и поверил. Уж больно подробный расклад цыган выдал, и всё становилось сразу на свои места. Складывалась несложная головоломка, в которых Ковалёв никогда силён не был.
Не слишком даже оригинально получается, если вдуматься. Ну, организовала мать похищение собственной дочери, так что же тут такого? Вышла, судя по всему, на тех самых людей, с которыми цыгане дела делали. Интересно, кстати, как вышла? Дала, наверное, кому надо, она, несмотря на возраст, вид ещё имела вполне товарный. Впрочем, тут возможны варианты.
Итак, вышла дамочка на серьёзных людей. Нюансов пленный, разумеется, не знал — не по чину шестёрке (пусть даже среди своих он типа крутой) знать, какие у бар расклады. Хотя, разумеется, тут додумывать можно по-всякому, например, что экс-супруга решила на состояние Ковалёва лапку наложить. А что? Вполне логичная и стройная гипотеза. Этим и то, что дочка жива осталась и даже на её честь ни одна жаба не покусилась, объясняется легко. А также то, что Ковалёва, когда он выкуп принесёт, должны были грохнуть. Вот так, просто и незатейливо. И тогда получается элементарный расклад: дочурка, как наследница, получает папочкино состояние, а мамашка при ней опекуном, потому как до совершеннолетия девочке ещё далеко. А дальше делится с покровителем… Вот дура, она что, не понимает, что её тут же завалят? Впрочем, возможно, опять подстраховалась, она баба хитрая. А может, и вообще всё не так, но уж больно концы с концами сходятся.
Так вот, серьёзные люди спустили цыганам заказ. Интересный заказ — аккуратненько изъять ребёнка, да так, чтобы с него ни волоска не упало, а потом вальнуть отца. Наводку дали, но слишком поздно цыгане вышли на скромную загородную резиденцию адмирала. А когда они, проигнорировав многочисленные таблички «не влезай — убьёт», ночью приблизиться хотели, то одного недосчитались, на молекулы его распылило, причём медленно, минут пять распылялся. Ковалёв этот момент помнил и решил, что это грибник заблудившийся вляпался, и готовился к визиту спасателей каких, да себя ругал за то, что ни в чём не повинную душу загубил. Он тогда даже перестал на ночь систему активной безопасности включать, хорошо, цыгане про то не знали, а проверять по новой кишка у них тонка оказалась.
Потом эти мерзавцы начали за домом следить, хотели на выезде девочку перехватить, но не срослось — она в город два дня не выезжала, прихворнула слегка, а земные лекарства — это вам не имперский стационар. Два дня — не срок, конечно, но цыгане расслабились малость и бегство девчонки из-под папиного крылышка позорно пропустили. Однако им повезло: в тусовке, в которую Юля затесалась на концерте, у них был свой стукачок…
Ковалёв усмехнулся. Ну надо же, а ведь и вправду, почувствовав себя круче обрыва, он невольно подставил своих родных. За себя Ковалёв не боялся — он вообще не боялся смерти, ибо «пока мы живы, её нет, а как она придёт, нас уже не будет», — да и сложно с ним справиться. Но вот родные… они ведь все под прицелом оказались невольно, вряд ли, если что, их в живых оставят… Так что дурак вы, батенька, супермен доморощенный.
Впрочем, Ковалёв быстро прекратил самокритику, как бесперспективное времяпровождение, и занялся куда более насущной проблемой, а именно — обдумыванием своих дальнейших действий. Оставлять ситуацию на самотёк было нельзя, и адмирал это прекрасно понимал: сейчас он перехватил инициативу, но, если так будет продолжаться, его как минимум выживут из родных мест. А вот этого Ковалёв делать бы никому не советовал. И даже пытаться бы не советовал — чревато.
Он механически задавал вопросы, выслушивал на них ответы, делал пометки в блокноте, но это проходило мимо основного потока сознания. В принципе ничего страшного, всё равно запись шла на диктофон. Мозги Ковалёва уже работали над планом нейтрализации врагов. Хотя в принципе план был прост до безобразия. Фигурантов известно много, и хотя они явно не основные (ибо какой серьёзный человек сам начнёт у цыган оружие с наркотой покупать), но цепочку размотать несложно. На это есть собственные спецслужбы, но и без них можно погеройствовать. Вон Ланцет любую цепочку в два счёта размотает. Да так размотает, что и цепочки-то не будет…
Словом, в плане Ковалёва живым места уже не было, и начать он решил с собственной жёнушки. А почему бы и нет? Василий никогда не бил женщин, это противоречило его жизненным принципам, но насчёт убивать принципы молчали. Да и потом, не сам же адмирал её убивать собрался, для этого вон Ланцет есть. Сделает, что называется, в лучшем виде. Око за око, как говорится. Почему бы и нет?
