Пока Дайяна «наслаждалась» действием лекарства, мужчины сидели в полном молчании. Однако, когда она из душа высунулась, они не смогли сдержать улыбки — полотенца-то она нашла, благо они там на полке лежали, а вот шкафчик с одеждой, похоже, нет. Всё правильно, в тюремном блоке такие излишества не предусмотрены, там эти шкафчики снаружи и под зеркала не замаскированы. Вот и высунулась она из полуоткрытых дверей, с ног до головы замотанная в махровые полотенца со слипшимися в сосульки мокрыми волосами… Очень эротично, ничего не скажешь. Мужчины синхронно отвернулись, дабы, что называется, не смущать девушку, хотя после ночного загула это было довольно смешно.

— Мальчики, во что можно переодеться?

— Позади тебя за зеркалом шкаф, — не оборачиваясь, ответил Ковалёв.

— Спасибо…

А голосок у неё был очень даже ничего, мелодичный такой. Ковалёв чуть заметно усмехнулся про себя — гормоны, конечно, штука нужная и важная, но не хрен, не хрен… Скоро он временно передаст бразды правления Шурманову, тот вполне справится со штурмом немногочисленных и слабоукреплённых планет противника, и смотается домой. Уж там-то можно будет оттянуться по полной программе, а пока — война, и незачем мешать деловое с личным.

Девушка вышла минут через пять, аккуратно причёсанная и одетая в, мягко говоря, великоватую ей одежду. Однако держалась она совершенно спокойно и чашечку с кофе приняла безо всякого страха, очевидно, уже поняла, что ни травить её, ни ещё каким-то образом причинять ей вред здесь никто не собирается. Хотя, когда она попробовала кофе, брови у неё удивленно приподнялись — такого напитка она раньше явно не пила. А когда покончила всё-таки со своей порцией бодрящего напитка, со вновь проснувшимся аппетитом зажевав его плюшками, Ковалёв чуть заметно улыбнулся и, глядя ей в глаза, внушительно произнёс:

— Ну что, теперь давай покалякаем о делах наших скорбных…

Дайяна от неожиданности аж поперхнулась. Ковалёв похлопал кашляющую девушку по спине — аккуратно и осторожно, чтобы неловким движением не сломать ей кости, всё-таки организм супера и организм обычного человека — это две большие разницы. В самом начале карьеры Ковалёву, да и остальным суперам пришлось долго учиться управлять новыми возможностями своих мускулов, и рефлексы вырабатывались очень долго. Ничего удивительного — трудно сразу научить человека, способного двумя пальцами свернуть чью-нибудь не очень крепкую шею или обогнать гепарда, точно соизмерять силу и скорость движений, в особенности если такой проблемы у него до этого не стояло никогда.

— Не нервничай ты так, никто тебе ничего плохого делать не собирается. Я, конечно, сволочь, но не настолько же.

— Да я в общем-то и не нервничаю…

— Ну, значит, не бойся.

— И не боюсь.

— Во, наш человек, — одобрительно прокомментировал Шерр со своего конца стола. — Вась, ты, главное, не наливай ей больше, сопьётся.

— Там видно будет. Чай, не девочка, сама понимать должна, что ей можно, а что нет.

В ответ на это Дайяна вновь закашлялась, на сей раз возмущённо, но когда Ковалёв занес руку для нового хлопка, опасливо замотала головой и отстранилась. Очевидно, тяжёлые и широкие, похожие на лопаты ручищи адмирала не внушали ей доверия.

— Ну вот, а говорила, не боишься…

— Ты бы грабли свои спрятал куда, — вновь вмешался доктор. — А то как размахнешься, меня аж самого в дрожь бросает.

— Ну и ладно, ну и пусть, могу и совсем уйти… — сделал кислую рожу Ковалёв.

После этого два старших офицера эскадры посмотрели друг на друга и громко расхохотались. Дайяна, недоуменно глядя на них, тоже неуверенно улыбнулась.

— Не обращай внимания, девочка, — отсмеявшись и вытерев тыльной стороной ладони выступившие слёзы, сказал Ковалёв. — Это мы шутим так.

— Угу. Главное, понять, где кончается шутка и начинается серьёзное дело. И наоборот, — откликнулся Шерр.

— Нет, док, ты не прав. Главное, не понять, а не перепутать. А то, сам знаешь, в нашей тесной компании такие ошибки чреваты.

Дайяна смотрела на эту парочку с удивлением. Перед ней сидели два человека, могуществу которых в этой части космоса мог позавидовать, наверное, кто угодно, и неловко шутили, как мальчишки, распустившие хвосты перед одноклассницей. Ковалёв с Шером тоже почувствовали некую неправильность ситуации и резко свернули веселье, в самом деле, им предстоял серьёзный разговор, от которого зависело очень многое.

— Прежде всего, мадемуазель т'Герра…

— Давайте уж просто Дайяна, — устало вздохнула девушка.

Её действительно напрягало официальное общение, не успела привыкнуть в таком возрасте. Ковалёв это понял.

— Тогда так, Дайяна. Я говорю — ты слушаешь. Что непонятно, переспрашиваешь. Идёт?

Девушка кивнула. Ковалёв улыбнулся:

— Не куксись, всё будет зер гут. Просто постарайся понять одну простую истину: так уж получилось, что сейчас мы все трое повязаны одной верёвочкой, только твой кончик этой самой верёвочки очень-очень тонок. И если верёвочка порвётся, нам это будет неприятно, но катастрофой это не будет. А вот для тебя — не знаю, сама решишь. Ну что, готова? Да ты не думай, ты кивни.

Дайяна кивнула и стала с интересом ждать продолжения разговора. Продолжение не заставило себя ждать.

— Итак, ты уже знаешь, кто мы. Но я хочу тебе пояснить кое-какие нюансы, чтобы ты поняла ситуацию и малость прониклась. Мы, конечно, солдаты империи, но, скажем так, нового набора. Если точнее, настоящий имперский офицер здесь один — наш уважаемый доктор.

Шерр привстал и важно, можно сказать, величественно кивнул.

— А мы…

И Ковалёв рассказал Дайяне свою историю, естественно, опустив некоторые мелкие, малозначащие подробности. Про суперов, например, или про то, где находится Земля. Ну и ещё кое-что, на всякий случай.

Дайяна слушала внимательно и, надо сказать, красиво слушала. Многие, когда им вещают что-то менторским голосом, или начинают проваливаться в дрёму, или перебивают рассказчика вопросами, или просто морщат лоб, совершают какие-то движения, долженствующие, по их мнению, подчеркнуть их внимание к излагаемому. Дайяна обошлась без спецэффектов, просто впитала информацию, как губка, и единственным вопросом, который она задала, когда Ковалёв закончил рассказ и разрешил спросить, что непонятно, был:

— А с какого боку тут, собственно, я?

Ковалёв и Шерр, услышав это, переглянулись и одновременно улыбнулись, да так плотоядно, что девушке на мгновение стало страшно.

— А ты, как ни крути, оказалась заложницей собственной семьи.

— Это как?

— Просто. — Ковалёв внимательно посмотрел ей в глаза. — Диктатор — твой двоюродный брат, это генетическое сканирование определило точно. Спорить будешь?

— Не буду. Но мы были не в лучших отношениях.

— Да, я знаю. А почему, кстати?

— Моя мама не слишком одобряла идеи своего племянника.