своего пути.

Два прыгуна-спаниеля Стинга, Вильям и его брат Гектор, неслись по дороге впереди своего хозяина, неистово лая, довольные тем, что их выпустили на свободу из дома. Все говорили, что Вилли, как и его хозяин, обладал духом свободы и своенравием. Когда ветеринар семьи сказал, что собака нуждается в определенном лечении, Стинг отказался на том основании, что он не хотел бы, чтобы то же самое проделали с ним.

В этот ветреный день Стинг так же был доволен, что находится за пределами дома, как и его собаки. В своем любимом замшевом коричневом жакете, замшевых коричневых туфлях и черных джинсах, с небольшой щетиной, проступившей на его щеках, он прогуливался быстрым шагом, получая удовольствие от холодного дневного воздуха и физического движения.

А дома Труди, их трое детей и один из двоих детей от брака с Фрэнсис готовили чай. Дом был расположен чуть в стороне от очень оживленной улицы. К дому Стинга почти вплотную примыкали другие дома, в том числе дом, принадлежавший Сэмюэлю Тейлору Колриджу, поэту и критику, который осветил путь британскому романтическому движению два века тому назад.

За входной дверью дома Стинга в этот холодный ветреный день лежал привычный мир — спешащие пешеходы, звуки клаксонов, строительные площадки, шум, лай собак. Шла своим чередом городская жизнь. Но тут же, за углом, несколькими кварталами ниже располагался Хемпстед Хит — холмистая зеленая местность с пешеходными дорожками. Равновесие деревни и города прекрасно подходило Стингу.

Когда Стинг прогуливался по окрестностям в тот день, у него были все основания чувствовать себя счастливым. По крайней мере, демоны, которые преследовали его большую часть жизни, были изгнаны. Он впервые за долгое время чувствовал себя удовлетворенным своим жребием. Он стал поп-идолом, которым могли восхищаться взрослые люди. Он все еще имел сверхъестественную способность быть признательным за понимание своего творчества, и даже до определенной степени подшучивать над собой.

Спустя час Стинг вернулся в свой дом, положил огромное полено в камин, разжёг огонь и уселся на старый диван перед камином. Была только середина дня, но серое небо за окном уже начинало темнеть, углубляя тени, которые собирались в темноте комнаты, на стенах, обшитых деревом. И вот Стинг пил свой любимый чай со снадобьями и медом, который помогал ему смягчать голосовые связки и «держать жизнь крепко в своей руке».

В следующие восемь недель ему предстояло начать еще одно «приключение» всемирного масштаба. На этот раз он намеревался возглавить «жесткую», профессиональную группу музыкантов, в которой были Кенни Кирклэнд — клавишные, Доминик Миллар — соло-гитара и Винни Колайтуа — ударные. Они намеревались привести себя в хорошую форму, играя в маленьких клубах в Сан-Франциско, Лос-Анджелесе, Чикаго и Нью-Йорке, прежде чем покорять большие арены.

В отличие от многих рок-звезд его возраста, Стинга не одолевали страхи по поводу своей способности нести свою музыку в будущее и при этом выглядеть достойно. Стинг твердо убежден, что есть способ становиться старше и все-таки оставаться исполнителем без смущения для себя. «Всё дело в группе, — считает он. — Не следует быть в группе, когда ты уже взрослый. Ты можешь быть сам по себе. И именно поэтому я не в группе».

Огромная внутренняя уверенность Стинга позволила ему попробовать различные вещи. Но теперь, когда он вошел в 90-е годы, он знал, что ему придется направлять себя более осторожно. «Я пытался очень осознанно сломать шаблон, делать те вещи, которые обычно рок-звезды не делают, и к которым не стремятся. Безусловно, заканчиваете вы тем, что вас начинают называть возомнившим о себе. Я не возомнил о себе. Я просто желаю рисковать до той степени, в которой без ущерба для себя можно быть смешным — рисковать в тех вещах, где не страшно потерпеть неудачу. Я думаю, что сам процесс попытки вырваться из стереотипа того стоит. Я не думаю, что люди знают, что им ожидать от меня…»

Концерты Стинга стали нешумными, респектабельными «обзорами», а не добрым старым всеохватывающим рок-н-ролльным взрывом. На сцене он значительно расширил свой диапазон, даже включил такой материал, как «Purple Has» Джимми Хендрикса, к большому удивлению своей публики, в основном состоящей из среднего класса. Однако он все еще продолжал предоставлять любой аудитории классику «Полиции», и некоторые критики полагали, что это была самая рискованная часть его выступлений.

