Он делает паузу. Мы сидим в каюте старпома на крейсере «Гладиатор» – внешне строгой, но вполне комфортной. Та же камера, только с мягким креслом. Охраны нет, да и не нужна она. Не бойтесь меня, капитан Новиков, полковник Горбань и генерал Зельц. Я могу взбрыкнуть, но глупостей не наделаю. Я заинтригован, и капитан это понял. Уж не знаю, под чью персональную ответственность он вывел меня из тюремных стен, но он во мне уверен. Это немного бесит. Несильно так.

С другой стороны – глухая зона…

Самая неинтересная из выдумок о галактических аномалиях оказалась правдой.

Область пространства (или не-пространства?) сферической формы, характерным поперечником в несколько тысяч километров, не излучающая и не пропускающая никакого излучения, – вот что такое глухая зона. Это не черная дыра. Это не «угольный мешок» – плотное скопление космической пыли. Это вообще непонятно что.

Тяготение – нулевое. Отражение – нулевое. Излучение – нулевое. Магнитного поля нет. То ли Ничто, то ли Нечто. Невразумительный объект.

– Глухая зона была замечена через восемьдесят часов после вашего… воздействия на танкер. Примерно в том же месте, но танкер вне ее границ. Скорость зоны относительно Солнца – нуль. Она не прилетела. Она возникла.

– А космоид?

– Удрал задолго до ее появления, и очень шустро. Вы ведь сами это видели.

Ах, вот оно что! Штабные умы связали визит космоида с последующим появлением глухой зоны. Место – почти то же. Время – после. Восемьдесят часов – это не срок. Как не связать одно с другим! Чисто армейская логика. Причина, мол, и следствие. А я им нужен для того, чтобы войти в контакт с глухой зоной, чем бы она ни являлась. Допустим, она – корабль пришельцев уж не знаю откуда или канал в их мир. В иную вселенную, иное измерение, параллельное пространство, недостающее вписать. Почему именно я? Ответ прост, как мычание: они и в самом деле подозревают, что космоид каким-то таинственным образом влиял на меня, чего раньше ни с кем из пилотов не замечалось. А поскольку космоид, по их мнению, как-то связан с глухой зоной, последующие действия военных напрашиваются сами собой: взять меня да и подвести поближе к черному ничто, а не подействует – так окунуть в него с головой. Авось это даст результаты.

И мне становится смешно.

– А правда, что объекты, углубившиеся в глухую зону, не возвращаются? – интересуюсь я.

– Автоматические – да, – признает Новиков. – Зонды исчезают бесследно. Насколько мне известно, войти в глухую зону на пилотируемом корабле никто никогда не пробовал.

– И тем не менее вы предлагаете мне…

– Мы предлагаем вам прогулку в ближайшие окрестности глухой зоны без пересечения ее границ, – перебивает Новиков. – Одноместный корабль, приличный срок автономности, двусторонняя связь…

Как это иногда противно – быть провидцем!

Меня инструктируют. Полковник Горбань – плотный мужик невысокого роста с бульдожьими складками на физиономии. Нечто подобное я и представлял себе. Он больше молчит, да и о чем ему со мной говорить? Отчетливо видно, что ситуация ему крайне не нравится – вместо того чтобы растереть в слякоть ничтожное насекомое, осмелившееся не выполнить его приказов, он теперь вынужден использовать это насекомое в операции. Наверняка не его идея. Не умею читать мысли, но знаю: он жалеет, что не сжег меня, когда я заслонял собой улепетывающего чужака. Не решился. Был огорошен и морально не готов. Проявил слабину. Так он думает.

Молчит и всем известный генерал Зельц. Молчит и трет подбородок знаменитый ас майор Тыгдымов. Капитан Новиков тоже присутствует. И еще несколько офицеров. Один из них разглагольствует перед демонстрационным экраном, а на нем – светящиеся точки, много точек. Боевые единицы. Эскадра, не меньше. Вьются вокруг обозначенной пунктиром сферы, как мошки возле абажура.

Вот она – сфера. Глухая зона.

Моя цель.

– Повторяю, вам надлежит подойти к объекту на минимально возможное расстояние. Поскольку объект не излучает и не отражает никаких волн или частиц, навигация возможна либо по маякам, либо – как паллиатив – по звездам. Знакомая вам капсула типа «москит» оснащена дополнительным…

И так далее.

Запоминаю. Оружия у меня на борту, разумеется, не будет – зато будет внешнее управление на случай, если я опять выкину какую-нибудь штуку.

А я выкину?

– Мы ценим вашу готовность к сотрудничеству, – продолжает свою речь оратор в погонах. – В случае успешного исхода все обвинения с вас будут сняты.

Трудно сказать, что он разумеет под успешным исходом. Боюсь, он и сам этого не понимает. Ему по должности не положено.

Генерал Зельц важно кивает. Полковник Горбань не смотрит на меня. Кажется, все присутствующие уверены: я с радостью ухвачусь за предложение и сделаю именно то, чего они от меня хотят.

И это мне не нравится.

По краю черноты – Центавр, Индеец, Летучая Рыба. Искры звезд гаснут, коснувшись непроницаемой сферы. Глухая зона рядом. Она наплывает на меня, или, вернее, я подплываю к ней, как инфузория к киту, – масштабы схожие. Погасла желтая альфа Центавра. Я приближаюсь. Когда чернота закроет полвселенной, я коснусь глухой зоны, но только этого не произойдет. От меня ждут большего, чем бесславное и бесследное исчезновение в черной западне, откуда не возвращаются зонды.

Кто я?

Чрезвычайный посол? Чувствительный датчик? Наживка?

Майор Тыгдымов – видимо, фрондер в душе – единственный из всех пожелал мне удачи и хлопнул по плечу. Чего там, мол. Коллеги. Оба бывали в передрягах.

Торможение – струи ионизованной ртути рвутся из носовых сопел. Все та же ртуть… Если люди не перейдут на какое-нибудь другое рабочее вещество для ионников, им не придется долго ждать нового визита истерзанного паразитами космоида. Явился один – повадятся и другие.

Ну и ладно. Мне-то что за дело?

Гаснут звезды. Уходит за край глухой зоны созвездие Жертвенника. Оно не для меня. Я не жертва, поскольку не ощущаю себя таковой. Я свободен, и мне нисколько не страшно. Вот генерал Зельц, полковник Горбань, майор Тыгдымов, капитан Новиков – жертвы. Своего страха, во всяком случае.

Кончилось торможение, и звезды по краям черноты перестали гаснуть. Я на месте.

И это называется минимально возможным расстоянием? Я мог бы подобраться и ближе. Но пеленги на маяки те, что надо.

Чуть-чуть подрабатывают ионники, компенсируя притяжение Солнца, весьма слабое на таком удалении. На угольно-черную сферу, раскинувшуюся передо мной, оно вообще не действует, ну а мой кораблик – иное дело.

Тот самый кораблик. Камилла, ты жива?

– Готова служить, капитан.

То-то же.

Разумеется, она готова повиноваться мне с известными ограничениями, но спрашивать ее об этом бесполезно. Скорее всего, она сама о них пока не знает.

– Камилла, мне нужны характеристики объекта.

Секундная заминка – и ответ с оттенком снисходительности:

– Прошу уточнить, о каком объекте идет речь.

– О том, что прямо передо мной. О глухой зоне.

– Названный объект отсутствует.

Камилла не видит его. В ее понимании зрение – это ловля света. Если объект не испускает частиц и волн, значит, объекта не существует. То, что чернота закрыла полнебосвода, ее не волнует – оставшихся