Хэкетт обратился к Россу:

— Думаешь, Торино мог стоять за нападением на твою жену?

— Доказательств у меня нет, но после случая с бандитами не стал бы этого исключать.

— Он ведь высокопоставленный служитель католической церкви!

— Значит, это место для них и правда важно.

— Когда отправляемся в обратный путь? — спросила Зеб.

— Завтра. Сначала вернемся в затерянный город, — тут сестра Шанталь посмотрела на Хэкетта с Мендозой, — за вашим золотом. Потом мы с Россом и Зеб летим в Америку.

Хэкетт положил руку на плечо Россу.

— Хуарес погиб, но, похоже, наша поездка в джунгли была не напрасной. Каждый нашел, что искал.

— Пожалуй, да.

Произнося эти слова, Росс снова подумал о свете, который шел из кровавого тоннеля. Источник. Теперь было уже очевидно, что сад со всей его странной жизнью был лишь физическим проявлением чудесной силы, ради которой Росс сюда и пришел. Источником могущества сада, а может, и источником всей жизни на Земле было то, что Хэкетт назвал изначальным генотипом. Росс представлял его возможности и был готов на все, лишь бы точно знать, что Лорен поправится. Он понял, что хоть кристалл и лежит на дне рюкзака, сам он еще не нашел все, что искал. Во всяком случае, пока не нашел.

На следующее утро Росс проснулся рано и, пока все спали, прокрался в запретную пещеру. Он толком не знал, чего хочет, и просто решил перед уходом осмотреть все последний раз. Попытался оценить возраст пещер. Скорее всего радиологическое датирование покажет, что они были тут чуть ли не с самого сотворения мира.

В полутьме Росс заметил две белые фигуры: они сидели в озере и, доставая из воды кристаллы, грызли их своими маленькими, но удивительно острыми зубками. Светящаяся кожа нимф словно пульсировала во мраке. Увидев Росса, они отвлеклись от кристаллов и запели: голоса их заполнили пещеру и вдруг стихли на самой высокой ноте. Существа, не шевелясь, смотрели на Росса, и тогда он точь-в-точь повторил отзвучавшую песню.

Нимфы запели снова — на сей раз песня звучала выше, и нот было больше.

Росс пропел вслед за ними.

Одна из нимф приблизилась. В ее волосах, похожих на листья папоротника, горели красные цветы. Она открыла рот и издала щебечущий звук, похожий на смех. Вблизи существо выглядело странно. У него были огромные глаза, как у персонажей диснеевских мультфильмов, однако глаза эти были пусты: ничего не выражали, ни на что не реагировали. Рот полон острых звериных зубов — лишнее подтверждение, что в нимфе нет ничего человеческого.

Однако когда Росс повторял за ней звуки, нимфа ему отвечала. Орландо Фалькон знал множество языков и был мастером вести беседу — интересно, он много веков назад действовал точно так же? Установил ли он контакт с этими существами после гибели конкистадоров? Именно с ними коротал он время, оставшись в этом странном и опасном Эдеме? Считал ли он их простыми и невинными сородичами людей, полагал ли, что они потомки еще не погрязшего в грехе человечества?

Росс решил провести эксперимент. Он напел свою собственную мелодию, но сразу понял, что ничего нового не сочинил. У него сама собой вышла мелодия из фильма Спилберга «Близкие контакты третьего рода». Когда Росс умолк, нимфа сразу же повторила за ним. В точности.

Тогда он попробовал музыку из «Джеймса Бонда», и снова нимфа воспроизвела все звуки без единой ошибки, а ее подруги одна за другой появлялись из темноты, чтобы поприсутствовать при их забаве.

Росс подождал, и его знакомая с красными цветами в волосах выдала свою фразу. В ней в отличие от музыки из кинофильмов, которую предпочитал Росс, не было ни мелодии, ни мотива — просто случайный набор нот, своего рода проза, а не поэзия. Тем не менее он воспроизвел эти ноты, и нимфы снова защебетали.

