похожи друг на друга во многих отношениях. Мы оба родились в начале пятидесятых годов, оба ходили в классическую школу, мы оба из семьи с относительно малым доходом. Мы испытываем ностальгию по одному и тому же, мы помним одни и те же рекламные ролики. Она заставляет меня смеяться и поднимает мне настроение. Она мой лучший друг, моя любовь, мой компаньон, и действительно я не хочу думать о жизни без нее».

Стинг даже растаял до такой степени, что когда его спросил один журналист, может ли «Полиция» когда-нибудь воссоединиться на профессиональной сцене, он ответил: «У меня нет никаких планов, чтобы опять играть в «Полиции». Но вы никогда не знаете, что произойдет. Кто знает?»

Это был неординарный ответ, учитывая ту язвительность, которая существовала во время существования «Полиции». Однако это новый Стинг, для которого ничего невозможного нет.

Боб Гелдоф, прекрасно понимающий друга, «расшифровывал» состояние ума Стинга в середине девяностых годов.

По его мнению, Стинг ощутил гармонию мира и обусловленность каждого факта своей жизни: «Нет ничего безнаказанного…»

Верность Гелдофа не осталась незамеченной. Когда брак бывшего певца из «Boomtown Rats» с Паолой Йетс начало лихорадить (весной 1995 года) и это стало достоянием средств массовой информации, то Стинг был одним из первых среди его друзей, кто позвонил Гелдофу и предложил свое плечо, в которое можно было выплакаться.

Открытый роман Йетс с рок-звездой группы «INXs» — Майклом Хатченсом, оставил Гелдофа совершенно ни с чем. Стинг пригласил его посидеть за пивом и попытался утешить.

В сентябре 1995 года финансист Стинга Кейт Мур наконец-то предстал перед судом по поводу разбирательства об исчезновении 7,5 миллионов фунтов, которые испарились со счетов Стинга без его разрешения. Стинг сам появился в суде, неловко одетый в костюм с галстуком, что было большой редкостью за двадцать лет, а также с аккуратной стрижкой.

Суд услышал, что Стинг получал подробные отчеты от «Cottus Bank», показывающие переводы сумм с его счета на другой, созданный в банке Шотландии финансистом и доверенным лицом Муром, и что Мур соткал сложную паутину обмана, чтобы сбить с толку Стинга.

Стинг настаивал, что его деньги — это не «сундук с сокровищем» для других, в котором можно копаться, и что он всегда полагал, что они защищены банковским мандатом.

Мур отрицал обвинения в воровстве. Стинг был перепроверен под своим настоящим именем защитником Николасом Парнеллом, который предположил, что он уполномочил создание этого счета и что на нем находился капитал, накопленный после того, как Мур провел переговоры по сделке с «Бюро гос. доходов» с целью защитить заработки Стинга за рубежом. Затем было раскрыто, что 11,6 миллионов фунтов из его доходов между 1986 и 1991 годом не подверглись налогообложению (что сэкономило ему 4,8 миллиона фунтов), при условии, что он провел некоторое время за границей. Было также установлено что за все это время Стинг выплатил приблизительно 20 миллионов фунтов налогов.

Стинг ответил: «Вы говорите, что я согласен, что все мои деньги, сэкономленные от «Гос. дохода», должны идти на счет, контролируемый мистером Муром? По моему разумению, раз «Гос. доход» согласился на эту сделку, то эти деньги должны были идти на мои личные счета, как выбираю я, это не сундук с сокровищами, где каждый может копаться и считать, сколько там есть. Это мои деньги».

Судейская коллегия разразилась смехом, когда было установлено, что Стинг получил уровень А по экономике, до того, как работал с «Гос. доходом». «Я не говорю, что это открывает ворота в финансовый мир, но вы не неприкосновенны за границей», — настаивал защитник мистер Парнселл. Он продолжал: «В несчастливые времена вы работали для «Гос. дохода». Вы не можете кого-нибудь выбрать для работы там. «Гос. доход» в ужасе от финансовой документации».

К еще большему веселью Стинг ответил: «Боюсь, что именно поэтому я был вынужден уйти».

Через несколько дней после того, как начался суд, стало известно, что Стинг санкционировал наём частного детектива, который тайно записывал беседу, чтобы попробовать получить признание Мура. Стинг признался в суде, что была организована встреча между Муром и частным лицом, но он отрицал, что принимал участие в какой-то уловке.

Суду также было сказано, что Мур сломался и сделал признание в том, что украл шесть миллионов фунтов у Стинга, после того как с ним открыто говорили о пропавших деньгах. «Если он признался, то почему вам было необходимо нанимать частного детектива и пытаться записать его признание на пленку?» — спросил мистер Парнелл.

Стинг ответил, что детектив был нанят ранее предполагаемого признания Мура. Затем он продолжил разоблачение и сообщил, что узнал, что двести тысяч фунтов его денег были потрачены на приобретение недвижимости в Западном Лондоне для одной из подруг Мура.

Во время слушания было установлено, что большое количество денег Стинга было выброшено Муром на ряд чудовищных капиталовложений, таких как схема по переделке русского военного самолета в огромный самолет для гражданских нужд или же схема по созданию цепи индийских ресторанов в Австралии.

В дополнение ко всему Мур израсходовал чеки с причитающимися выплатами Стингу, всего на 1,2 миллиона для выплаты собственных налоговых обязательств и еще один миллион фунтов для выплаты гонораров самому себе. Судебный процесс также установил, что консультант и юрист Стинга, которому он долгое время доверял, Кристофер Барли, смог вернуть почти все украденные деньги. Восстановленные деньги пришли не от Мура, который теперь был банкротом, и не от тех людей, которые погрели руки на этом воровстве, а от людей, которые были вовлечены в процесс воровства, таких, как различные банкиры, «Гос. доход» и крупная издательская компания.

17 октября 1995 года Мур был отправлен за решетку на шесть лет, после того как он был признан виновным в краже денег у Стинга в период между августом 1988 года и июлем 1992 года.

Освещение судебного процесса над Муром в средствах массовой информации, к сожалению, имело побочный эффект — они широко печатали фотографии Стинга, который быстро терял волосы. С двадцати пяти лет Стинг очень был обеспокоен возможностью полысеть. Но после того как он справил свое сорокалетие, это уже не на шутку начало волновать его, потому что на макушке волосы стали заметно редкими.

Один из его друзей говорит: «Стинг невероятно тщеславный парень. Когда ему было тридцать, он каким-то образом сохранил волосы, хотя они начали идти на убыль еще до этого момента. Но теперь это настоящая проблема».

Стинг в 1994 году посетил в лондонском Вест-Энде специалиста, занимающегося проблемами облысения, и потратил некоторую часть своего состояния на средства, которые, как предполагается, замедлят процесс потери волос. «Стинг гордится тем, что его физическое состояние равно тридцатилетнему возрасту, но он не может примириться с потерей волос».

Как недавно сказал этот суперпопулярный человек: «Я не хочу спустя десять лет стать тем парнем, который в Лас-Вегасе с лысой головой и в смокинге поет «Роксану»».

Ну что ж, время покажет.

Так что же Стингу осталось сделать?

Он говорит довольно-таки спокойно: «Мне придется войти в фазу, когда я сяду и скажу: «Чему я научился? Кто я такой? Нужно ли мне будет отвечать что-либо самому себе? Может быть, высшее мужество — не говорить ничего!»»