— прекрасный… поэт.

— Я пошлю дары господину Лу Синю, — пообещала императрица.

— Это очень милостиво с вашей стороны, государыня… — сказала Фэйянь.

Императрица остро глянула на нее:

— Моя дорогая подруга, вы чего-то недоговариваете. Я наблюдаю за вами в течение всей церемонии и понимаю, что вы озабочены и отягощены чем-то…

— Ваше величество так проницательны, — смутилась Фэйянь. — Я действительно должна поговорить с вами о важном деле.

— Так я слушаю! Какие могут быть тайны у подруг!

— Ваше величество очень милостивы ко мне, называя меня своей подругой, и я постараюсь оправдать столь высокое доверие, — заговорила Фэйянь, нервно покручивая коралловую подвеску на своем веере. — Но я бы никогда не осмелилась тревожить вас, если бы не обстоятельства…

— Вы ничем меня не потревожите, — улыбнулась Ют-Карахон-Отэ. — Ради вас я готова на все.

— Благодарю вас. Значит, вы поймете меня, государыня.

— В чем именно?

— В том, что я прошу вас как можно скорее отпустить меня домой, на Лунтан.

Благообразное лицо Ют-Карахон-Отэ, казалось, ничуть не изменилось. Но это лишь казалось.

— Отчего вы хотите пренебречь моим гостеприимством, принцесса? — чересчур тихо спросила она.

— О, причина тому самая уважительная, поверьте! — Фэйянь отчего-то стало страшно. Сидящая перед ней женщина вдруг показалась ей каменной, как изваяние, и такой же бесчувственной и бездушной. — Государыня, я должна незамедлительно отплыть на Лунтан, с тем чтобы сообщить моему супругу радостную весть: я ожидаю ребенка.

— И что с того? — спросила императрица.

— Простите?…

— Что с того, что вы беременны? Это обычное дело для замужней женщины, и я не вижу, почему вам следует из-за этого пренебречь гостеприимством Жемчужного Завета. Отправьте вашему супругу письмо, только и всего. И продолжайте наслаждаться жизнью в нашей прекрасной стране.

Принцесса, расширив глаза, смотрела на Ют-Карахон-Отэ. Она не верила тому, что слышала. Ей казалось, что она спит и попала в один из своих кошмаров. Императрица говорит такое…

— Как мне следует понимать вас, ваше величество? — Фэйянь проговорила это, сжимая ручку веера, как рукоять меча.

— Я не думаю, что вам следует покидать нас,-величаво ответила Ют-Карахон-Отэ. — Пейте чай, принцесса. Когда он остывает, вкус становится иным.

— Вы… не позволяете мне уехать? Вы запрещаете мне?!

— Что вы… Я лишь прошу, чтобы вы проявили дружелюбие, благоразумие и остались.

— Но я не могу оставаться долее! Как бы ни был важен долг гостя перед хозяином, выше всего долг перед родным домом и родными людьми!

— Ваш муж не человек, а дракон…

— Это ничего не меняет. Я люблю его так же, как любила бы человека! И я хочу, чтобы мой муж знал: наша любовь принесла плод!

— Повторяю: достаточно будет письма. Мы будем заботиться о вас, принцесса. Вы спокойно перенесете свою беременность и родите на земле нашей страны…

— Но почему вы не хотите отпустить меня, ваше величество?!

— Считайте, что такова моя воля, — мирно улыбнулась Ют-Карахон-Отэ. — Я полюбила вас, принцесса, я привязалась к вам. А у меня так мало привязанностей. Мне будет скучно без вас…

— Ваше величество, я еще раз прошу вас одуматься и позволить мне…

— Принцесса, вы помните нашу последнюю игру в мацэзян?

— Д-да, но какое это имеет значение…

— Вы проиграли мне желание.

— Да, но ради всех богов!…

— Дайте мне сказать и не смотрите на меня как на чудовище, дорогая подруга. Я не собираюсь удерживать вас в Жемчужном Завете силой. Вы, разумеется, уедете. Но лишь после того, как пройдет Ночь Неутоленных Душ. Таково мое желание, и если в вас есть понятие о чести, вы его выполните.

— У меня есть понятие о чести, — бледнея, сказала принцесса.

— Прекрасно.

— Когда будет Ночь Неутоленных Душ?

— В начале следующей луны. Видите, осталось не так уж и долго. Вы отпразднуете со мной этот праздник, а затем отправитесь домой. И надеюсь, что ветер будет попутным.

Фэйянь сидела ни жива ни мертва. Очаровательная церемония чаепития превратилась… Во что? В дурной сон, в жестокое лукавство, в неожиданный обман…

— Я уже жалею, что приехала, — вырвалось у Фэйянь.

Ют-Карахон-Отэ переменилась в лице:

— Считайте, что я этого не слышала, принцесса. Это оскорбительно, и такое оскорбление не стоит прощать даже гостю.

— Я не прошу прощения. — Фэйянь вдруг против воли разрыдалась. — Я лишь жалею о своем неразумии…

Ют-Карахон-Отэ с холодным любопытством смотрела, как плачет Фэйянь. Казалось, что императрица никогда не видела человеческих слез. Или не видела очень давно… Наконец она сказала:

— Похоже, вам нездоровится, принцесса, — и трижды хлопнула в ладоши.

В павильон немедленно вошел евнух и поклонился.

— Подайте паланкин принцессы. Ее высочеству нездоровится. Передайте лекарю Тейху, чтобы он немедленно явился в покои ее высочества.

— Не нужно лекаря, — запротестовала принцесса, но, разумеется, Ют-Карахон-Отэ не услышала этого протеста.

Фэйянь в паланкине отнесли в ее покои. Не успела она присесть в кресло, как немедленно явились служанки и заявили:

— Ваше высочество, прибыл почтенный целитель Тэйху.

— Просите, — обреченно бросила Фэйянь.

Тейху вошел, отвесил положенный поклон и сказал:

— Позвольте проверить ваш пульс, принцесса.

— Я вполне здорова, лишь расстроена…

— Позвольте ваш пульс…

— Меня как будто не слышат! — возмутилась Фэйянь, но протянула лекарю руку.

Тот трижды слушал пульс, затем сказал:

— Все эманации вашего тела находятся в подвижном состоянии, ваше высочество. Это создает опасность для вас и для плода, который вы носите.

Фэйянь побледнела:

— Что мне делать?

— Вам следует пить укрепляющие отвары. Я немедленно изготовлю их. Также постарайтесь не тревожиться, не слушайте печальных песен, не рассматривайте некрасивых картин. Посвятите время молитвам и беседам с вашим будущим ребенком.

— Похоже, мне больше ничего не остается, — пробормотала Фэйянь.

— Я также распоряжусь, чтобы на стол вам подавались только особые блюда, — сказал Тейху. — Воздержитесь от сладкого, жирного, острого и соленого. Также вредна фазанья печень и заячьи потроха…

— Хорошо, я буду следовать вашим советам. А теперь ступайте. Я устала и хочу прилечь.

Фэйянь бесцеремонно выставила лекаря и служанок, прилегла на постель и задумалась. «Похоже, я попала в силки, которые для чего-то расставила Ют-Карахон-Отэ. Но чего она добивается, задерживая меня? Ведь если Баосюй узнает о сегодняшнем разговоре, война Лунтана и Жемчужного Завета будет