Росс начал напевать мелодию из «Розовой пантеры», как вдруг раздался вопль — пронзительный, короткий крик, от которого по коже побежали мурашки. Нимфы умолкли и дружно уставились в глубь пещеры — Росс вместе с ними. Он увидел, как во мраке подземелья, в зарослях круглых стеблей, раскрылся один из стручков, в котором оказалась нимфа с огромным вздувшимся животом. Между ее раздвинутых ног лежала еще одна нимфа, свернувшаяся в позе эмбриона. Ее кожа была более серой, а сама она оказалась лишь чуть меньше матери — если, конечно, то и правда была ее мать.

«Новорожденная» пошевелилась, и три нимфы из числа наблюдавших достали ее из стручка, отнесли к одному из озер и стали кормить изо рта в рот, разгрызая зубами осколки кристаллов. Когда их подопечная проглотила предложенную пищу, кожа ее окрасилась в тот же ярко-белый цвет, что и у остальных.

Еще четыре нимфы подошли к стручку и вынули оттуда мать. Та тоже меняла цвет: ее кожа темнела, как темнеет чешуя не очень свежей рыбы. Мускусный запах, который Росс почувствовал еще вчера, стал сильнее. Казалось, существо едва дышит, однако остальные нимфы и не пытались отнести подругу к бассейну и вернуть ее к жизни, как новорожденную. Они подняли ее на плечи, оттащили к входу в кровавый тоннель и остановились.

Из пещеры примчались еще шесть нимф, они несли плоды и растения. В тишине новоприбывшие выстроились позади четверки, которая несла умирающую мать. Затем, словно по сигналу, они затянули печальную, надрывную мелодию и пошли по тоннелю, карабкаясь по дорожке вдоль ручья.

Росс осмотрелся. Остальные нимфы занялись новорожденной. Сердце его колотилось, он колебался, помня о кристалле в рюкзаке. Он понимал, что следует удовлетвориться этим кристаллом и уйти. Но уйти не мог. Пока не мог. Росс двинулся по кровавому тоннелю следом за процессией нимф.

Росс чуть отстал, держась от нимф в некотором отдалении. Извилистая тропка была мокрой и неровной, но его башмаки совсем не скользили по выложенным кристаллами ступеням. Поднимаясь вверх, он заметил две вещи: тоннель был очень длинный, и в нем становилось все светлее.

Росс прикинул, что прошло уже минут пятнадцать, но тут нимфы прекратили петь. Свет был такой яркий, что окружающие предметы тонули в нем. Приходилось щуриться, и Росс, спрятавшись в небольшой нише, надел темные очки. Он восхищенно разглядывал выложенные кристаллами стены: даже потрясающим интерьерам пещеры Лечугия в штате Нью-Мексико было далеко до здешнего великолепия.

Росс высунулся из ниши и увидел, что тоннель впереди поворачивает и расширяется, образуя грот с ровным полом и маленьким водопадом. Потом проход снова шел вверх, по направлению к свету, и над водопадом расширялся, образуя второй грот, стены которого изъедены густой сетью узких отверстий. Там было темно — свет в эти отверстия не проникал, но, всмотревшись, Росс увидел, что внутри извивается что-то черное. На миг сверкнули две красные точки и тут же пропали, напомнив о кишащей крокодилами речке. Росс содрогнулся.

Нимфы собрались у подножия водопада. Три из числа тех, что несли плоды и растения, двинулись по проходу наверх. Пока они поднимались, оставшиеся внизу вновь запели: на этот раз что-то вроде заклинания — короткий рефрен из двух повторяющихся нот.

Под эти звуки, эхом отражавшиеся от стен тоннеля, три нимфы поднялись наверх и направились вправо, в центр грота. Они положили плоды и растения на землю, перед дырами в стенах. Как только они вернулись, пение прекратилось. Через какие-то мгновения верхний грот превратился в бурлящий и