ленточками вязанная из лоскутков подушечка. Наполнил рюмку и задумался. Вспомнил их со Степаном ночное «кладоискательство» в Очакове, простукивание стенок, вытаскивание чемоданов. Как ни крути, а закон они тогда явно нарушили! Хотя кто сейчас законы не нарушает?! Может, только его мама! Впрочем, он сам до поездки в Очаков ничего противозаконного не делал. Просто желания не возникало. И тогда, в Очакове, что-то останавливало его ночью. А Степан, кажется, даже на секунду не задумался, никакого сомнения у него не возникло. Скорее, наоборот — с самого начала он был готов ко всему. Не зря ведь сначала повел он Игоря в «Хозтовары», где за его, Игоря, деньги купили они ломик-гвоздодер. И как умело он им управлялся, вскрывая двери и взламывая замки и замочки. Он ведь говорил, что отец его сидел… Может, и сам он сидел? Сидел, а когда вышел, дочь его домой не пустила! Вот и пошел скитаться!

Игорь пригубил настойку. Крепкая она, крепкая и сладковато-горькая. Ударила по языку приятной тяжестью, и сразу мысли переключились. Точнее, отключились. Замер Игорь. Погладил вдруг ладонью по своим голым ляжкам — и ногами ощутил холод ладони. «Может, одеться?» — подумал. Да так и не ответил на эту мысль. Неспешно допил рюмку, поставил бутылку обратно в буфет и так же на цыпочках вернулся в свою комнату.

Утром его разбудил негромкий упрек матери.

— Ты что, уже по ночам водку пьешь? — спросила она, заглянув в его комнату. — Вон со Степана бери пример! Совсем не пьет мужик!

— Так он уже свое выпил! — спросонок ответил Игорь и, открыв глаза, глянул на часы — половина восьмого. — А что, Степан пришел?

— Не видела! Хочешь завтракать — поднимайся! Вон, люди уже на работу идут! — показала она взглядом на окно.

Игорь вздохнул. «Снова сейчас о работе заговорит!» — подумал.

— А чего нам не хватает? — спросил Игорь, поднимаясь с кровати.

— А если б не было у меня пенсии? — голос матери прозвучал громче обычного.

— А что твоя пенсия?! Полторы тысячи! А процентов каждый месяц я в банке триста долларов получаю! Разве мало?

— Это тунеядство, — мать заговорила тише, боясь, что очередной спор о важности работы закончится обычным скандалом и двумя днями взаимного игнорирования. — За это в советское время в тюрьму сажали!

— Вот поэтому Союз и развалился! — парировал Игорь, тоже сбавляя свои обороты. — Ну, разве нам не хватает? Пока хватает! А появится интересная работа — обязательно пойду!

Жили они действительно на банковские проценты от размещенной на депозите немалой разницы между ценами проданной киевской и купленной ирпенской недвижимостей. Аккуратно раз в месяц заезжал Игорь в банк, снимал деньги. Привезя домой, клал на стол перед матерью и только потом забирал половину себе, а половину оставлял маме. Он уже так привык к этому существованию, что именно поездки в киевский банк и считал своей основной работой.

Быстро успокоившись, насыпала Елена Андреевна сыну в тарелку горячей гречневой каши, опустила сверху кусочек масла, и он сразу потек, просочился вниз.

Игорь ел кашу не спеша, большой ложкой. Ел и в окно посматривал.

— Я поузнаю, — пообещал он вдруг, виновато глянув на мать. — Может, и тут какая-нибудь работа появилась… Мне и самому скучно без дела сидеть.

Елена Андреевна кивнула.

— Дорожает ведь всё! — сказала. — Вон сыр уже по 60 гривен за кило! А пенсию мне не поднимают, и проценты наши больше не стали…

Игорь посчитал лишним поддерживать этот грустный разговор. Доел кашу, налил себе чаю. Задумался: а чем бы занять себя? Но мысли сами перестроились на Степана, точнее — на его отсутствие. Потом вспомнил о старинном чемодане с милицейской формой и пачками советских рублей. О пистолете в кобуре. Хороший подарочек от Степана! Хотя в Киеве, на Андреевском спуске, такую форму можно туристам за хорошие деньги продать! Может, отвезти?!

