— Может быть, — согласилась она.

Ее рука еще сильнее стиснула мою ладонь, и Миранда повела меня в дом.

Только страх встретить Мило Чавеса, который мог прийти утром на работу, заставил меня еще до рассвета вернуться домой на улицу Куин-Энн. Я успел проспать три часа, когда меня разбудил звонок Келли Аргуэлло.

— Боже мой, что это за шум? — спросил она.

Я протер глаза и попытался идентифицировать необычные звуки, которые накладывались на чудовищный скрежет у меня в голове.

Ой.

— Роберт Джонсон, — ответил я.

— Ты его пытаешь?

Роберт Джонсон продолжал издавать звуки, характерные для испорченного двигателя тяжелого грузовика. Я попытался высвободить ногу из когтей его передних лап, а он перевернулся на спину, чтобы иметь возможность пустить в ход все четыре лапы. Я погладил его брюхо пальцами ноги, пока тот обрабатывал стальными крючками мою щиколотку.

— Вроде того. Я немного опоздал с его завтраком.

— Должно быть, ты делаешь дьявольский завтрак.

Я попытался встать с футона. Ошибка. Мне удалось ухватиться за гладильную доску и удержать равновесие. Со второй попытки я сумел сесть; теперь мне оставалось дождаться, когда исчезнут расплывчатые черные шары, которые плавали у меня перед глазами.

Я изо всех сил старался заставить свой мозг работать, пока Келли рассказывала, что она разузнала про Леса Сент-Пьера.

Она вновь сумела меня удивить. В мире государственных документов трудно ожидать многого за сорок восемь часов, но Келли это удалось. Она умудрилась получить информацию о водительских правах Леса из отдела транспортных средств — «Мерседес» с откидным верхом, брошенный «Кадиллак Севилья», список штрафов, а также сведения об Эллисон Сент-Пьер. Келли сделала запрос на вождение автомобиля в нетрезвом состоянии, за которое Леса оштрафовали в прошлом году в Хьюстоне. Такие вещи обычно занимают не меньше недели.

Она отправила несколько тонн запросов в Управление социального страхования и различные государственные агентства в надежде получить свежие документы по именам из файлов Джули Кирнс. Мы произвели суровую прополку, и у нас осталось всего шесть возможных кандидатов для новой личности Леса Сент-Пьера, но даже в этом случае собрать нужные бумаги — задача почти невыполнимая. Однако Келли планировала получить ответы к утру понедельника.

— Как тебе удалось так быстро раскрутить ОТС? — спросил я.

— Ничего сложного. Я сказала диспетчеру, что составляю повестку для прокурора штата. Как в том случае в Сан-Франциско, о котором ты мне рассказывал. Ты прав, работает как заклинание.

— Но я вовсе не утверждал, что это пример для подражания, Келли.

— И что теперь? Хочешь, чтобы я вернула им информацию?

Я колебался. Трес Наварр, пример высокоморального поведения.

— И они поверили, что ты работаешь на прокурора штата?

— Конечно.

— Пурпурные волосы и все остальное?

Она вздохнула.

— Господи, Трес, я не ношу кольцо в носу и умею одеваться, как деловая женщина. Я отлично выгляжу в блейзере.

Тут я ничего не смог возразить.

Келли продолжала свой рассказ. Она нашла свидетельства, удостоверяющие смерть родителей Леса Сент-Пьера в округе Дентон, что, в свою очередь, привело ее к документу о судебном утверждении их завещания. Так она получила список собственности, которая перешла по наследству к Лесу. Ему достался небольшой семейный домик в Дентоне и дача на озере Медина. Келли отправила запросы в округ Дентон и округ Авалон с просьбой прислать копии документов на эту недвижимость.

— Озеро Медина, — повторил я. — Округ Авалон.

— Так здесь написано. Насчет Дентона я сомневаюсь, но практически уверена, что он все еще владеет летним домиком на озере.

— Почему?

— Я обратилась в службу охраны парков и дикой природы. На Леса зарегистрирована пресноводная яхта.

Я присвистнул.

— Похоже, ты заработала премию.

Многие специалисты по документам недооценивают службу охраны парков и дикой природы. Сам бы я не стал обращаться к ним на такой ранней стадии. Обычно принято начинать с очевидных источников и лишь потом обращаться к более сложным. К счастью, Келли работала иначе. Порядок ее обращений в различные государственные учреждения определялся их расположением по маршруту ее автобуса.

— Речь идет о небольшой яхте, — сказала Келли. — Двадцать пять футов. У него не было необходимости ее регистрировать, но Лес Сент-Пьер это сделал.

Я подумал о спальне Леса, об аккуратно надписанных коробках из-под обуви и его аферах с женщинами, которые он так тщательно фиксировал. Может быть, ублюдок был слишком организованным?

— Продолжай.

— Он купил яхту в Плам-Коув, на озере Медина. Я сделала несколько звонков и получила адрес места в сухом доке, который он арендует.

Я нашел ручку, лежавшую в щели между гладильной доской и телефоном, и записал полученную информацию.

— Хорошая работа.

— Верно. Кроме того, я выяснила, что яхтой больше никто не интересовался.

Моя ручка замерла над бумагой.

— В каком смысле?

— Когда я была в ОТС, клерк узнал имя Леса Сент-Пьера, потому что несколько недель назад к ним уже обращались по его поводу. Уж больно имя необычное. Он заметил, что у Леса, должно быть, серьезные неприятности.

— Почему?

— Выяснилось, что я уже второй человек из офиса прокурора штата, который про него спрашивал.

Моя мать сидела на корточках в заднем дворе своих соседей и рисовала побеги глицинии на сосновой изгороди. Чтобы добраться до нее, мне пришлось перешагивать в своих выходных туфлях через минное поле форм для выпечки пирогов, наполненных разными красками.

Она была в пурпурном комбинезоне и розовой футболке с надписью «Ночь в старом Сан-Антонио», перепачканной акриловыми красками. Теплый неподвижный воздух пропитался их запахом, и мама вспотела не меньше, чем открытая бутылка пива, стоявшая рядом с ней на камне.