Предоставление мест базирования, пополнение боеприпасами, продовольствием, ну и ремонт подвод ных лодок.

— Насчет разведданных. Мы вам поможем с ними и сделаем так, чтобы ваши подлодки не сидели бесцельно в ожидании кораблей противника.

— Как вы сможете это организовать?

— Я уже говорил, у нас очень хорошие средства обнаружения. Вы как воюете, вот вы, командир бригады подлодок. Вы посылаете свои подлодки в определенное место, нарезанный квадрат, из которого она не может зайти в соседний. И сидит там днями, дожидаясь, а вдруг какой-то пароходик и заглянет к ней на огонек. А может, в этом квадрате в течение полугода ни одного судна не появится, а вы будете слать туда свои лодки, когда они нужны в другом месте. Надо оставить несколько позиций перед основными портами. Остальные лодки направлять именно в тот район, где в данный момент или в ближайшее время будет проходить конвой противника.

— Как это возможно? Если даже авиаразведка не всегда обнаруживает, а тем более точно и вовремя докладывает о маршруте движения конвоев.

— Возможно. Мы поможем вам, будем наводить ваши подлодки на суда противника, и они не будут бесцельно торчать днями в пустом квадрате. От вас только нужна карта квадратов и позывные подлодок, которые выходят на позиции, чтобы мы могли связаться с ними и перенацелить в другой квадрат. Я не могу один решить этот вопрос, это решать только командующему, да и не только ему, но лично я согласен.

— Я понимаю, мы еще не заслужили доверия.

— Да нет, доверие вы давно заслужили. Один «Шеер» чего стоит. Жаль, не получится быстро ввести его в строй.

— Мы очень старались аккуратно его остановить, чтобы не попортить шкурку. Так что извиняйте за проделанную дырку в корме.

— Все в порядке, так ювелирно попасть никто не сможет. Как вы смогли заставить их сдать корабль, они могли просто его затопить, а потом сдаться.

— У нас это называется методом убеждения. Как прошла его транспортировка в Архангельск, много повреждений?

— Об этом вы у начальника штаба Беломорской флотилии спросите, он в курсе.

— Хорошо, давайте поговорим на другую тему. Насчет продовольствия и боеприпасов мы согласны, а вот про место базирования пока вопрос оставим открытым.

— Вы сами упомянули, что ваша база далеко, мы предоставим место базирования, где вы попросите.

— Сейчас у нас нет такого места, где мы могли бы быть в безопасности и секретно. Об этом будем договариваться отдельно. А вот по боеприпасам в виде торпед и продовольствию мы не отказываемся, поскольку потратили почти весь запас, а с пополнением проблемы. Хотя наши торпеды немного отличаются от ваших, но калибр тот же, и мы сможем их приспособить для стрельбы из наших торпедных аппаратов.

— Сколько вам нужно?

— На этот вопрос ответит наш оружейник капитан-лейтенант Буров. Сергей Константинович, скажи, сколько нам нужно торпед до полной загрузки?

Сережа немного подумал, что-то высчитывая в уме: сколько у него пустых стеллажей, куда он будет укладывать своих рыбок, если, конечно, получит такое запрашиваемое количество.

— Нам надо не менее двадцати четырех штук.

Виноградов быстренько прикинул в уме. Двадцать четыре торпеды — это боекомплект лодки типа «К» или двух типа «С». А Сережа продолжал дальше:

— Но только марки 53–39 или на крайний случай 53–38, а если будет возможность, то несколько ЭТ- 80. Еще вот что, чуть не забыл, нам надо хотя бы четыре штуки учебных 53–39, для пристрелки торпедных аппаратов.

У Виноградова от того, что он сейчас услышал из уст нашего офицера, даже мурашки по коже побежали и перед глазами показались живописные места далекого Магадана или еще более мрачные картинки глубокой ямы. Он пристально посмотрел на капитана Кочеткова, но тот никак не отреагировал на слова Бурова, а о чем-то вел беседу с Большаковым. А вот капитан-разведчик также весь подобрался и то посмотрит на Бурова, то на Виноградова. А весь переполох вызвала просьба Бурова предоставить нам торпеды ЭТ-80, которые только что прошли испытания, и были приняты на вооружение, и считаются секретными. Их даже большинство своих-то подводников не видели, а вот эти о ней уже знают и просят ее для себя. Да и 53–39… их также очень мало, даже самим не хватает, а тут еще карты квадратов и позывные лодок, тут есть отчего задуматься насчет этих непонятно откуда взявшихся подводников, выдающих себя за русских. Виноградов справился с волнением, только сказал:

— Я передам вашу просьбу командованию, о передаче вам требуемого количества торпед. Каков калибр ваших орудий и какие снаряды вам нужны?

— Да нет, снаряды нам пока не нужны.

Не стали мы говорить, что у нас нет орудий. Какие к черту орудия на атомной подводной лодке!

— Что вам нужно из продовольствия и сколько?

— Из продовольствия? — задумался я. — Хорошо бы чего-нибудь свеженького из овощей и фруктов на первое время, а так крупы, макаронные изделия, консервы мясные и рыбные, мука, соль, специи. Все это на месяц из расчета на двести человек.

— Что по топливу?

— Топлива нам пока не надо.

— Куда доставить?

— Даже не знаю, что сказать. Давайте так сделаем. Надо все это доставить в бухту Медвежью. Но тайно, с минимальным количеством посвященных.

Я решил сыграть внаглую. Что капитан Кочетков был из НКВД, было видно даже сквозь его флотскую шинель.

— Товарищ капитан, — обратился я к Кочеткову, — вы бы не могли помочь в решении одного вопроса?

— Какой именно вопрос вы хотите решить, товарищ капитан второго ранга?

— Этот вопрос будет как раз в вашей компетенции.

Кочетков с Виноградовым переглянулись, один подумал, что другой проговорился о его принадлежности к органам, а другой подумал: «Ох и не простые это товарищи, и все-то они знают».

— Я насчет доставки нам грузов. И чтобы люди впоследствии молчали об увиденном.

— Не беспокойтесь, наши люди не болтливы.

— Ну вот и отлично, о деталях можете поговорить с капитаном третьего ранга Большаковым.

Я снова продолжил разговор с Виноградовым:

— Все это должно быть погружено на судно с самым большим вылетом стрелы на крановом оборудовании. Понадобятся швартовые кранцы, за отсутствием таковых — штук тридцать автомобильных шин, самых больших, какие найдете.

— Постараемся найти такое судно и кранцы тоже.

— Когда утрясете вопросы со всеми инстанциями, дадите нам знать, мы передадим вам, что делать дальше.

Я подошел к Зозуле и решил порасспросить о судьбе «Шеера».

— Федор Владимирович, не могли бы вы прояснить судьбу «Шеера», мы видели его в последний раз в Белом море на буксире за «Дежнёвым». Жаль, что мы чуть-чуть не успели с атакой на немецкую подлодку, которая торпедировала «Сокрушительный».

— Так вы были там?

— Да, мы провожали конвой до горла и после уничтожения подлодки повернули назад.

— Был доклад о том, что перед торпедированием эсминца недалеко от конвоя произошел подводный взрыв. Но все посчитали это взрывом немецкой мины. Перед мысом Канин Нос — это тоже не мина?

— Это тоже подлодка противника, — перебил я Зозулю. — Все же как эсминец?

— Да, жаль «Сокрушительный», но его можно восстановить, корму ему приделают. В Мурманске