Она хотела рассказать, о чем еще они говорили с Томом, но Джеральд сменил тему.

— Нам нужно обсудить детали нашего нового дома, чтобы ты могла приступать к поискам, как только будешь хорошо себя чувствовать.

— Но ведь нет никакой спешки.

— Если ты хочешь иметь розово-голубую детскую к середине апреля — есть.

Линда с недоумением посмотрела на свою тарелку, словно не понимая, что она ест, и неожиданно почувствовала себя нехорошо. Но это была не обычная тошнота, к которой она уже почти привыкла, — эта боль шла откуда-то из глубины души. Как все у нас могло бы быть прекрасно, подумала она, если бы…

— Какой дом ты хотела бы, Линни?

Она перестала есть и приложила к губам салфетку.

— Это не имеет значения. Вовсе не обязательно, чтобы это был именно дом. Лишь бы оказалось достаточно места.

Джеральд окинул ее долгим внимательным взглядом.

— Напротив, имеет. Неужели ты думаешь, я стал бы спрашивать только затем, чтобы потом сказать, что ничего этого не будет?

Линда положила салфетку на стол и тихо сказала:

— Я уверена, что у тебя есть какие-то свои идеи на этот счет.

— Предположим, что есть. Мне, например, не нравятся эти современные ряды совершенно одинаковых домов. Я категорически отказываюсь считать подъезды, чтобы знать, где мне припарковать машину.

— Ты мог бы установить флагшток. — Линда попыталась улыбнуться. — Или посадить розовый куст. Или выкрасить входную дверь в красный цвет.

— Мог бы, но не собираюсь. Во всем остальном выбор за тобой. Тебе не нравится салат?

Линда покачала головой и снова взяла вилку, чтобы сделать еще одну попытку что-нибудь проглотить.

— Итак, как должен выглядеть твой идеальный дом, Линни?

Она сдалась. Почему бы и не сказать?

— Я всегда мечтала о доме из красного кирпича с белыми колоннами и зелеными ставнями, мансардой и солнечной галереей. Дом, который, бы выглядел так, будто семья жила в нем не меньше трехсот лет. Ну как, достаточно детальное описание? Таких домов, возможно, тысячи.

— Если только они все не на одной улице, я согласен.

Официант, вздохнув, забрал несъеденный салат Линды и поставил перед ней тарелку с вырезкой в нежном соусе.

Джеральд с аппетитом вгрызся в котлеты из молодой баранины.

— Я не удивлен твоему выбору, но мне интересно — этот дом похож на тот, где ты росла?

— Я? — сухо переспросила Линда. — Представь себе вагончики. В них ютилась вся округа, ожидая лучших дней. У мужчин, живших в конце улицы, был автомобиль, и они, вернувшись домой после смены, без конца возились с мотором. — Линда замолчала. Джеральду совсем не интересно слушать о моем детстве, подумала она.

— Поэтому ты и хочешь пожить в каком-нибудь тихом месте, где дома не стоят впритык друг к другу? — улыбнулся он.

— По крайней мере, хочу свободно дышать и не думать, что кому-то помешает, если ребенок расшалится или раскапризничается.

— Толстые стены, — сказал Джеральд, — увитые плющом, для большей звукоизоляции, чтобы никто не слышал, когда мы будем бить ребенка.

Линда в изумлении посмотрела на него. В его глазах искрились смешинки. Она рассмеялась и все еще продолжала смеяться, когда, подняв глаза, увидела входившую в ресторан шумную компанию молодых людей, среди которых были Брайан и Делла. Встретивший их метрдотель повел компанию к столикам куда- то вглубь ресторана. Линда впервые после свадьбы видела Брайана, и это было как напоминание о старом кошмарном сне, наполовину забытом, но все же настолько страшном, что он вызывал ужас при одном только воспоминании.

Джеральд проследил за ее взглядом. В это время Делла заметила их и, отделившись от группы, направилась к столику супругов. Брайан несколько неохотно, как показалось Линде, последовал за ней.

— Вас совсем не видно, — громко заявила Делла. — Можно подумать, вы скрываетесь.

Джеральд отодвинул кресло и встал.

— Некоторым из нас приходится работать.

— И все же, наверное, нет такой уж необходимости постоянно отправлять Брайана в командировки, а? — капризно спросила Делла.

— А я и не знал, что делал это, — спокойно ответил Джеральд.

— Я почти не вижу его.

— Я же говорил тебе, Делла, — вмешался Брайан. — У меня теперь множество новых обязанностей.

Делла пожала плечами и повернулась к Линде.

— Весной я буду председателем комитета выставки домашнего интерьера, — объявила она. — Если хочешь, скажу координаторам, что ты будешь мне помогать.

Это прозвучало как любезное предложение разделить с ней славу организатора выставки. Но можно понять и так, что ей нужен бесплатный секретарь-ассистент, подумала Линда.

— Спасибо, Делла, но я боюсь, что буду слишком занята в это время.

Изящные брови девушки удивленно приподнялись:

— Разумеется, ты понимаешь, что такие шансы не часто выпадают? В твоем положении, Линда, я бы подумала, как лучше найти свою дорогу в общество.

— Положение, которое занимает Линда, — прервал ее Джеральд, — позволяет ей делать все, что она захочет.

Делла затеребила оборку, якобы прикрывавшую глубокий вырез ее шикарного платья.

— Ну, если ты такой консерватор, Джерри…

Взгляд Брайана поймал блеск бриллиантового кольца у Линды на левой руке, и он еле слышно произнес:

— Кажется, я ошибся насчет тебя, Линни. Ты не упустишь подвернувшийся случай.

— Не смеем больше задерживать, ваши друзья ждут вас, — холодно сказал Джеральд.

Как только они отошли, он откинулся в кресле.

— Извини. Иногда я думаю, что в роддоме, когда родилась Делла, подменили ребенка.

— Я уверена, что ее выставка — хорошее дело.

— Я не об этом. Делла так и не научилась видеть разницу между самоутверждением и высокомерием.

Линда продолжала размазывать еду по тарелке.

— Она еще не знает о ребенке?

— У меня пока не было причины сообщить ей.

— Но ты сказал Крису.

— Отец совсем другое дело.

Линда подумала минуту.

— Сколько лет было Делле, когда умерла ваша мать?

— Около шести. А что?

— Она, должно быть, очень переживала. Когда умерла моя мать… Но, конечно, я была уже достаточно взрослая, чтобы встать на ноги.

Он взял бокал.

— У тебя больше никого не было из семьи?

— Нет. У отчима двое сыновей от предыдущего брака, но я их почти не видела. Мы никогда не были настоящей семьей.