этимолог, слава богу, не возьмется объяснить это выражение. Здесь полнейшая абракадабра с нарушением всех грамматических и логических норм. Воспользуемся, однако, нашим проверенным методом и буквальный смысл, как по щучьему велению, засветится истинным светом изнутри речения в полном согласии и со здравым смыслом и с грамматикой. С арабской.
Вот что получается: уъду ва-табиъ гарй “беги и продолжай бежать”, то есть “беги без остановки”. После падения гортанных выражение превращается в то, что мы произносим по-русски.
Это тебе не фунт изюму – можно слышать от того, кто оценивает предмет высказывания достаточно высоко. Это, мол, не пустяк там какой-нибудь, не изюм. Как будто изюм – это не ценный питательный продукт заморского происхождения, не лакомство, а так кости, которые разве что только выбросить собакам. Действительно, с чего бы это у русских такое отношение к изюму. И я бы не сказал, что вообще, а вот только в этой поговорке. Наверное, и на этот раз потому, что речь не об изюме. А о чем? О костях. Именно о костях, поскольку арабское слово ъизам имеет значение “кости”.
В случае выражений, подобных предыдущему, невооруженным глазом видно, что с ними что-то не так. Бывают же обороты, о которых не скажешь, что они идиомы. Все в них вроде бы логично. Возьмем, к примеру, речение ничто не вечно под луной. В нем нет логических изъянов, вот разве что луна здесь явно необязательный предмет Возможно, солнце было бы уместней. Мы его и чаще видим, и жизнь от него зависит не в меньшей степени, чем от луны, в особенности для русского человека. Что ни говори, дневное светило с большим основанием может претендовать на место в пословице, чем ночное, к тому же последнее и светит-то не своим светом. И все же кому-то луна может нравиться больше. Это, как говорится, дело вкуса, а о вкусах не спорят. Что же касается смысла слов и выражений, то это уже совсем не дело вкуса. О нем можно и нужно спорить до тех, правда, пор, пока он не станет бесспорным. Я, например, не согласен с тем, что в пословице говорится о луне. И по одной лишь причине. Согласные выражения под луной образуют слово фадылон вот с таким значением: “оставаться”. Это означает, что буквальный смысл выражения: “ничто не остается вечным”.
Но разве мы его понимаем иначе? Такая же, если не большая, кажимость ясности в выражении держать порох сухим. У меня не было бы никаких возражений против его буквального понимания, если бы не все тот же арабский язык. А началось все с того, что я обратил внимание на одно странное обстоятельство. Последнее слово сухим после устранения падежного окончания становилось созвучным арабскому слову сахи “внимательный, бодрствующий, бдительный”. Арабское слово хорошо знакомо и русским. О человеке, который пьет постоянно, говорят: не просыхает. Среди значений арабского корня есть и “трезвый”. Это понятно. Слово трезвый ведь тоже от арабского ТРЗ “быть сухим”. Ну а трезвый, в отличие от пьяного, обычно бывает и внимательным и осторожным. Коль скоро так, речь в идиоме идет не о порохе, а о человеке. Это предположение, впрочем, легко проверить, стоит лишь подозрительные части выражения написать арабскими буквами. Так и поступим. Начнем от печки. Арабский корень ДРЖ означает “встать на середину дороги”. Ага, понятно. Это чтобы не получить удара из-за угла. Арабское фарах буквально значит “и пойти”. Сложим теперь все вместе, получим арабское выражение: ДРЖ ФРХ СХ, буквальный перевод которого: “встать на середину дороги и пойти, будучи крайне осторожным”. Тоже неплохо передает смысл. По мне, так не хуже русского варианта. Точней. Ведь держать порох сухим особой бдительности и не надо. Положил его куда надо, и все дела. Можешь даже забыть о нем. Как бы там ни было, оставляю самому читателю судить, случайно ли смысл русской фразы совпадает со смыслом арабской фразы, написанной теми же согласными.
