Урук и пес остановились. Слишком много тел. Они искали там, где видели Джареда в последний раз. Повелитель воров пропал, и учуять его не мог даже пес с его острым нюхом.

— Надо луны дождаться, — решил Урук. Он повернул в сторону Кан-Пурама. Предприимчивые торговцы выкатили на поле бочки с дешевым пивом. К ним подтягивались все желающие; образовались очереди.

— Может, кто-нибудь уже нашел его.

Шатер совета, внутри которого спорили и совещались стратеги и жрецы, выглядел внушительно и недружелюбно. По четырем углам площадки и у входа торчали часовые, призванные не подпускать близко весь этот немытый сброд, этих провонявших потом шумных солдат, которые могли бы помешать лучшим из лучших размышлять о благе города.

Ячменное Зерно не торопился. Он размеренно шагал, наслаждаясь покоем ночи. Никогда еще не видел он город таким темным и тихим. В северных районах не горел ни один факел. Улицы опустели. Как будто весь Кан-Пурам высыпал в поле и сгрудился вокруг костров.

Люди, сидевшие вокруг огня и варившие на углях кашу, прерывали разговоры и приветствовали его. Незнакомые ему люди, которых он никогда прежде не встречал. Он отвечал кивками, махал рукой, улыбался. Ячменное Зерно еще не привык к свалившейся на него славе.

Но вот костры остались позади, и он пересек пустое пространство перед шатром. Стрекочет кузнечик. Яркие звезды над восточным горизонтом радуют глаз.

— Стой! Куда?

— Меня пригласили.

— Ты кто?

— Зовут меня Яшман, по прозвищу Ячменное Зерно, потому что вырос я в полях. — Он нахмурился. — Да, здесь ведь поля были…

Страж отступил в сторону.

— Входи, тебя ждут.

— Много там народу?

— Полно. И кого только нет. Даже воры. Ох, и скользкие типы! Глаза так и бегают, — и страж для большей убедительности стрельнул глазами влево-вправо.

— Ну, сегодня-то ворам стыдиться нечего, — заметил Ячменное Зерно и шагнул в шатер.

Народу туда, действительно, набилась тьма. Он натолкнулся на спину какой-то женщины и отпрянул. Ничего хорошего не жди, если приведется прикоснуться к богатой женщине, даже нечаянно. В центре шатра о чем-то ожесточенно спорили, но от входа Ячменное Зерно не смог ничего разобрать. Среди этой разряженной публики Яшман, в простой рубахе и крестьянских штанах, чувствовал себя деревенским чучелом.

Женщина обернулась и обожгла его недовольным взглядом.

— Не толкайся!

— Так ведь… теснота! — пробормотал Ячменное Зерно.

Женщина сверлила его взглядом. На шее у нее красовались бусы светлого дерева с шариками лазурита.

— Прошу прощения, почтенная, — выдавил из себя Ячменное Зерно. Женщина фыркнула.

Ячменное Зерно решил пробраться вдоль стены подальше от входа, туда, где было посвободнее. Он смущенно засопел и, бормоча извинения, сделал несколько неловких шагов, побеспокоив еще не одну увешанную драгоценностями богатую госпожу. Наконец, он приткнулся в свободный уголок. «А я-то думал, все богатеи удрали», — подумал он и поморщился. Воздух в шатре был пропитан благовониями.

Не успел он отдышаться, как его заметил человек с подстриженной бородой и приветственно поднял руку. Ячменное Зерно огляделся. Может, кому другому машет… Нет, ему. Что ж, он ответил на приветствие. Человек протолкался к нему. На нем простая кожаная куртка. Похоже, жрец Каллы. С представителями этого культа Ячменное Зерно еще никогда не общался.

— Я Доран, а ты, как я понимаю, Яшман-Ячменное-Зерно, — представился он, подхватил крестьянина под локоть и потащил в центр.

Вот это да! Всем известно, что Доран и Изин — организаторы обороны города. Изин в последние дни исчез, а Доран, к неудовольствию глав других культов, принял командование армией.

— Разве мы знакомы? — удивился Яшман.

Доран засмеялся.

— Мы не встречались, но кто тебя теперь не знает, после сегодняшнего боя? И много ли здесь крестьян со шрамами во всю лысину?

Ячменное Зерно не любил разговоров о своем шраме. Однако этот священник явно не хотел его обидеть. К тому же, как говорил его отец, «наш Ячмешка и демона простит».

— У тебя за день сложилась репутация боевого командира. Многие ли из присутствующих были сегодня в поле?

Подавляющее большинство собравшихся могли похвастаться гладкостью кожи, ухоженными ногтями, чистотой дорогих одежд. Никто, кроме Ячменного Зерна, не ранен. Выражение лиц и взгляды тоже совсем не те, что у костров в поле, где в глазах читались облегчение, печаль, стыд, усталость.

— Вон тех ребят я сегодня видел, — Ячменное Зерно указал на двоих, стоявших в углу со скрещенными на груди руками и серебряными браслетами на запястьях. Воры. — И жрецов тоже…

— Жрецы… один-два, не больше. Но именно ты удержал центр и спас Шамаша.

— Жив Шамаш?

— Он в своем храме. Когда я его видел в последний раз, он бредил о Килимоне, каялся в его смерти. Целители боятся, как бы нога не загноилась.

«Не я один держал центр», — собирался возразить Ячменное Зерно, но тут гул голосов перекрыл резкий женский крик:

— Демон тебя дери, Кадеш, ты был в поле? Где прятались жрецы Мардука во время битвы?

Доран пригнулся к уху собеседника.

— Это Ниппур, верховная жрица богини Баал. Уверена, что город нужно защищать до последнего.

Такое лицо не скоро забудешь, подумал Ячменное Зерно, взглянув на Ниппур. Полные губы, заостренный нос, вихрь черных волос… Необычное, но прекрасное лицо. Чарующее.

— Я только сказал, что будет непросто отбить нифилимов завтра и нужно подумать, как это сделать, — оскорбленным тоном продолжил давно начатый спор Кадеш. Борода его подергивалась в такт словам. — Ничего смешного в этом не вижу. — Его длинные жреческие одеяния заколыхались, из складок высунулась сухая рука с тонкими пальцами.

Ниппур протерла глаза.

— Ты упрям, как козел, Кадеш. — В ее устах это имя прозвучало как непристойное ругательство. — Я не сражалась сегодня, потому что мы решили не допускать женщин на поля боя. Но я видела, что там происходит. Мы выносили мертвых и раненых после атаки дикарей. — Ниппур осмотрела свои руки, как будто боялась обнаружить на них пятна крови. — Наши войска вовсе не отбили нападение, как ты утверждаешь. Мы лишь остановили врагов ценою больших потерь, и удача помогла нам не меньше, чем храбрость воинов. Завтра у нас нет никаких шансов на победу.

— Значит, надо начать переговоры о сдаче? — раздался выкрик из гущи собравшихся.

Ответил Доран.

— Многие из вас знают Андера. Вы помните его рассказ? И все, о чем он говорил, оказалось правдой. Рудные копи Дагонора нуждаются в рабах. Те из нас, кто уцелеет, отправятся в эти рудники. Нам не оставят ничего, даже наших богов.