Как писал Адам Свитинг в «The Guardian»: «Главная проблема в обращении к материалу «Полиции» состоит в том, что он гораздо лучше, чем недавнее творчество, в основном повторяющее лучшие находки и тонко манипулирующее сознанием слушателей…»

Умение Стинга привлекать респектабельных последователей воистину впечатляющее. Когда Сэр Майкл Типпет, один из ведущих британских композиторов, был гостем на радиопрограмме «Диски Пустынного Острова», он включил песню Стинга «Так одиноко». Стинг позже комментировал застенчиво: «Бог знает почему. В гармоническом смысле она очень проста».

Приблизительно в это время Стинг предпринял эмоционально насыщенную поездку в Ньюкасл, чтобы появиться на специальном импровизированном выступлении в Центре «Buddle Arts». Это была тайная «операция», проводимая в атмосфере полной секретности.

Ударник группы «Last Exit» Ронни Пирсон рассказывает эту историю: «Кто-то позвонил мне поздно вечером и сказал, что Стинг хочет, чтобы я играл в ту пятницу вместе с «Last Exit». Я был ужасно доволен».

Стинг появился в маленьком центре искусств вместе со своими постоянными членами группы и они отыграли час до того, как пришли первые участники группы «Last Exit» и исполнили две мелодии. «Это привело публику в восторг», — объясняет Ронни Пирсон.

Группа вышла на «бис», что сорвало еще раз бурные восторженные аплодисменты. «Никто ни в малейшей степени не был смущен, — объясняет Ронни. — Я едва замечал все эти ускользнувшие годы. Мы все, казалось, так хорошо ладили. Это было замечательно».

Потом Стинг и его окружение в сопровождении членов группы «Last Exit» вернулись в его номер в «Госфорт Отеле» в Ньюкасле и там посидели все вместе, пили пиво и вспоминали старые времена. «Никакая другая поп-звезда не сделала бы этого, — говорит Ронни. — Это было как раньше, и я никогда этого, пока живу, не забуду».

И только, вернувшись в отель, кто-то набрался мужества спросить своего музыкального партнера на один вечер, почему концерт был организован в этом первом месте выступления».

Объяснение Стинга было до боли простым: «У меня была эта безрассудная идея, и я приехал с ней, и вдруг внезапно кто-то организовал это для меня».

Вот так бывает, когда вы — звезда рок-н-ролла и мультимиллионер.

Певец был гостем «Little Mo's Blues Band», в которой играл его старый приятель Герри Ричардсон. Чуть раньше, в этот день, Стинг возвращался в свой номер в отеле в Ньюкасле и обнаружил автофургон Герри, стоящий на улице. Он тут же поздоровался и начал помогать ему таскать все принадлежности в танцевальный зал, где они и поговорили немного, как в старые добрые времена.

Так произошло, что в этот самый день в танцевальном зале отеля должен был состояться ежегодный обед с танцами местной ассоциации архитекторов. Вдруг кто-то заметил его. «О-о-о! Это Стинг! — замычала от восторга одна женщина. — Это действительно он!»

Надев ремень на бас-гитару, с улыбкой, в которой был заметен намек на смущение, Стинг коротко сказал: «Раз, два» — и погрузился в пылкое, хаотичное исполнение песни «Каждое твое дыхание». Там не было сцены, не было даже платформы. Мужчины и женщины встали вокруг, глазея на суперзвезду, которая