Красивый образ находим в выражении сматывать удочки. Этимологи сказали бы: из профессиональной речи рыбаков. Но вот если в слове уда первую букву читать Айном, а так она пишется до сих пор евреями, взявшими буквы из древнеарамейского, то наше слово превращается в арабское ъауда “возвращение”. Но ведь мы как раз и подразумеваем именно этот смысл. Что же касается первого слова выражения, то его первые три согласные СМТ тоже явно указывают на непричастность рыбаков к появлению фразеологизма, ибо этот арабский корень означает “направляться”. Слово азимут, кстати, тоже от этого корня. “Отправиться в обратный путь” – так следует буквально переводить нашу идиому.
В отличие от только что рассмотренных скрытых идиом, мешком прибитый – явная идиома. Иногда добавляют еще почему-то пыльным, очевидно, полагая, что пыль каким-то образом усугубляет действие мешка на голову пострадавшего. По сведениям армянского радио, прибить человека или даже убить можно не только мешком, но и носовым платком, если в него завернуть что-нибудь увесистое. Про пыльные носовые платки ничего не сообщалось, равно как и неизвестно, заворачивалось ли что-нибудь в мешок (утюг там, или шило какое-нибудь) при совершении прибития. Кроме того, русские пыльные мешки существуют совершенно независимо от армянских носовых платков, хотя идеи в этом подлунном мире заимствуются с еще большей легкостью, чем вещи. Впрочем, чтобы разгадать тайну русских мешков не требуется никакого блудомыслия, достаточно как всегда написать выражение арабскими буквами, тогда окажется, что мешок не мешок, а мишакк “копье”, или вообще “то, чем бьют”. Загадочная пыль разоблачается с не меньшей легкостью. Арабский корень ФЛЛ имеет значение “бить, тупить, зазубривать”, откуда арабское сейф мафлул или сейф филл, что есть “зазубренный меч”, откуда, кстати, и наша пила. Тот, кто получил тупым копьем по голове, не обязательно умрет, но вот соображать будет плохо. Кто не верит, может попробовать.
Лезть в бутылку – тоже явная идиома. Здесь какая-то игра слов. Лезть во что-либо в прямом значении и с дополнением, — понятно, что это такое. Но слово лезть без дополнения имеет и другое значение: “приставать”. Очевидно, что, несмотря на наличие дополнения лезть, здесь употреблено все же во втором значении, то есть приставать. Да и в арабском ЛЗЗ означает “приставать”. Тогда в какой связи здесь бутылка? Даже если бы речь шла об обыкновенной бутылке, чтобы залезть в нее, надо либо обладать размерами таракана, либо быть джином из волшебных сказок тысяча и одной ночи. Но когда употребляют эту идиому, не имеют в виду ни первое, ни второе. Так в чем же дело? Арабское аль- батыль “впустую, без видимой причины”, а не бутылка в нашем фразеологизме. Ведь именно это мы и имеем в виду, а вовсе не заветную.
Бред сивой кобылы явная идиома. Ведь если лошади и бредят, то непонятно, почему кобылы при этом несут более непонятный бред, чем жеребцы, ну а каким образом масть усугубляет весь этот вздор – тайна за семью печатями. Интересно, что получится, если рассмотреть это выражение через арабские корни? В этом случае слово сивой следует читать савий “равный” от корня СВЙ “равняться”. Корень, хорошо известный русскому человеку. От него в русском и свой, то есть такой же, как мы, равный нам, и свая вместе со стойкой (Т в последнем слове не принадлежит корню, это арабский инфикс так называемой восьмой породы: истава “выпрямляться”). В общем, получается бред, равный… чему? Неужели каббале? А что, ученые давно заметили, что это тайное учение понять невозможно. Особенно если не знаешь арабского языка.
Кишка тонка – выражение, которое не понятно. Подразумеваемый смысл ясен. Это значит – не хватает сил, возможностей, способностей. Но разве это связано как-то с толщиной кишки? При этом не уточняется, какой именно. Их ведь много разных. Есть, например, прямая, есть двенадцатиперстная. Интересно бы знать, от какой именно зависят возможности человека. Все это вопросы, которые не имеют ответа, потому, что во фразеологизме упоминаются, извините, не кишки, а кисак “твой кошелек”. Когда кошелек тонкий, согласитесь, какие возможности?
Дать дуба, задать копоти, дать хребет. Какие-то странные выражения.
