморил, ну уморил, – пробился сквозь хохот голос гнома. – Нет, ну как к месту, а?
– Чего к месту-то?
– А-а… – Гном махнул рукой и, понизив голос, чтобы не было слышно на другом конце стола, пояснил: – Заснул ты. Причем так сладко спал, аж причмокивал. А этот индюк, – гном кивнул в сторону толстого, – все вещает и вещает. Мы и сами уже зевать начали. А тут он возьми да и заверни, дескать, мы должны быть недреманным оком на страже интересов торгового дома. И ты тут как всхрапнешь, да еще с присвистом! Он и замер с разинутым ртом! – И гном вновь загоготал. Трой густо покраснел, покосился на нож, который все еще держал в руках и, засунув его в ножны, тихонько сел на свое место.
Когда все наконец успокоились, слово взял сам мастер Эрграй.
– Что ж, молодой человек показал нам, что пора закругляться. Поэтому я буду краток. Тем более что мастер Хэхлуин очень подробно объяснил вам ваши обязанности. Итак, опорным пунктом вашей сотни будет
