не отработает. – Мужик сказал это так безразлично и обыденно, будто всю жизнь только этим и занимался.

– Понятно, – закивал головой следователь и ушел в свои мысли.

Вариант, конечно, хороший, но не в его ситуации. Все же нужно было идти и вымаливать у любовницы отсрочку. Денег не было. Где их взять, он, конечно, знал – у родителей водились и не такие суммы. Куда проблематичней объяснить, зачем они ему нужны.

«Ничего, прорвемся», – пробормотал Зиганшин себе под нос, бросил на стойку мятую купюру и покинул бар.

Подходя к подъезду, он бросил взгляд на окно любовницы. Та стояла, отодвинув тюль, будто знала о его визите и ждала, когда он появится.

Выйдя из лифта, Зиганшин, вздохнув, нажал на кнопку звонка. В квартире послышались шаги, щелкнул замок. Люся открыла дверь. От стоявшего на пороге взъерошенного любовника несло алкоголем и потом. Было видно, что дела у него обстоят неважно. Она отошла в сторону, пропуская его в прихожую, и холодно спросила:

– Принес?

– Люся, тут такое дело… – Михаил стоял, переминаясь с ноги на ногу.

– Ну-ну, я слушаю. Не принес, значит?

– Да понимаешь… Катька, сучка, за моей спиной спустила все деньги. Дай мне пару дней, я найду нужную сумму. – Он умоляюще смотрел на нее, как нашкодивший ребенок, и был полностью в ее власти, чем она не преминула воспользоваться:

– Нет. Хватит держать меня за дурочку. Нет денег? Прекрасно. Можешь искать новую работу. Из тебя, кстати, получится хороший дворник, – зло усмехнулась Люся.

Внутри Зиганшина начала закипать ярость. Да кто она такая? Что себе позволяет?! И что я вообще делаю? Не в силах больше контролировать себя он обрушился на Люську со всей ненавистью, что накипела у него за это время:

– Да пошла ты! Ничего ты про меня не знаешь. Давай, вперед, иди, рассказывай. Посмотрим, кто тебе поверит. Да, я прикрывал этих аферистов, и что с того?! С моей идеальной репутацией тебя на смех поднимут. Подумаешь, пришла какая-то курица. Если рыпнешься, я сам тебя за клевету по судам затаскаю. – Он разошелся не на шутку. В запале, полностью потеряв над собой контроль, Михаил начал запугивать ее сначала тюрьмой, потом киллером, которого одно время крышевал и который тоже был у следователя в долгу. – Подумаешь, шантаж! Тоже мне, компромат! Да ты из квартиры выйти не успеешь, как тебя вывезут в лес и закопают живьем! Тут один барыга тоже, как и ты, пытался голос поднять. Теперь лежит в морге. Тоже хочешь, как и он, полежать на дне, рыбок покормить? – Войдя во вкус, следователь расхаживал по квартире, картинно жестикулируя руками, брызгая слюной и краснея от гнева.

Люся стояла, прислонившись к стене, и молча наблюдала разыгравшийся перед ней «спектакль одного актера». В ее взгляде было что-то лисье, словно она знала нечто, о чем Зиганшин пока не догадывался. Ее молчание походило на игру кошки с мышкой, которую та заманивала в невидимую западню.

– Ты чего щуришься? Что молчишь? Все поняла? – Зиганшин собрался было уходить, как послышался звук открываемой двери, и в квартиру вошли Гасан с Ресулом. На лице Люси расцвела зловещая улыбка. Михаил испуганно повернул голову и побелел, увидев старых знакомых.

– Привет, дарагой, – нагло улыбнулись непрошеные гости. – Не ждал? А мы ждали.

– Что происходит? Что они тут делают? – Зиганшин лихорадочно пытался понять, в какую еще передрягу он попал. И с Люськой не до конца разобрался, а тут в придачу еще и эти двое. Во взгляде кавказцев чувствовалась животная сила и превосходство. Это была не случайная встреча. Они знали, куда пришли, зачем и кого здесь встретят. Гасан грубо затолкал следователя назад в комнату и с силой пихнул его. Зиганшин споткнулся и упал на пол. Кавказец взял его за воротник и швырнул на кровать.

– Сядь и помолчи. – Ресул прошел к стеллажу и достал с одной с полок замаскированную между рядами книг и коллекцией разных безделушек небольшую видеокамеру.

Зиганшин опешил. В горле у него пересохло. Вот этого он точно не мог предвидеть. Чтобы уголовники снюхались с Люськой?! Эти двое амбалов, которые совсем недавно, ограбив девушку посреди улицы, довели ее до истерики?! На которых она подала в полицию заяву и из-за которых устроила ему скандал?! А теперь они заодно, решили «кинуть» его, развести по полной программе.

