молодости любая красота тревожит, бередит сердце, заставляя его неровно стучать и замирать отчего- то.

Неожиданно ветви персиковых деревьев качнулись, осыпая все вокруг новым дождем из лепестков, и император увидел, как к нему кто-то идет. Жэнь-дин всмотрелся пристальнее, и сердце его забилось так сильно, что, казалось, выскочит из груди. Потому что навстречу ему шла девушка, прекрасней которой не было и не могло быть в целой вселенной! Ее лицо нежностью напоминало полураспустившийся бутон пиона, стройный стан окутывали легкие светлые шелка, а крохотные ступни украшали сверкающие серебряные туфельки. Девушка подошла к императору и поклонилась. Тот понял, что краснеет от смущения.

— Кто ты, прекрасная дева? — спросил Жэнь-дин, понимая, что голос едва повинуется ему.

Девушка улыбнулась легкой, едва уловимой улыбкой и снова поклонилась.

— Приветствую тебя, чужеземец, — певучим голосом проговорила она. — Судя по твоему говору, ты выходец из Яшмовой Империи, а судя по одежде — человек высокого положения.

— Да, это так, — кивнул Жэнь-дин, отчего-то ощущая нетерпение. — Я император Яшмовой Империи, но это неважно. Скажи мне, как твое имя, прекрасная дева?

— О государь. — Теперь девушка смотрела на него с печалью, а ее легкие пальцы перебирали и теребили планки голубого шелкового веера. — О государь, не прогневайся, но я не могу назвать тебе своего имени.

— Отчего же?! — воскликнул Жэнь-дин.

— Оттого, — грустно сказала девушка, — что у меня его нет.

— У тебя нет имени? — изумился государь Жэнь-дин.

— Да, — кивнула девушка. — Я живу здесь одна, а привезли меня сюда малым ребенком. Феи моря и гор вырастили меня, учили своим чудесам, но феи не могут давать человеку имени, ведь, если феи нарекут человека именем, он никогда не вернется к себе подобным. А я мечтаю вернуться в мир людей!

— Как же ты попала сюда, прекрасная дева? Помнишь ли ты своих родителей?

— Нет, мне неизвестно, кто мои родители. И кто привез меня сюда, я тоже не знаю. Помню лишь, что они часто упоминали Вечно Печальную Государыню, а кто это — мне неведомо. Я спрашивала у фей, кто я и какое будущее ожидает меня, но феи не любят таких расспросов, потому я перестала спрашивать. Мне кажется, я живу в этом саду много-много лет и деревья здесь не перестают цвести, хотя их цветение не приносит мне радости, а только печаль.

— А хочешь, — воодушевился император, — хочешь, я увезу тебя отсюда? Увезу в свою страну! Ты увидишь — она прекрасна и достойна тебя!

— Но что я буду делать в вашей стране, государь?

— Ты станешь моей женою и императрицей Яшмовой Империи…

— Вы хотите сделать меня своей женою, государь? — переспросила девушка, отчего-то побледнев.

— Это стало моим единственным желанием с того мига, как я увидел тебя, — пылко ответил император Жэнь-дин. — До сих пор я не видел достойнейшей и прекраснейшей девы, которая смогла бы делить со мной престол Пренебесного Селения. Но ты, о дивная безымянная красавица, поразила мое сердце… Сжалься, не отвечай отказом! Все богатства мира я положу к твоим ногам!

— Богатства — прах и тлен, — ответила девушка. — Одно лишь ценно — искренне любящее сердце. О государь! Если вы действительно имеете сердечное расположение ко мне и правдиво ваше желание сделать меня своей женой, вам придется пройти три испытания, чтобы доказать это.

— Я готов, — просто ответил император Жэнь-дин.

— Иного ответа я страшилась услышать, — кивнула девушка. Дивные глаза ее сияли нежностью. — Идемте, государь.

Девушка поклонилась и взяла императора за руку, отчего тот вновь покраснел. Так они вышли из сада- павильона. Но что это? Вокруг, куда ни кинь взгляд, не было ни моря, ни гор! Пустынная темная равнина простиралась перед императором и его прекрасной спутницей. Дул холодный пронизывающий ветер, по небу неслись темные тучи, сыпал дождь… Холод охватил было сердце императора, но Жэнь-дин сильнее стиснул узкую ладонь девушки, и холод отступил.

