Не гадаем, что впереди… Трезвый, яростный и жестокий полдень жизни — не отходи! Июль 1939 4. Колыбельная Расстилает тьму ночь метельная. Дай спою тебе, муж, колыбельную. Ты приляг — теплей на плече моем… Много-много дней проживем вдвоем. Нам враги вокруг удивляются, нами каждый друг похваляется… Нам в последний бой уходить с тобой, если смерть придет — умирать с тобой. Если ж ранят вдруг, искалечат вдруг — ты не бойся, друг, не смущайся, друг: буду нянькою, буду мамкою… Ты приляг — теплей на плече моем. Много-много дней будем жить вдвоем… Осень 1939 5. На воле Неужели вправду это было: На окне решетки, на дверях?.. Я забыла б — сердце не забыло Это унижение и страх. До сих пор неровно и нечетко, Все изодрано, обожжено, Точно о железную решетку — Так о жизнь колотится оно… В этом стуке горестном и темном Различаю слово я одно: «Помни», — говорит оно мне… Помню! Рада бы забыть — не суждено… Октябрь 1939 6. О песне …Посадила розу край вiкна…
Плакала и пела неустанно, долго плакала и пела я — нашу песенку о дальних странах заучила камера моя… О далеких, о прекрасных странах! Молодость, румянец и весна, и у самых-самых ног играет невская прозрачная волна… Вот как там, вот как мы там ходили, руки онемевшие сомкнув, как бесстрашным сердцем полюбили нашу заболевшую страну. Разве знала я, что это будет, что простую песенку мою запоют измученные люди, с горестной отрадой запоют… Только что же? Если эти стены заучили милые слова, значит, нет ни горя, ни измены, значит, наша Родина — жива! 1939, февраль Кам<ера> 33 7 …и я не могу иначе…
Лютер