– С тебя хороший актер получился. Думаю, твоему начальству кино очень понравится. Станешь настоящей звездой, тебя, возможно, даже по телевизору покажут. – Гасан выключил камеру и положил в сумку.

– Суки! – процедил сквозь зубы Зиганшин, растерянно думая, что делать дальше. В голове бушевали сплошные эмоции и не приходило ни одной здравой мысли. Ему хотелось броситься на них всех и по очереди передушить. Его ноздри раздулись как у бешеного быка, глаза налились кровью. Ресул заметил, что следак не в себе, медленно достал из-за пазухи пистолет и сделал Зиганшину знак глазами: мол, смотри, мы не шутим, с нами разговор серьезный, будешь рыпаться – пристрелим, не задумываясь.

– А теперь слушай сюда. – Гасан сел в кресло. – Во-первых, ты заплатишь дэвушке, что она просит. Во-вторых, ты крышуешь нас и дальше, мы тебе ничего не платим, а в качестве компенсации никому не показываем то, что есть на этой камере. Мы будем следить за тобой, начальник, так что не делай глупостей. Чуть что – сдадим по всем эпизодам. – И он снисходительно посмотрел на следователя, крутя на пальце связку с ключами от Люсиной квартиры.

Зиганшин понял, что по крайней мере этот раунд он проиграл. Его окончательно загнали в угол, и ничего не остается, кроме как согласиться со всеми условиями. Правда, его не покидала мысль о том, что после, когда эта троица ослабит бдительность, он устроит им сладкую жизнь, покажет, кто здесь хозяин и где их место. Опустит их на самое дно, сгноит в карцере, чтобы знали, с кем связались. А пока пусть порадуются. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

– Добро, я сделаю все, как хотите. Ваша взяла, – грустно посмотрел он в окно.

– Вот и отлично! Ресул, иди накрывай на стол, отметим это дело. – Гасан протянул сообщнику принесенную с собой сумку, в которой недвусмысленно звякнули бутылки.

Идея «кинуть» начальника на бабки пришла в голову кавказцам недавно. Когда они пытались обчистить Люську и их оперативно повязали, Зиганшин как-то быстро решил спрыгнуть и оставить сообщников по темным делишкам чалиться на нарах. Они хорошо запомнили его выражение лица и слова «мне сейчас некогда, потом разберусь с вами». На Кавказе за такое его давно бросили бы в колодец. Кавказцы заимели на следака зуб. Правда, тогда они еще не знали, каким боком подступиться к нему, но выход подсказала сама Люська. Непонятно, конечно, зачем ей было с ними связываться – наверное, он ее тоже сильно обидел, раз решилась на такое дело. Во всяком случае, сейчас их это не особо волновало. С ней они тоже разберутся: как-никак от ограбления квартиры никто не застрахован.

– Что стоишь? Ты свободен, – махнула рукой Люся, показывая Зиганшину на дверь.

Он поднялся с кровати и уныло потопал к выходу.

– Даю еще день, а там – пеняй на себя, – раздался голос бывшей любовницы.

– Найдем и яйца отрежем, – послышался из комнаты дикий гогот кавказцев.

Следователь сидел в своем кабинете, ожидая новостей. Слежка за Порубовым и компанией пока что ничего не давала. Он уже начал сомневаться в правильности выбранной тактики. А может, пока они тут сидят, он давно уже свалил из страны и спокойно отдыхает где-нибудь на солнечном пляже. Уже дважды тот был в его руках, но ему удалось выскользнуть с помощью адвоката, грозившего публичным скандалом, если против его подзащитного полиция предпримет хоть что-нибудь незаконное. Психика следака уже с трудом выдерживала все проблемы, навалившиеся на него сразу и со всех сторон. Жена-воровка, любовница-шантажистка и этот рецидивист, постоянно выскальзывавший сквозь пальцы… Ей-богу, хотелось бросить все и исчезнуть. Сесть на корабль и уплыть в долгое-долгое кругосветное путешествие, сидеть на палубе, в лицо будет дуть прохладный ветерок, а в бокале плескаться виски со льдом. Михаил отдался мечтам – сейчас это был едва ли не единственный способ хоть как-то расслабиться. В кабинете было душно и жарко, отчего Зиганшин незаметно задремал. Разбудил его резкий пронзительный звонок телефона. Он поднял трубку, выслушал и через секунду уже мчался по коридору, крича на ходу:

– Все по машинам быстро, быстро!