— А где Андер? — спросила Ниппур.

— Он отправился в Ур, — Доран глядел себе под ноги, как будто чего-то не договаривал.

— А может, просто сбежал, — продолжил фразу Кадеш. — Нам, похоже, тоже ничего другого не остается. — В шатре раздались одобрительные возгласы. — Если мы обречены на поражение, то чего нам ждать?

— Если нифилимы возьмут Кан-Пурам, следующим будет Ур, — повернулась к нему Ниппур. — Их командир — особа кровожадная и решительная. И куда, спрашивается, собираетесь вы отправляться из Ура? Во что превратится ваша жизнь?

И снова все заговорили разом, так что нельзя было разобрать ни слова.

Доран выждал немного и призвал к молчанию.

— Друзья! Давайте помолчим и послушаем, что нам скажет один из наших героев. — И он пихнул Яшмана в бок.

Все разом смолкли.

— Долго говорить, пожалуй, ни к чему, — начал Ячменное Зерно.

— Почему я должен выслушивать поучения крестьянина? — возмутился кто-то из гущи толпы. Остальные согласно загудели.

— Я выслушаю этого крестьянина, — провозгласила Ниппур. — Когда мудрецы беспомощно разводят руками, любой совет дорог. — Она кивнула Ячменному Зерну, приглашая его продолжать.

Яшман прокашлялся и осмотрелся. Хотелось увидеть в чьих-нибудь глазах сочувствие. Доран и Ниппур за него, но они все равно люди не его круга. Ему показалось, что даже воры смотрели на него с презрением.

— Думается мне, ты права, уважаемая, — обратился он к Ниппур. — Не прогнать нам врагов, и даже не сдержать. Завтра нас или в плен захватят, или убьют и оставят в поле зверей кормить.

Поднялся шум. Благородные господа строили планы бегства.

— Я еще не закончил, — повернулся Ячменное Зерно к Дорану.

— Тихо! — воздел руки Доран. — Слушайте!

Теперь толпа смотрела на говорящего явно враждебно. Ячменное Зерно почувствовал себя гусеницей, над которой нависла подошва тяжелого сапога.

— Но мы можем заставить их раскаяться в том, что они сюда пришли. Наши люди там, у костров, знают, что их ждет завтра. Знают лучше, чем вы. Но они не бегут. Они готовы драться. Не потому, что вы им так велели. И не для того, чтобы дать возможность богачам унести ноги и сокровища. Они здесь потому, что это их город, их дома и их трущобы, даже их тайные притоны. — Ячменное Зерно посмотрел в сторону воров, с которыми в этот момент ощущал больше общего, чем с остальными присутствующими. — Они защищают свою жизнь. Вы, большие люди, считаете, что наши мелкие жизни ничего не стоят. Но для нас эти жизни не мелкие. Они единственные. У нас жены и дети, которых мы любим не меньше, чем вы любите своих, а может быть, и больше, потому что они — всё, что у нас есть. И ради этих жизней стоит драться, даже если ты обречен на поражение. — Он плюнул под ноги. — Никто завтра не станет счастливее, но многие возвысятся. Молохом клянусь, пламенем его, они уже возвысились. И вы можете к ним присоединиться.

Пожалуй, ни один из присутствующих жрецов и богачей еще не слышал такой отповеди от простого крестьянина. Чаще всего они общались с рабами, а от свободных бедняков ожидали униженного почитания. От потрясения они словно потеряли дар речи. Лишь воры ехидно скалились, насмехаясь над богачами.

— Я полностью согласен с Яшманом, — произнес Доран. — Сегодня я был в поле и завтра тоже буду сражаться. Хочу надеяться, что смогу вести в бой людей Каллы не хуже, чем поведет людей Молоха Яшман.

Ячменное Зерно недоуменно уставился на Дорана.

— Я… Я не вождь… Шамаш наш жрец… Я только…

Доран прервал его, хлопнув по плечу.

— Считай, что Шамаш назначил тебя своим преемником.

Ниппур слегка поклонилась новому предводителю людей Молоха. Пожалуй, просто кивнула, но Ячменное Зерно вспыхнул и поклонился в ответ. Он действительно почувствовал себя вождем и не жалел об этом. Хотя и был уверен, что время для этого еще придет.

— Я тоже буду завтра в поле, — заявила Ниппур. — Не как боец, а как помощник. И если придется погибнуть, надеюсь умереть достойно.

— Вы такие же дураки, как и ваши горе-воины. — Ячменное Зерно сразу узнал голос богатой особы, с которой столкнулся при входе. — Я немедленно снимаюсь и забираю своих рабов.

Она повернулась к выходу, но тут раздался голос Кадеша:

— Погоди, не спеши, — проронил он, едва шевельнув искривленными в скептической усмешке губами. «Сейчас скажет, что люди Мардука тоже уходят», — решил Ячменное Зерно. — Никто тебя не держит, но знай, что обратно пути тебе не будет. Ты отказываешься от города, и город отказывается от тебя. Все покинувшие Кан-Пурам будут считаться предателями, и никогда более нога их не ступит на эту землю.

Толпа затихла. Глаза женщины гневно сверкали. Второй раз за этот вечер богачи получили щелчок по носу от тех, кого считали ниже себя.

— Кадеш прав, — поддержал Доран. — Выбор за вами.

Женщина гордо глянула на Дорана, отвернулась и вышла. Начался исход. Большинство богачей покинули совет, осыпая ругательствами остающихся. В воздухе повисла тишина.

— Они уйдут и заберут своих рабов, — прервала молчание Ниппур. — Людей и так не хватает.

— Их не так много, чтоб повлиять на ход сражения — возразил Доран.

— Мы остаемся, — заверил один из воров. — Будем драться до последнего.

В этом никто и не сомневался. Настроение совета не улучшилось.

— Но люди Молоха не смогут удержать центр, — продолжил вор. — У них самые большие потери.

— Он прав, — поддержал второй вор, погладив ус. Ячменное Зерно заметил у него на руке след от укуса собаки. Укушенный повернулся к Кадешу: — Мардук должен занять центр.

Кадеш кивнул.

— Сделаем все, что сможем, — заверил он и хотел добавить что-то еще, но тут снаружи донесся какой-то шум.

— Прочь с дороги! — выкрикнул незнакомый голос, слегка напоминавший выговор торговцев из южных городов.

— Что там за склока? — ни к кому не обращаясь, спросила Ниппур.

— Сгинь, окаянный! — завопил в ответ страж. — Тебя сюда не звали!

Ячменное Зерно пожалел, что его топор остался на поле боя.

— В чем дело? — поморщился Доран, направляясь к выходу. Не успел он ступить и шага, как в шатер спиной вперед влетел охранник, врезался в одну из жриц Ниппур и вместе с ней свалился на пол. Тут же в проходе возникла новая фигура.

Урук ворвался в шатер с мечом в руке. Его штаны и кайма новой рубахи были испачканы свежей кровью.

— Кто здесь главный?

Молчание.

Взгляд Урука остановился на человеке, стоявшем в центре помещения. Голова его отмечена обширным шрамом, в лице ни следа испуга — в отличие от большинства присутствующих. Признаки благоприятные. Осторожен, но не паникует.

— Ты?

Человек со шрамом кивнул в сторону жреца в кожаной куртке.

— Он.

Тут страж выпутался из объятий жреца, выхватил из-за пояса нож и вскочил на ноги.

— Стой! — крикнул кто-то. Урук повернулся на голос. Кричал Мелеш.

Воин, к своему несчастью, на предупреждение не отреагировал. Он бросился на Урука.