— Не страшно ли вам, государь? — спросила девушка.

— Было страшно одно мгновение, но теперь страх прошел, — ответил Жэнь-дин.

— Это честные слова, — посветлела лицом девушка. — Как радостно их слышать! Вы прошли первое испытание, мой государь. А теперь извольте следовать за мной.

И девушка пошла вперед по тропинке, едва заметной на серой каменистой земле. Император следовал за нею. Девушка шла, печально поникнув головой, а император оглядывался по сторонам. И скоро он увидел, как на равнине тут и там забелели казенные плиты и изваяния — Жэнь-дин понял, что они с девушкой идут по заброшенному кладбищу. Плиты, изваяния, надгробия, урны — все это подступало вплотную к узкой тропинке. Над надгробиями свистел ветер, под ногами хрустели старые, выбеленные временем кости. Давешних чаек сменили какие-то громадные черные птицы, наводящие тоску и непонятный ужас своими зловещими пронзительными криками.

— Это кладбище Неприкаянных Душ, — сказала девушка. — Только смелый сердцем человек сможет пройти сквозь него и не пострадать.

— Что ж, — ответил государь Жэнь-дин, — надеюсь, что мое сердце не подведет меня.

И едва император вымолвил эти слова, как над могилами поднялся странный туман. Он принял очертания множества человеческих тел и пополз к тропинке, по которой шли император и безымянная девушка.

— Пришшшли на сссмерть сссвою посссмотреть, — зашипели призраки мертвыми жуткими голосами. — На земле не оссстанетесссь!

— Страшно ли вам, государь? — спросила девушка. — Пойдете ли вы дальше или вернемся в сад чайного павильона?

— Страх перед смертью гнетет сердце всякого человека, даже и императора, — ответил Жэнь-дин. — Но я пойду за тобой, куда бы ты меня ни повела.

Тут же призраки развеялись, а девушка сказала:

— Мой государь, вы прошли второе испытание. Мое сердце благодарно вам…

— Скоро ли третье испытание? — нетерпеливо воскликнул Жэнь-дин. — Ибо я жажду наречь тебя своей невестой…

— Уже скоро, — сказала девица и направилась к свеженасыпанному могильному холму.

Возле холма лежали заступ и мотыга. Девушка взяла мотыгу, а императору подала перепачканный в сырой земле заступ:

— Копайте, мой государь! — А сама принялась орудовать мотыгой, разрывая свежую могилу…

У императора заледенело сердце от отвращения — что может быть омерзительнее раскапывания могил?! Но он скрепил себя и начал помогать безымянной красавице.

Наконец мотыга и заступ заскребли о деревянную крышку гроба. Гробик был совсем крошечный, и Жэнь-дин понял, что это детский гроб. Ему становилось все страшнее и страшнее, но он сдерживал свой страх. Девушка наклонилась над неглубокой могилой и легко достала маленький гроб.

— Что ты делаешь? — пробормотал государь Жэнь-дин, а девушка ответила:

— Я проголодалась.

Она сорвала с гроба крышку, и государь увидел, что в гробу лежит совершенно белый младенец. Девушка же, радостно улыбнувшись, впилась зубами в младенческую ручку и сказала:

— Ах, как вкусно!

Жэнь-дина передернуло от отвращения. Голова у него кружилась, он уже проклинал тот миг, когда увидел прекрасную девицу, вероятно оказавшуюся оборотнем… Ему хотелось убежать без оглядки от разрытой могилы… И тут девушка отломила у младенца другую ручку и протянула ее императору:

— Ешьте и вы, государь, если хотите наречь меня невестой!

Жэнь-дин еле удержался, чтобы не броситься прочь. Сердце его болезненно билось, но он протянул руку и взял то, что предлагала ему девушка.

— Ешьте! — повторила она.

Государь зажмурился и откусил кусочек от руки… Но что это? Во рту стало приторно-сладко, как будто он съел…