только яйца, выше нас только звезды!

— Не нарывайся на неприятности, парень! — еще раз повторил владелец крутых корочек, убирая свое удостоверение в карман.

— Ну-ну, ты меня не пугай! — парень еще не отступал, но в его голосе и выражении лица появилась задумчивая неуверенность. — Сколько, ты сказал?

— Двести.

— Триста, и забудем нашу встречу, как кошмарный сон.

— Это точно, кошмарнее не бывает, — мужчина поморщился, но все же полез во внутренний карман за бумажником, — хорошо, пусть будет триста, но чтобы я тебя очень долго искал.

— Не волнуйся, папаша! — парень удовлетворенно пошуршал купюрами и засунул их за пазуху. — Ищи, сколько хочешь.

С этими словами парень выбрался из «Мерседеса», обвел взглядом окружавшую место аварии заинтересованную толпу и, высоко подняв руки, как рефери на боксерском ринге, провозгласил:

— Ша, мужики, все нормально!

Толпа была явно разочарована: она жаждала захватывающего зрелища, она жаждала крови «нового русского» и надеялась, что дело не обойдется без мордобоя. Однако у всех зрителей были, конечно, свои собственные дела, и люди начали понемногу расходиться. Общее мнение выразил долговязый скверно выбритый мужик с несомненными следами длительного запоя на лице:

— Эх, опять козел откупился! А надо было ему стекла кирпичом!

Красная «девятка» резко сорвалась с места и моментально затерялась в кривых переулках Петроградской стороны. Отъехав подальше от места аварии, она свернула к тротуару и лихо затормозила. Молодой водитель достал из кармана мобильный телефон и набрал номер.

— Алло, Маркиз, это я!

— Здорово, Ухо! Ну, как все прошло?

— Все в кайф! Как ты сказал. Записывай: Богомолов Сергей Никитич, председатель комитета мэрии по финансам.

— Ничего себе! — Маркиз присвистнул.

— Я на этом деле еще и триста баксов заработал! — весело проговорил Ухо. — И ты можешь представить, этот козел мне говорит: «Я тебе неприятности устрою, я номер твоей машины запомнил!..» Запомнил он, блин, номер моей машины! Да я сам, блин горелый, его не помню!

С этими словами Ухо выбрался из «девятки», захлопнул дверцу и не торопясь направился к ближайшему метро.

Добравшись до дома на общественном транспорте и тщательно проверившись на предмет «хвоста», Леня запер за собой дверь, плюхнулся в глубокое кожаное кресло и задумался.

Интуиция его не подвела, и благодаря ей он остался в живых…

Леня усмехнулся, представив, что скажет на это Лола. А скажет она, что если бы у него вообще была интуиция, то он не связался бы с таким опасным делом. Просто отказался и все! Или, побеседовав с Ухом, не стал бы договариваться о встрече с заказчиком. Или вообще не пошел на свидание с Ухом. Но дело сделано, и теперь нужно думать, что предпринять, чтобы выйти из этой истории без потерь.

Значит, его заказчиком был Богомолов, крупная в масштабах города фигура, человек, ворочающий огромными деньгами из городского бюджета. Скорее всего, судя по характеру содержимого пластиковой папочки, из-за денег и заварилась вся эта каша. Из-за очень больших денег…

Кстати, о деньгах!

Маркиз открыл кожаный портфель, который передал ему сегодня Богомолов. Интересно, если он знал, что через несколько минут Леня взорвется в своей машине — почему он не задумываясь отдал такие деньги? Или иначе — почему он не попытался вытащить портфель из взорванной машины? Боялся, или здесь что-то другое?

Леня распечатал одну из плотных пачек зеленоватых купюр, внимательно осмотрел бумажку с портретом Бенджамина Франклина. С виду она была вполне приличной, и шуршала, как добропорядочная, но все та же Ленина интуиция шептала ему, что с бумажкой что-то не то.

Он достал из ящика стола лупу, поднес к купюре. Микротекст вокруг портрета президента присутствовал.

