Ракеты – две, три, четыре – с характерным шипением вырывались из-под крыльев вертолетов и, огибая гору по дуге, мчались в сторону базы Мустафы-Шурави. Они просто сметали кишлак с плоской вершины, вгрызаясь в каменную породу.

От жадного взгляда Джекоба Рэдкида не укрылись уцелевшие башенки ворот. Недалеко от них на горной дороге американец увидел всадника. Испугавшись взрывов в кишлаке, конь встал на дыбы и чуть было не сбросил со спины седока.

Две ракеты, одна за другой, вдребезги разнесли башенки. Боевик на вздыбленном коне на фоне оранжевых вспышек казался полностью черным и плоским, словно был вырезан из картона. Он уже мчался вниз по откосу. Следующим взрывом коня и седока подкинуло высоко вверх, затем бросило на острые камни и накрыло серой пеленой дыма.

– Йеху! – воскликнул Джекоб Рэдкид. – Точный выстрел!

После такого зрелища на экране он не выдержал и бросил свой вертолет вправо, чтобы «высунуться» из-за пика скалы, за которой прятался. Летчик хотел хоть издали полюбоваться пылающим селением, насладиться красотой взрывов и мощью своей боевой машины.

Кишлак Хаск Сартор был не просто стерт с лица земли – он, если так можно сказать, был выворочен с корнем, выбит из каменной скальной породы. На месте, где только что были дома, зияли глубокие воронки. Американцы не пропустили даже колодец на центральной площади. На плоской вершине, очертаниями похожей на морду медведя, оставалась стоять только мечеть и простреленный насквозь минарет.

Воины Мустафы-Шурави, стоявшие в селении Селаб, увидев вертолет, крайне удивились. Спокойствие неба над этими дикими горами и ущельями уже давно не нарушала авиационная техника. Боевая машина, казалось, мирно пролетела у них над головами и направилась к кишлаку Хаск Сартор.

– Это американский. И всего лишь один, – сказал Рахам Диль.

– Наверное, хотят о чем-нибудь потолковать с Мустафой-Шурави, – предположил долговязый Абдулхакк.

– Командир ничего такого нам не говорил насчет натовцев, – сказал Майранай.

– Не нравятся мне такие визиты крестоносцев, – проговорил старик Хайрулла и прищурился, провожая взглядом «железную стрекозу».

– Тем более визиты без предупреждения.

И словно в подтверждение его слов, вертолет, который уже был недалеко от кишлака Хаск Сартор, начал выпускать дымные «стрелы». Вершина горы покрылась огненными вспышками, над ней появились серые и черные клубы дыма.

– Все в укрытие! – резко скомандовал Фаридун.

Однако несколько воинов, схватив «калашниковы», начали быстро подниматься по склону, поближе к базе.

– Назад! – крикнул им Фаридун. – Всем прижаться к земле!

Он понимал, что у американцев полное преимущество. Отсюда, из низины, до вертолета около полутора километров, и ни из автомата, ни из РПГ его не достать. А вот сам вертолет, ракеты которого могут бить до девяти километров, вполне может обрушить огневую мощь прямо на них. Это только по доброй воле Аллаха на базе сейчас не оказалось людей, и самым разумным теперь было бы сохранить им жизни.

– Там командир! – крикнул Сабавун.

Этот ловкий воин, казалось, совсем не боялся высоты. Он выхватил из-под седла замотанную в серо- коричневые, под цвет гор, тряпки снайперскую винтовку и побежал по выступу над обрывом. Эта опасная тропа вела резко вверх.

Все происходило стремительно. Вертолет быстро расстрелял свой боевой запас и ушел подальше от гор, прячась в лучах заходящего солнца.

Вдруг над головой у Сабавуна, словно рой огромных пчел, пролетели ракеты. Он видел, как они вонзаются в уже горящие дома кишлака на горе, как рассыпались от страшного взрыва каменные ворота, как вздыбился черный конь и вместе со своим наездником упал с горы.

– Мохамбар!

Сабавун обернулся – ракеты летели из-за остроконечной скалы. Но теперь он видел, что рядом с ней показался еще один американский вертолет, зависнув в воздухе. Снайпер быстро вскинул свою винтовку и выстрелил. Он целился не в вертолет, а в ближайшую скалу.

Пик взорвался с такой мощью, словно Сабавун стрелял не из винтовки, а из гаубицы. Вертолет Рэдкида сильно тряхануло, машина потеряла управление, ударилась о скалу и взорвалась.

Две месяцеподобные скалы возвышались над долиной. Чтобы спуститься в нее с юго-востока, путнику или верховому непременно приходилось пройти между этими скалами. Так же и вертолету или низколетящему самолету не было другого пути. Поэтому вершины этих скал еще в 90-е годы прошлого столетия в целях обороны были заминированы. И Сабавун это прекрасно знал.

Джеймс Маккрайтон боковым зрением увидел, как взорвался вертолет Джекоба Рэдкида.

– Ты заметил, что произошло? – спросил он у стрелка.

– Рэдкид сам направил машину вправо, ближе к скале. Ему всегда нравилось смотреть на огонь.

– Значит, ты тоже слышал его дурацкий крик?

Стрелок кивнул.

– Командир, мы потеряли Рыжего, – доложил Маккрайтон, назвав Рэдкида по его прозвищу.

– Сбит? – отозвался Маноган.

– Похоже, не справился с управлением. Или с нервами.

– Черт, – выругался Маноган.

– И Брайана угробил, и машину, – продолжал Маккрайтон. – Спасать некого.

– Ладно, берем обратный курс. Задание выполнено. А за ними прилетят другие.

– Есть, сэр!

Вертолет Джеймса Маккрайтона вскоре догнал командирскую машину, и только два ударных многоцелевика «Апач» вернулись с задания на свою базу.

В сводках потерь американской армии сообщалось, что в горах на западе Афганистана из-за технической неисправности потерпел крушение военный вертолет «Апач AH-64D Лонгбоу». Погибли два человека – пилот Джекоб Рэдкид и стрелок Брайан Малковски.

Мулла Ходжа Ахмад, щупленький старец с жиденькой седой бородкой, мелкими шажками вышел за порог мечети. Приставив к белоснежной чалме руку, он посмотрел на солнце – до заката оставалось минут пятнадцать.

Мулла в кишлаке Хаск Сартор был имамом – «заведующим» местной религиозной общины. Он следил за порядком, вел общественные молитвы.

Старец благодушно вздохнул и засеменил зелеными туфлями с загнутыми вверх носами к ближайшему маленькому дому.

– Торджан, поднимайся, мой мальчик, – тихим голосом проговорил он.

На ковре в темном покое спал юноша. Сквозь сон он услышал, как его зовет мулла. Юноша открыл глаза и не мешкая встал.

– Давай руку, – сказал мулла.

Юноша от рождения был слепой. У его пожилых отца и матери долго не было детей. Они молили Аллаха, чтобы он хоть на склоне лет подарил им ребенка. Торджан стал тем желанным подарком. Вот только родился он совершенно слепым. Мать и отец отдавали ему всю свою ласку и заботу, хотя слепой мальчик в действительности был огромной обузой для бедной семьи.

Однажды Ходжа Ахмад услышал, как, будучи уже юношей, Торджан пропел азан, который