— Вареный сахар, — растерянно пробормотал государь. — Это же вареный сахар!

— Да, варенный в молоке сахар, — смеясь, подтвердила девушка. — Сахар и ничто больше, мой государь! Вы прошли третье испытание!

Едва она проговорила это, тучи в небе разошлись, выпуская на волю ослепительное солнце. И под лучами этого солнца могила, кладбище, надгробия — все исчезло, растаяло как дым. Вокруг, куда ни глянь, простирался персиковый сад с распустившимися цветами.

— Это все феи, мои воспитательницы, — сказала девушка императору. — Они придумали такие испытания для тех, кто захочет сделать меня своей невестой. Вы, государь, первый из всех, кто прошел эти испытания.

— Значит, ты станешь моей женой? — в волнении спросил Жэнь-дин.

— Да, ответила девушка. — Я почту это за честь для себя. Одно лишь смущает мое сердце: отпустят ли меня феи, мои воспитательницы…

— Так я спрошу у них! — нашелся Жэнь-дин.

— О нет, нет, не сейчас! — воскликнула девушка. — Феи сами найдут вас, мой господин! А пока нам следует расстаться…

— Когда мы снова встретимся? — спросил Жэнь-дин.

— Я не знаю, — ответила девушка. — Когда улыбнется судьба. Не забывайте меня, государь, и я не забуду вас…

Голос девушки тускнел и терялся, и император понял, что просыпается. Ощущение потери кольнуло его в сердце, и он с тоской открыл глаза. И увидел перед собой почтительно согнувшегося евнуха из числа дворцовых распорядителей.

— Что такое? — пробормотал Жэнь-дин, окончательно просыпаясь.

— Все готово для начала торжественного пира, о государь, — проговорил евнух, кланяясь. — Я немедленно пришлю слуг, дабы они помогли вам облачиться.

— Да, да, — рассеянно кивнул Жэнь-дин. Он перевел взгляд на свои руки и увидел, что все еще сжимает шкатулку с венцом.

Император откинул крышку шкатулки, чтобы достать венец, и побледнел. Побледнел и евнух.

— Мой владыка, — прошептал он испуганно.

Венец в шкатулке был, и император достал его. Но двенадцати нитей драконьего жемчуга, ранее крепившихся к венцу, не было и помину. Вместо них в двенадцать петель были продернуты длинные тонкие медные волоски…

— Медноволосый Тжонг, — прошептал император, чувствуя, что в сердце заплескалась неукротимая ярость. — Стража! Ко мне, сюда!

Евнух порскнул прочь.

…Через три минуты перед государем стояли четыре верховных начальника дворцовой стражи и мрачно созерцали оскверненный венец.

— Я хочу знать, — размеренно говорил государь, — как этот негодяй незамеченным проник во дворец. Кроме того, я хочу знать, каким образом он, миновав все сторожевые посты, добрался до моих покоев. И далее, мне необходимы сведения о том, где находится Медноволосый Тжонг и когда он будет пойман. Велите каллиграфическому ведомству написать сотни объявлений, и пусть их расклеят по всему Тэнкину и окрестностям! Я, император Жэнь-дин, повелеваю всякому порядочному гражданину Пренебесного Селения приложить все усилия к обнаружению и поимке Медноволосого Тжонга. За сведения о местонахождении лиходея награда пять тысяч фыней. За голову злодея награда двести тысяч фыней и княжеский титул! Ищите и найдите его!

Отдав эти распоряжения, расстроенный император позволил слугам облачить себя для пира. Впрочем, следует сказать, что государю было совсем не до пиршества и увеселений. И тревожила его не только бессовестная выходка Медноволосого Тжонга. Государь думал о том, что никогда не встретит наяву приснившуюся ему красавицу, а это повергало его в безысходную печаль…

…Пир между тем был роскошным. На столах стояли самые изысканные яства и вина; десятки музыкантов, танцовщиц и певцов услаждали зрение и слух пирующих. За окнами вспыхивали потешные огни и шумели толпы придворных, радующихся празднику весны…-

Дворцовые дамы, нарядные, раскрасневшиеся и осмелевшие от вина, решили устроить в честь государя потешное представление. Но Жэнь-дин смотрел представление рассеянно. Голова императора туманилась, взор застилала пелена, почему-то хотелось плакать…

— Государь, что с вами? Вы бледны, — проговорил один из министров.

Император ничего не ответил и в обмороке упал навзничь.

Пир тотчас же прекратился. Слуги унесли императора на носилках. В государевы покои были призваны дворцовые лекари. Они осмотрели императора и доложили министрам, что у государя сильнейшая лихорадка, вызванная какими-то переживаниями. Государь бредит, не приходит в себя и никого не узнает.

Слух о болезни государя быстро разнесся по столице. Праздничное веселье сменилось постом и молитвами — чуть ли не в каждом доме приносили жертвы и воскуряли ароматы, молясь о благополучии и здоровье молодого императора. Даже на джонке госпожи Су Данян прекратились всякие развлечения.

На следующий день были срочно созваны верховные министры.

— Здоровье государя не улучшилось, — сказал один министр.

— Лекари делают все возможное, но не надеются, — сказал другой.

— У государя нет наследника и нет императрицы, — многозначительно добавил третий, и после этой фразы все министры долго молчали.

— Необходимо срочно известить всемилостивую принцессу Фэйянь о болезни ее светлейшего брата, — заявил четвертый.

И с этим заявлением все согласились. Немедленно было составлено послание принцессе Фэйянь и вызван почтовый дракончик. Молодой, но полностью осознающий важность порученного ему дела. Он резво взмахнул крылами и унесся ввысь, едва ему передали свиток с печальными новостями.

— Вызовем лучших гадателей Империи, — решили министры. — Пусть они соберутся и предскажут судьбу императора. В случае печального исхода нам придется решать, кто займет Яшмовый престол.