В кровати лежал человек. Это был лысый, морщинистый старикан с дряблой кожей кирпичного цвета, козлиной бородкой и закрученными вверх усами. Он спал так сладко, что не заметил, что в комнате зажгли свет.

— Этот человек не доставит нам хлопот, — сказал корсар.

Схватив его за руку, он грубо его тряхнул, тот, однако, не пробудился.

— Его хоть пушкой буди, он не проснется, — заметил Кармо.

Однако при третьем, гораздо более сильном толчке старик наконец приоткрыл глаза. Разглядев двух вооруженных людей, он мигом соскочил с кровати и сказал, испуганно тараща глаза:

— Я погиб!..

— Ну, ну, дружок! Умереть еще успеешь, — сказал Кармо. — Сейчас ты выглядишь куда живее, чем раньше.

— Кто вы такой? — спросил корсар.

— Бедняк, не делавший никому вреда, — ответил старик, щелкая от страха зубами.

— Мы не причиним вам зла, если вы ответите на наши вопросы.

— Ваше превосходительство, значит, не грабитель?

— Я флибустьер с Тортуги.

— Фли… бус… тьер!.. Тогда я… погиб!

— Я же вам сказал, что никто вам не сделает вреда. — Что же вам нужно от меня?

— Прежде всего узнать, один ли вы в доме.

— Один, синьор.

— Кто живет по соседству?

— Благонамеренные люди.

— Чем вы занимаетесь?

— Я маленький человек,

— Такой маленький, что у него есть дом, в то время как у меня нет даже своей постели, — сказал Кармо. — Ах, старая лиса! Ты боишься за свои деньги?

— У меня нет денег, ваше превосходительство. Кармо разразился хохотом.

— Из пирата я стал вашим превосходительством!.. Да это самый веселый старикан, каких я только видел на свете.

Старик покосился на него, однако сделал вид, что не обиделся.

— Короче, — сказал угрожающе корсар, — чем вы занимаетесь в Маракайбо?

— Я бедный нотариус, синьор.

— Хорошо. Да будет тебе известно, что мы остановимся в твоем доме, пока не представится случай отправиться дальше. Мы не причиним тебе зла, но не вздумай нас выдать. В этом случае твоя голова навсегда распрощается с телом. Понял?

— Но что вам от меня нужно? — недоумевал несчастный.

— Пока ничего. Оденься и не вздумай кричать, иначе мы приведем в исполнение свою угрозу.

Нотариус поспешил подчиниться, однако был так напуган и дрожал так сильно, что Кармо пришлось ему помочь.

— А теперь свяжи этого человека, — сказал корсар. — Смотри, чтобы он не сбежал.

— Я отвечаю за него, как за себя, капитан. Я так свяжу его, что он не шелохнется.

Пока флибустьер опутывал старика веревками, корсар открыл окно, выходившее на улицу, чтобы посмотреть, что делалось снаружи.

Патруль, по-видимому, уже удалился, крики солдат стихли, однако разбуженные люди выглядывали еще из соседних окон, громко переговариваясь друг с другом.

— Слыхали? — орал какой-то толстяк, размахивавший длинной аркебузой. — Говорят, флибустьеры пытались напасть на город.

— Это невозможно, — отвечали другие.

— Я сам слышал, как кричали солдаты.

— Но их отбили.

— Полагаю, что так, ведь больше ничего не слышно.

— Хорошенькое дело!.. Врываться в город, который нашпигован солдатами!..

— Они наверняка пытались спасти Красного корсара.

— А вместо этого наткнулись на повешенного.

— Вот так сюрприз для негодяев!..

— Надеюсь, солдаты найдут еще кандидатов на виселицу, — сказал владелец аркебузы, — благо в бревнах у нас недостатка нет. Спокойной ночи, друзья! До завтра!..

— Да, — пробормотал корсар, — бревен вам хватит, но на наших кораблях достаточно ядер, чтобы разрушить Маракайбо. Я еще дам вам о себе знать.

Осторожно закрыв окно, он вернулся в комнату к нотариусу.

Кармо тем временем обшарил весь дом.

Он вспомнил, что накануне вечером им не удалось поужинать, поэтому, отыскав отлично зажаренную рыбу и утку, оставленных, скорее всего, беднягой нотариусом на завтрак, поспешил предложить их капитану.

Пошарив в одном из шкафов, он нашел несколько сильно запыленных бутылок с этикетками лучших испанских вин — хереса, порто, аликанте, мадеры.

— Синьор, — предложил Кармо приятнейшим голосом, обращаясь к корсару, — пока испанцы гоняются за нашими тенями, откушайте рыбы, этого отличного озерного линя, и попробуйте кусочек дикой утки. Кроме того, я нашел кое-какие бутылки, которые наш нотариус припас, видимо, для больших праздников. Нам же они вернут хорошее настроение. Видать, наш друг не прочь побаловаться заморскими винами!.. Посмотрите, что у него за вкус.

— Спасибо, — сказал корсар, который, однако, снова впал в меланхолию.

Он почти не ел. К нему вернулись прежняя задумчивость и печаль, к которым пираты почти привыкли. Внезапно поднявшись, он принялся расхаживать по комнате.

Флибустьер же не только проглотил остатки снеди, но и опустошил еще несколько бутылок, что привело в крайнее отчаяние нотариуса, не перестававшего ныть при виде столь быстрого исчезновения вин, выписанных им за большие деньги с далекой родины. Придя, однако, в хорошее настроение, моряк сделался настолько любезен, что предложил нотариусу стаканчик, дабы вознаградить его за испытанный страх и огорчения.

— Гром и молния! — воскликнул он. — Кто бы мог подумать, что эта ночь пройдет так весело. Оказаться вначале между двух огней с риском окончить жизнь с веревкой на шее, а вместо этого пировать! Кто бы мог на это рассчитывать?

— Опасность, однако, мой друг, не миновала, — заметил корсар. — Кто даст нам гарантию, что завтра испанцы, не обнаружив нас в городе, не нагрянут сюда? Здесь, конечно, неплохо, но я предпочел бы оказаться на борту моего «Молниеносного».

— С вами я ничего не боюсь, капитан. Вы один стоите сотни смельчаков!

— Разве ты забыл, что губернатор Маракайбо — старая лиса и что он пойдет на все, чтобы добраться до нас. Ведь между нами идет война не на жизнь, а на смерть.

— Никто не знает, что вы прячетесь здесь.

— Об этом не трудно догадаться. К тому же ты забыл о басках. Я думаю, они поняли, что убийцей хвастливого графа был брат Красного и Зеленого корсаров.

— Быть может, вы правы, синьор… Как вы думаете, Морган пришлет нам подмогу?

— Мой помощник не такой человек, чтобы оставить своего командира в руках испанцев. Это такой храбрец, такая отчаянная голова, что я не удивлюсь, если ему взбредет в голову обрушить на город ядерный ураган.

— За такую выходку можно дорого поплатиться, синьор.

— Да. Но сколько мы совершали таких дел и всегда или почти всегда выходили из положения!

— Это верно.

Корсар сел, потягивая вино из стакана, потом снова встал и направился к окну на лестничной