Между тем вопросы кончились. Ковалёв ещё некоторое время постоял в задумчивости и спросил:
— Паш, а как ты думаешь, надо его кончать или наградим за сотрудничество со следствием?
— Не знаю, — пожал плечами рациональный Ланцет. — А зачем он нам нужен? А так хоть остальных припугнём.
— Нет, Паш, эта кодла не поймёт. Она понимает только силу, причём не абстрактную… Вот что, а давай-ка мы его как агента влияния используем.
— Это как?
— А вот так. — И обратился к цыгану: — Ты жить хочешь?
Цыган часто-часто закивал. Поразительно, как легко сошли лоск и уверенность с этого типа. Ковалёва так и подмывало рубануть его рапирой, но он сдержался. В конце концов, цыган ещё мог быть полезен, а убить… Убить его он всегда успеет.
— Ну тогда слушай, урод. Если в моей республике появится хоть один цыган… Не важно, из твоих или ещё какой, я тебя убью. Так убью, что ты вообще пожалеешь, что отсюда живой вышел.
Цыган вновь закивал. Ковалёв удовлетворённо улыбнулся, похоже, он запугал клиента окончательно и тот готов на всё, лишь бы ухватить за хвост мелькнувший шанс. Но дело было ещё не закончено.
— Ты, сволочь, ещё не понял главного. Я тебя на дне морском найду. На вот, получи.
Дальнейшее весьма напоминало кадры из фильма «Матрица», те самые, на которых главному герою подсаживают жука-соглядатая. Так же страшно, больно и противно. Ну что поделаешь, не только у кинематографистов есть фантазия, работники спецслужб тоже иногда отличаются весьма специфическим чувством юмора. Что, спрашивается, стоит подсадить человеку имплант вроде того, который Ковалёв подсадил дочери? Да ровным счётом ничего, клиент даже не заметит, и стоимость его куда ниже… Но ведь сделали же такую гадость, а всё потому, что всякую шваль, особенно с отсталых миров, подобные спецэффекты пугают и живо делают сговорчивее.
— Итак, мразь, ты теперь понял, что мой со всеми потрохами? И если что, умирать будешь долго и страшно. И весь твой род исчезнет, поверь, я могу это сделать.
Ковалёв и вправду верил, что сделает то, что обещал. И цыган ему верил, потому что видел, что Ковалёв даже не пытается играть.
— Теперь о наказании лично для тебя. Ты, убогий, открыл хайло на моих близких, значит, ты должен быть наказан. В назидание другим, так сказать, и в подтверждение серьёзности моих намерений. Паш, займись этим уродом, а я пойду, у меня нервы не железные.
— Не вопрос, командир. Как считаешь, одной руки хватит?
— Думаю, да. Только смотри, чтоб он у тебя не сдох.
— Обижаешь, начальник. Эта гнида у меня так легко не отделается.
Ковалёв согласно кивнул и, не оглядываясь, пошёл прочь, ему и в самом деле не хотелось смотреть на то, что здесь будет происходить. Просыпаться по ночам с криком — оно надо? И так жизнь тяжёлая, а тут ещё и самому кошмары провоцировать… Пусть этим профи занимается, он за это жалованье получает. Одно из самых больших по эскадре, кстати, больше только у командиров кораблей выходит.
Уже открывая дверь, Ковалёв услышал за спиной:
— Тэк-с, вот эта инъекция, чтобы ты от болевого шока не сдох. А вот эта — чтобы умом не тронулся. Вот это — чтобы не истек кровью. Вот это…
От спокойного, деловитого и даже довольного тона Ланцета Ковалёва затошнило. Он видел однажды то, чем собирался сейчас заниматься корабельный палач. Правда, видел на экране, в обучающем фильме, и то чуть наизнанку не вывернуло. Это вам не банальное сдирание, то с живого человека мясо срезается тонкими, как на отбивную, ломтиками. Остаются голые, хорошо очищенные кости. И всё это время тот, кого вот так потрошат, остаётся в полном сознании. Страшная казнь за самые жуткие преступления, в империи за последние сто лет её применяли всего дважды, и делали это роботы. Сейчас же Ланцет собирался заняться этим лично… Всё-таки он псих!
Ковалёв вышел из комнаты и поспешно закрыл за собой дверь.