Оставалось проверить купюру при ультрафиолетовом освещении. Маркиз не был бы Маркизом, если бы дома у него не имелось детектора банкнот. Леня вытащил его из стола, включил в сеть и вложил в него купюру.

Лиловое свечение в районе водяного знака поставило все на свои места. Как Леня и подозревал, доллары были фальшивые.

Сергей Никитич Богомолов не зря занимал пост председателя комитета по финансам. Он не бросал денег на ветер. Зачем отдавать настоящие доллары человеку, которому осталось жить несколько минут? Вполне обойдется фальшивыми!

— Ах ты, сволочь! — произнес Маркиз вполголоса.

Его почему-то особенно разозлили эти фальшивые доллары. Даже больше, чем взорванная машина, в которой он должен был находиться. Мелкие оскорбительные штрихи бывают более важными, чем основные детали картины.

— Ну ничего! — Леня злорадно улыбнулся. — Мы в какой-то степени квиты! Ты заплатил фальшивыми долларами за фальшивый компромат!

И он покосился на потайной ящик своего стола, в котором лежала дискета в полиэтиленовом конверте и ксерокопии листков из папки Аветисова с длинными рядами цифр.

Игра входила в новую стадию, на которой у Маркиза были кое-какие козыри. Во-первых, он знал, против кого играет. Во-вторых, у него остались бумаги и дискета из папки Аветисова…

Аветисов! Вот кто теперь особенно интересовал Леню.

И еще ему очень нужна была консультация знающего человека.

Маркиз достал свою потрепанную записную книжку и нашел в ней телефон Рудика Штейнмана.

Каких только людей не было в Лениной записной книжке! Так же, как и роман Пушкина «Евгений Онегин», эту книжку смело можно было назвать энциклопедией русской жизни. В ней были записаны все люди, которые так или иначе могли пригодиться в трудной и опасной работе, которой Маркиз отдавал все свободное и несвободное время. Здесь были автомеханики и стоматологи, ювелиры и адвокаты, букинисты и граверы. Правда, в отличие от «Евгения Онегина», написанного прекрасным русским языком и доступного (до какой-то степени) каждому школьнику восьмого класса, записи в книжке Маркиза были зашифрованы, чтобы эта «энциклопедия» не стала опасным оружием, случайно попав в руки врага.

В частности, Рудик Штейнман был в этой книжке записан как Роза Ш., студентка Финансово- экономического института.

В действительности Рудик никогда не учился в знаменитом Финэке, он вылетел с третьего курса Политехнического института, но при желании мог бы читать в Финансово-экономическом лекции по целому ряду дисциплин, и на его лекциях яблоку было бы негде упасть.

Рудик был прирожденным финансистом. Финансовый талант был у него в крови, и именно этот талант послужил в свое время причиной его отчисления из института. Рудик фарцевал, причем фарцевал по-крупному. Он не удовлетворялся покупкой двух пар джинсов у гражданина Финляндии и последующей перепродажей их своим однокурсникам — он приобретал и перепродавал целые партии товара и пытался выйти на подпольный рынок валюты. Правда, на этот рынок молодого многообещающего фарцовщика не выпускали более опытные и матерые конкуренты. Эти-то конкуренты и сдали Рудика при очередной хорошо продуманной операции.

Рудик был осторожен и не попался с товаром, поэтому под суд не угодил, отделавшись отчислением, о чем никогда не жалел. Буквально через пару лет то, за что его чуть не посадили, стало официальным и вполне законным занятием, и Рудик из фарцовщика и спекулянта превратился в бизнесмена. Правда, кроме безусловного финансового таланта, в крови у Рудика был какой-то удивительный авантюризм, из-за чего он не стал преуспевающим банкиром или владельцем крупной компании, а вертелся где-то на периферии бизнеса, все обо всех зная и оказываясь причастным к самым интересным финансовым проектам, но почему-то практически ничего на них не зарабатывая.