— Итак, вы выкупите сестру и отправитесь к вдове князя Семуна в качестве наставницы ее детей. Устраивает ли вас такое будущее?

Юйлин Шэнь бросилась на колени:

— Я не знаю, как мне благодарить вас, господин первый каллиграф!

— Не нужно благодарностей, — отмахнулся Лу Синь. — Встаньте. Я доложу о вас государю завтра же, когда пойду к нему с утренними отчетами. А вас прошу появиться в Зале Возвышенной Мудрости через день — я приготовлю деньги для выкупа вашей сестры и все нужное для того, чтобы вы отправились к владычице Семун.

— Я обещаю, что не посрамлю чаяний, которые вы на меня возлагаете! — пылко сказала Юйлин Шэнь…

— Я верю вам, — просто ответил каллиграф Лу Синь.

На этом они распрощались. Юйлин Шэнь, обрадованная таким неожиданным поворотом судьбы, вышла из дворцовых ворот, совершенно не замечая ничего и никого вокруг.

— Вот что такое судьба! — пробормотала Юйлин. — И не знаешь, когда она станет к тебе благосклонна, а когда — немилостива.

Чтобы успокоиться, Юйлин Шэнь немного прогулялась по саду, раскинувшемуся близ дворцовых стен. В саду было пусто и тихо, нежные лепестки деревьев источали благоухание, и к Юйлин пришло поэтическое вдохновение. Она достала из рукава своего халата маленькую книжечку, кисть и записала строки, возникшие в ее воображении. В этих строках говорилось о красоте весны, о блаженстве надежды, о вере в счастливое будущее, — словом, обо всем том, что занимало теперь сердце молодой поэтессы. Но она страшилась даже самой себе признаться в том, что в ее сердце отныне прочно обосновался образ некоего императорского каллиграфа.

Юйлин замерла, любуясь алыми цветами сливы, и проговорила:

— Как он прекрасен! Как строг и печален его взор, каким благородством дышит лицо! Воистину он лучший измужчин, которых я когда-либо видела за всю свою жизнь! Но что с того? Разве снизойдет великий каллиграф до сердца разоблаченной им девушки… Он должен бы презирать меня за обман, а он благородно предложил мне служить вдове князя Семуна. Он строг, но добр, и я клянусь, что оправдаю его доверие!

Грезы, владеющие сердцами поэтов, окутали Юйлин словно призрачной дымкой. В этих грезах видела она, как сестра ее стала свободной, как вдвоем они смогли отомстить жестокому Леньшао за все унижения и притеснения… Грезы увели Юйлин в страну владычицы Семун, где она, став наставницей юных княжон, достигла высокого положения и богатства. Юйлин мечтала, что пройдет всего несколько лет и она будет достойной того, чтобы стать женой…

— Опомнись, Юйлин! — оборвала поэтесса свои мечтания. — Чьей женой ты собираешься стать?! Да господин первый императорский каллиграф и не посмотрит на тебя, будь ты знатнейшей, богатейшей и талантливейшей! Ведь он совершенен, а ты — всего лишь обычная девушка, к тому же пытавшаяся обманом добиться степени цзиньши. Господин Лу Синь должен презирать тебя, а ты хочешь, чтобы полюбил… Ах нет, это невозможно! И хорошо, что тебе придется отправиться к владычице Семун — в разлуке любовь быстро проходит.

Тут Юйлин вспомнила, что ее в «Зеленой тыкве» ждет Ши Мин. Ей нравился этот молодой человек — обаятельный, способный, остроумный. Нравился, но и только.

— Это просто дружба, — пояснила Юйлин. — Мое сердце отдано императорскому каллиграфу, а значит, разбито навечно.

Сказав это, Юйлин отправилась в «Зеленую тыкву».

«Зеленая тыква», славный винный домик, где в основном пировали студенты-соискатели, письмоводители, мелкие чиновники и прочий люд, имеющий отношение к кистям и бумаге. Здесь кувшинами подавали крепкое шансинское вино, но никто из посетителей не напивался до такой степени, чтобы затеять драку. Да и то сказать — чиновники и студенты народ хоть и шумливый, да мирный.