Игорь вздохнул. Вернулся в комнату, раскрыл чемодан и вытащил милицейскую форму. Прощупал карманы и достал из одного удостоверение лейтенанта милиции Зотова И. И.

— Что, тоже Игорь? — усмехнулся парень, разглядывая маленькую черно-белую фотографию. Парню, изображенному на ней, было лет двадцать пять, не больше!

Две пачки советских сторублевок, приподнятые на ладони, оказались увесистыми. Игорь задумался. Что он знал о времени, когда ходили по стране, не существующей больше, эти деньги, за которые уже давно ничего не купишь? Практически ничего. Нет, конечно, родился он еще тогда, во время последней советской «пятилетки», как любила говорить его мама.

— Причем здесь «пятилетка» и вообще, что это такое? — Игорь скривил губы. — Школа была десятилеткой, это точно! А вот «пятилетка»?!

Он пожал плечами, бросил «бывшие» деньги обратно в чемодан.

— Ты сегодня в магазин сходишь? — донесся из гостиной мамин голос.

— Да, я как раз собирался выйти! — ответил Игорь.

Аккуратно опустил в чемодан милицейскую форму, сверху положил удостоверение И. И. Зотова. Закрыл и засунул под кровать.

За окном накрапывал мелкий дождик. Игорь шел под зонтиком.

В голове, непонятно почему, крутилась старенькая песня из новогоднего кинофильма про пять минут. «К чему бы это?» — задумался Игорь, подходя к первому по дороге киоску.

Купил пачку сигарет, закурил. И тут же около него появился паренек без зонтика, с мокрыми, прилипнувшими ко лбу волосами, в брезентовой куртке и в кирзовых сапогах.

— Дядь, дайте закурить!

Игорь протянул ему открытую пачку, глядя на парня с иронией во взгляде.

— Ты хоть ее ладонью накрой, а то дождь потушит! — сказал он.

— А я тут, под козырьком выкурю, — спокойно ответил парень, подкурил сигарету у Игоря и действительно устроился под козырьком киоска слева от окошечка.

— Сапоги-то где купил? — шутливо спросил Игорь. — Сейчас такие не делают!

— В сарае у бати нашел, армейские! — совершенно серьезно ответил парень, не обратив внимания на иронию в голосе Игоря.

— Ну, носи на здоровье! Раньше сапоги делать умели! Не то что сейчас! — И он посмотрел на свои румынские, которые уже два раза к сапожнику в ремонт носил.

— Да они великоваты чуть, — пожаловался парень. — У бати был сорок третий размер, а у меня сорок первый с половиной… Можно еще одну?

Игорь сам вытащил из пачки сигарету и протянул парню, после чего, не прощаясь, продолжил свой путь. Дошел до автостанции, там покрутил головой — всё-таки отсюда открывался более серьезный выбор улиц и направлений. Подошел к доске объявлений. Пробежал глазами приклеенные к стенке рукописные и отпечатанные строки. Всё было про «продам» и «куплю».

— А может, в милицию пойти? Милицейский пистолет у меня уже есть! — сыронизировал над собой Игорь и тут же усмехнулся. И про форму снова вспомнил.

Вздохнул. Задумался. После сигареты захотелось кофе. Сигарета была настоящей, а вот настоящего кофе тут не найти — только растворимый. Ну да ладно, махнул он рукой. Зашел в магазинчик, взял себе «три в одном» и выпил, не выходя под дождь, рядом с прилавком, за стеклом которого лежали несколько видов колбас и копченая курица. Вспомнил тут Игорь просьбу матери продуктов купить. Проверил содержимое карманов — на бедность жаловаться повода не было. Купил свежий батон, полкило «докторской», масло, шпроты и, не удержавшись в порыве покупательского азарта, устремил свой взгляд на молоденькую продавщицу, произнеся твердым, уверенным голосом: «И бутылочку «Коктебеля»! Нет, не эту, пять звездочек!»

Уже выйдя под дождь с увесистым пакетом в руке, Игорь мысленно посмеялся над собой, над этой позой «богатого прожигателя жизни», которую он так явно в себе ощутил, покупая коньяк.

Настроение поднялось. Он шел домой, размышляя над только что сделанным открытием: он вдруг понял, что коньяк чаще пьет или хочет пить при дождливой погоде.