— Из этой улочки.

— Так пойдем по другой. Оружие в руки и вперед, мои храбрецы!.. Возьми оружие убитого баска; когда нет ничего другого, сгодится и наваха.

— С вашего позволения, капитан, я предложу вам свою саблю, ведь мне не впервой управляться баскским ножом.

Храбрый моряк вручил корсару свою саблю, затем, вернувшись назад, вытащил из рук одного из басков наваху — оружие, которым он владел отлично.

Патрульный отряд быстро к ним приближался. Быть может, солдаты услышали крики сражавшихся, скрежет оружия и теперь спешили на помощь.

Послав вперед Моко, флибустьеры бросились бежать вдоль улицы, но шагов через полтораста снова послышался мерный шаг патруля.

— Черт возьми! — воскликнул Кармо. — Похоже, что они зажмут нас в клещи.

Черный корсар остановился, сжимая в руке короткую саблю флибустьера.

— Неужели нас предали?.. — пробормотал он.

— Капитан, — сказал африканец, — к нам приближа ются восемь человек, вооруженных алебардами и мушкетами.

— Друзья! — воскликнул корсар. — Нам ничего не остается, как биться до последнего дыхания.

— Скажите, что нам делать, и мы готовы, — решительно ответил флибустьер, и африканец поддержал его.

— Моко!

— Слушаю, хозяин!

— Доставь на корабль тело моего брата. Сможешь ты это сделать? Наша шлюпка спрятана на берегу залива, и ты уйдешь на ней вместе с Ван Штиллером.

— Хорошо, капитан.

— Мы сделаем все возможное, чтобы избавиться ог наших врагов, но если нам не повезет, то Морган знает, что делать. Отвези тело на корабль и возвращайся сюда узнать, живы ли мы.

— Я не решаюсь оставить вас, хозяин: я силен и могу вам пригодиться.

— Для меня важнее всего, чтобы мой брат был погребен в море, как Зеленый корсар. Ты окажешь мне более важную услугу, если отправишься на борт моего «Молниеносного», чем если останешься здесь.

— Я вернусь с подкреплением, синьор.

— Морган подоспеет, я в этом уверен. Ступай. Авот и патруль.

Африканец не заставил просить себя дважды. Он бросился в боковую улочку, кончавшуюся глухой стеной, ограждавшей чей-то сад.

Убедившись, что африканец исчез, корсар сказал флибустьеру:

— Приготовься напасть на солдат. Если внезапная атака принесет нам успех, может быть, мы сумеем выбраться за город и скрыться в лесу.

Оба флибустьера притаились на углу улицы. Второй патруль был не дальше чем в тридцати шагах. Первого же еще не было видно. Скорей всего, он где-то задержался.

— Будь наготове, — сказал корсар.

— Я готов, — ответил флибустьер, прячась за углом дома.

Восемь алебардщиков замедлили шаг, словно опасаясь засады. Один из них, скорее всего командир, сказал:

— Осторожней, ребята! Эти негодяи, должно быть, где-то поблизости.

— Но нас ведь восемь, синьор Эльваэс, — ответил один из солдат, — а хозяин таверны сказал нам, что флибустьеров всего только трое.

— Ах, негодяй! — пробормотал Кармо. — Он нас предал! Попадись он мне в руки, я ему продырявлю брюхо так, что из него вытечет все вино, выпитое за неделю.

Черный корсар поднял саблю, готовясь ринуться на противника.

— Вперед!.. — крикнул он.

Оба флибустьера ринулись на патруль, только что собиравшийся завернуть за угол. С молниеносной быстротой они принялись наносить удары налево и направо.

Застигнутые врасплох, алебардщики разбежались в разные стороны.

А когда они пришли в себя, корсар и его товарищ были уже далеко. Заметив, однако, что они имели дело всего лишь с двумя пиратами, солдаты бросились вслед за беглецами, крича что есть мочи:

— Держите их! Пираты! Пираты!..

Корсар и Кармо бежали изо всех сил, не отдавая себе отчета, где они находятся. Запутавшись в лабиринте улочек и петляя по ним, они никак не могли выбраться за город.

Жители, разбуженные криками патруля и встревоженные присутствием в городе отчаянных флибустьеров, наводивших страх на все испанские города Америки, пробудились и стали выглядывать наружу, с шумом распахивая окна и двери. Кое-где прогремели ружейные выстрелы.

Положение беглецов становилось все более отчаянным. Выстрелы и крики могли поднять тревогу в центре города и разбудить весь гарнизон.

— Гром и молния!.. — восклицал Кармо, напрягая последние силы. — Весь этот гогот напуганных гусей будет нам стоить шкуры… Если мы не сумеем выбраться в поле, нам не миновать крепкой веревки на шею!

Не сбавляя скорости, оба беглеца влетели, наконец, в какую-то улочку, которая кончалась, по- видимому, тупиком.

— Капитан! — вскричал Кармо, бежавший впереди. — Мы попали в ловушку. Из этой улицы нет выхода.

— Так, может быть, перелезем через забор?

— Вокруг только дома, и довольно высокие.

— Вернемся, Кармо, — преследователи еще далеко — и отыщем какой-нибудь другой путь, который выведет нас за город.

Корсар уже снова собирался продолжить бег, как вдруг внезапно переменил решение:

— Нет, Кармо! Я думаю, что мы проведем их. Корсар быстро направился к дому, замыкавшему выход на улицу. Это было скромное двухэтажное жилище, частично сложенное из бревен, частично из кирпича, с небольшой терраской наверху, украшенной цветочными горшками.

— Кармо, — сказал корсар, — открой эту дверь.

— Мы укроемся в доме?

— Это лучшее, что можно сделать, чтобы сбить с толку преследователей.

— Отлично, капитан. Мы станем домовладельцами, не платя ни гроша за аренду.

Вставив острие навахи в щель между створками двери, Кармо с силой налег на нее. Защелка отскочила, и дверь распахнулась.

Оба флибустьера поспешили войти, захлопнув за собой дверь. В это время в начале улицы появились солдаты.

— Держите их! Держите их!.. — кричали они во все горло.

Шаря в потемках, оба флибустьера добрались до лестницы, по которой поднялись до второго этажа.

— Надо взглянуть, сколько здесь комнат, — сказал Кармо, — и кто в них живет. Ну и сюрприз ждет этих бедняг!

Вынув огниво и кусок пушечного фитиля, он высек огонь и раздул пламя.

— Глядите-ка! Открыта дверь, — сказал Кармо.

— И кто-то храпит, — добавил корсар.

— Это хорошая примета!.. Тот, кто спит, всегда мирно настроен.

Корсар тем временем распахнул дверь, стараясь не производить шума. Войдя в скромно обставленную комнату, он увидел постель, на которой кто-то спал.

Поднеся фитиль к свече, стоявшей на старом ящике, служившем, видимо, комодом, он зажег ее. Затем, подойдя к кровати, он решительно сдернул одеяло.