Когда Юйлин вошла в «Зеленую тыкву», там было немноголюдно и тихо. Она сразу увидела Ши Мина — тот одиноко сидел за дальним столиком и ел лапшу с солеными древесными грибами. К Юйлин подскочил служитель:

— Добро пожаловать, молодой господин! Давно к нам не захаживали! Позвольте, я вас провожу за лучший столик!

— Не надо, — отказалась Юйлин. — Вон сидит мой друг и ждет меня.

С этими словами она помахала рукой, надеясь привлечь внимание Ши Мина. Тот увидел ее, отставил чашку с лапшой, помахал в ответ. Юйлин прошла к столику, села на лавку напротив Ши Мина.

— Я уж было подумал, что ты не придешь, — укоризненно заметил томный северный красавец. — Жду тебя, жду… Ну, рассказывай скорее, для чего тебя вызвал на беседу господин первый императорский каллиграф. Нет, постой, молчи. Сначала закажем кувшин шансинского. Эй, вина нам, и побыстрее! Да закусок хороших!

Когда поданы были закуски и вино и друзья выпили трижды по три чарки, Ши Мин снова заторопил Юйлин:

— Расскажи же мне, что за беседа была у тебя с господином императорским каллиграфом? К добру она или к худу?

— Не знаю, как и начать, — усмехнулась Юйлин. — И доброе, и худое перемешаны в жизни, как сахар и мука в тесте… Что скажу для начала: господину императорскому каллиграфу не понравилось мое сочинение.

— Ну, это понятно… Хотя и странно — ведь ты, мой друг, так владеешь словом!

— Видно, в тот миг, пока я писал сочинение, дар слова отступил от меня, — пожала плечами Юйлин. — Что ж, я не жалуюсь на судьбу. Господин императорский каллиграф предложил мне хорошую службу. А это ничем не хуже степени цзиньши…

— Какую же службу?

— Я стану наставником изящной словесности у дочерей княгини Семун, вдовы светлого князя Семуна.

— Вот это новость так новость! Значит, тебе придется отправиться на чужбину?

— Да, это так. Выпьем же за удачу этого предприятия!

Они выпили по чарке. И тут Юйлин увидела, что ее друг и названый брат грустен, как осенние сумерки.

— Что с тобой, Ши? — спросила она.

— Мне жаль расставаться с тобой, названый брат, — вздохнул Ши Мин. — Ты уедешь, станешь чуть ли не царедворцем и забудешь о простом чиновнике…

— Ты говоришь сущие глупости, дорогой Ши Мин, — отозвалась Юйлин. — Во-первых, я никогда тебя не забуду, могу поклясться в том всей Небесной Канцелярией. А во-вторых, когда-нибудь я вернусь. И мы встретимся… Я, быть может, познакомлю тебя с сестрой…

Ши Мин невесело рассмеялся:

— Когда же ты уезжаешь?

— Как только господин императорский каллиграф подготовит сопроводительные бумаги. Своих вещей у меня немного, поеду налегке.

И тут Ши Мин сказал:

— Юйлин, друг! А что, если мне сопровождать тебя в этой поездке? Я свободный человек, дома меня никто не ждет, экзамены сданы, а должность еще не получена. Я вполне могу попутешествовать с тобой. Очень уж не хочется расставаться с другом!

— Но что ты будешь делать, когда мы приедем?

— Да уж найдется при дворе какая-нибудь работа для чиновника моего разряда! — воодушевленно воскликнул Ши Мин. — Одно только нужно: чтобы господин императорский каллиграф написал мне рекомендательное письмо. Без этого как ехать?

— Да, верно.

— Завтра же напрошусь на прием к господину Лу Синю! А пока давай-ка выпьем! И попробуй вот эти раковины в сладком соусе — они восхитительны! Лепешкой, лепешкой заедай!

Друзья просидели в «Зеленой тыкве» до сумерек. Порядочно нагрузившись вином и всякой снедью, они