видать, совсем ничего не боится.

Кармо поглядел вокруг не без опаски, и его глаза встретились со взглядом пятерых или шестерых парней, вооруженных огромными складными ножами-навахами, которые пристально его разглядывали.

— Сдается мне, что они нас слушают, — сказал он африканцу, — Кто это такие?

— Баски, что на службе у губернатора.

— Земляки под чужим флагом. Ба, если они думают, что запугают меня своими навахами, то они глубоко ошибаются!

Тогда парни, побросав сигары, которые они курили, и промочив горло несколькими стаканами малаги, стали переговариваться между собой так громко, что все слова отчетливо долетали до Кармо.

— Видали повешенных? — спросил один из них.

— Я и сегодня вечером ходил взглянуть на них, — ответил другой. — Как не полюбоваться на этих каналий!.. От одного из них, того и гляди, помрешь со смеху: у него язык висит чуть не до подбородка.

— Это у Красного корсара? — спросил третий. — Ему сунули в рот сигару, чтобы сделать его посмешнее.

— А я хочу дать ему зонтик, чтобы завтра у него было чем укрываться от солнца. То-то повеселимся!

Громовой удар кулаком по столу, от которого задребезжали стаканы, прервал говорившего.

Не в силах сдержаться, Кармо еще до того, как Черный корсар успел вмешаться, вскочил на ноги и со всего маху обрушил на соседний стол свой мощный кулак.

— Rayos de dios4! — вскричал он, — Много ли надо, чтобы издеваться над павшими, куда как лучше посмеяться над живыми, мои дорогие caballeros5!

Пятеро собутыльников, пораженные внезапным взрывом ярости незнакомца, поспешно встали, держась рукой за свои навахи, затем один из них, несомненно самый смелый, спросил у него сердито:

— А вы-то кто будете?

— Добрый баск, почитающий мертвых, которому ничего не стоит пропороть брюхо живому.

При этих словах, показавшихся пустым бахвальством, пятеро парней громко рассмеялись, чем еще больше разъярили флибустьера.

— Ах так? — сказал он, бледнея от гнева.

Бросив взгляд на неподвижно сидевшего корсара, которого, казалось, ничуть не трогала ссора, Кармо с силой толкнул вопрошавшего и крикнул ему в лицо:

— Морской волк не пощадит сухопутного волчонка!..

Оскорбитель повалился на стол, но тут же вскочил на ноги, выхватил нож из-за пояса и мгновенно раскрыл его.

Он готов был броситься на Кармо и разорвать его на куски, но тут африканец, до той поры остававшийся простым зрителем, бросился по знаку корсара между противниками, угрожающе размахивая тяжелым стулом.

— Стой, или я размозжу тебе голову! — крикнул он вооруженному парню.

При виде чернокожего гиганта пятеро басков попятились назад, дабы не оказаться в пределах досягаемости стула, описывавшего угрожающие круги.

Пятнадцать — двадцать посетителей таверны, находившиеся в соседней комнате, сбежались на шум. Впереди всех оказался громадный мужчина, вооруженный шпагой. У него был поистине разбойничий вид: на ухо съехала шляпа, украшенная перьями, грудь прикрывал потрепанный кожаный панцирь из Кордовы.

— Что тут происходит? — грубо спросил он, вытаскивая шпагу жестом трагического актера.

— А то, мой дорогой кабальеро, — ответил Кармо, отвешивая шутовской поклон,

— что вас совсем не касается.

— Ну, как бы не так! — вскричал здоровяк. — Видать, вы не знаете, кто такой дон Тамара и Миранда, граф Бадайбсский, камарчасский дворянин и виконт…

— …преисподней, — добавил Черный корсар, внезапно поднимаясь и пристально глядя на забияку. — Не так ли, кабальеро, граф, маркиз, герцог и тому подобное?

Дворянин из Тамары, а также владелец многих других поместий, стал красным как рак, затем побледнел как смерть.

— Клянусь ведьмами преисподней! — выругался он хриплым голосом. — Вряд ли я удержусь от того, чтобы не отправить вас к праотцам, дабы этому псу Красному корсару и его четырнадцати прохвостам, что болтаются на площади Гранады, не было так скучно.

На этот раз страшно побледнел корсар. Мановением руки он удержал Кармо, готового кинуться к проходимцу, сбросил с себя плащ и шляпу и быстрым движением обнажил шпагу.

— Сам ты пес, — сказал он дрожащим от ярости голосом, — и не мне, а твоей ничтожной душонке придется отправиться развлекать повешенных на площади!

Жестом приказав освободить место, корсар двинулся навстречу врагу. Уверенно и ловко став в позицию, он привел в замешательство авантюриста.

— Смелей, ваше сатанинское величество! — процедил корсар сквозь зубы. — Смерти осталось немного вас ждать.

Проходимец стал в позицию, но внезапно выпрямился и сказал:

— Одну минуту, кабальеро. Когда скрещиваются шпаги, каждый имеет право знать имя своего противника.

— Я гораздо благороднее тебя, этого достаточно?

— Нет, я хочу знать ваше имя.

— Ну что ж, тем хуже для тебя, ибо с ним ты отправишься в тартарары.

Подойдя к нему, корсар сказал ему на ухо несколько слов. Забияка вскрикнул не то от изумления, не то от ужаса. Он попятился назад, словно собираясь спрятаться за спиной у зрителей и поведать им ужасную тайну, но Черный корсар стал быстро наседать на него, заставив защищаться.

Посетители таверны образовали широкий круг вокруг сражающихся. Африканец и Кармо стояли в первых рядах, но, по всей видимости, не особенно беспокоились за исход битвы. Это особенно относилось к последнему, который знал, на Что способен отважный корсар.

Зарвавшийся забияка с первых же ударов почувствовал, что имеет дело с опытнейшим противником, решившим покончить с ним при первом же промахе. Пуетив в ход все свое умение, он изо всех сил старался отразить сыпавшиеся на него удары.

Однако самозванный граф был не плохим фехтовальщиком. Благодаря своему высокому росту, крепкому телосложению, уверенной хватке и сильным рукам он мог долго сопротивляться, и было ясно, что его не так-то легко измотать.

Ловкий, подвижный корсар, точно реагирующий на любое движение противника, не давал ему, однако, ни минуты покоя.

Шпага корсара постоянно угрожала противнику, заставляя его то и дело уходить в защиту. Сверкающее острие мелькало повсюду: оно то с силой высекало искры из шпаги врага, то молниеносно устремлялось к его груди, вселяя в него ужас.

Спустя две минуты наш задира, несмотря на свою почти что геркулесову силу, начал пыхтеть и понемногу сдавать. Он уже не мог парировать все удары корсара и потерял свою прежнюю самоуверенность. Он понимал, что его жизнь подвергается серьезной опасности и что ему, возможно, на самом деле придется составить компанию повешенным с площади Гранады.

Корсар же, казалось, только что обнажил свою шпагу. Он наседал на противника с ловкостью ягуара, подавляя его своей растущей агрессивностью. Один лишь его взгляд, горевший мрачной яростью, выдавал состояние его души.

Корсар ни на минуту не спускал глаз с противника, словно стараясь заворожить его взглядом и сломить его силу. Зрители раздвигались всђ шире, пропуская зачинщика драки, который все дальше отступал, приближаясь к противоположной стене. Кармо, все время стоявший в правом ряду, начал уже посмеиваться, предвидя развязку этой ужасной дуэли.

Внезапно силач очутился прижатым к стене. Он страшно побледнел, крупные капли пота покрыли его