С двумя голосами определенности не было. Маршалл знал, что ему потребуются оба, но рычагов давления на Эда Кникербокера и Марка Холлигэна у него не имелось. Однако ему стало известно, что и Бахрах также не сумел заполучить эти два голоса.
Еще больше запутывал ситуацию семейный фактор: в одном из зятьев Сэма Келлера могла заговорить зависть к самому удачливому из них.
– Вы знаете, я всегда выступал за расширение перечня производимых нами товаров. Но духи… просто не знаю. Это не то поле, на котором мы привыкли играть. Но если ты говоришь, что дело выгорит, Хью… хорошо. Думаю, мы должны бросить тебе мяч и посмотреть, далеко ли ты с ним убежишь.
Эд Кникербокер затянулся сигарой и выпустил струю дыма. Его жена, Марция, в девичестве Келлер, не разрешала ему курить дома. Она постоянно пеклась о его здоровье и требовала, чтобы он следил за давлением. Для нее он стал ребенком, которого они не смогли зачать. В последние несколько лет Эду обрыдла не только Марция, но и вся империя «Келлерко». А больше всего его свояк Хью Маршалл. И поддержал Кникербокер Маршалла только по одной причине: в проекте с духами того могла подвести прежде безошибочная интуиция, а Эду очень хотелось увидеть шлепнувшегося в лужу Хью Маршалла.
Следом заговорил Марк Холлигэн, второй зять Сэма Келлера.
– Я согласен с тем, что предложение может принести высокие прибыли. Но не слишком ли рискованно, Хью?
– Цифры перед тобой, – ответил Маршалл. – Любое новое деловое предприятие – риск. Но если ты внимательно изучишь досье, то увидишь, сколь велики шансы на успех.
Холлигэн, который просмотрел отчет, но мало что в нем понял, быстро согласился:
– Полагаю, ты прав, Хью.
Он был женат на Кэрол Келлер и представлял ее в совете директоров. Кэрол предпочла бы сама участвовать на заседаниях совета и участвовала бы, если бы не твердое убеждение отца, что женщинам в бизнесе делать нечего. Предложение Хью Маршалла она поддержала обеими руками, считая, как и он, что для «Келлерко» становятся узки рамки чисто промышленной компании. Кэрол Келлер Холлигэн знала, что стоимость принадлежащих ей акций утроилась с тех пор, как Маршалл стал президентом. А как считала Кэрол, так голосовал и Марк. В данном случае Марк очень надеялся, что она не ошиблась. Духи могли резко увеличить прибыли компании. Сие означало, поскольку часть акций Кэрол переписала на его имя, что через год-другой он мог послать куда подальше и ее, и «Келлерко». Устал он от размеренной жизни, душа требовала приключений. А попутчицу он уже нашел. На текущий момент он полностью поддерживал Хью Маршалла. Но неудачи (если затея с духами провалится и стоимость акций упадет) он бы свояку не простил. Не простила бы, пожалуй, и Кэрол.
Нелсон Бахрах надулся, как мышь на крупу. А после заседания подошел к Маршаллу.
– Ладно, сегодня вышло по-твоему, но не думай, что у тебя развязаны руки. Мы в одной лодке, так уж не обессудь, если я буду проявлять к этому проекту повышенный интерес. На следующей неделе свяжусь с тобой и внесу свои предложения. После того как поближе ознакомлюсь с индустрией духов.
Лицо Хью Маршалла осталось бесстрастным, разве что набухла вена над левым глазом, показывая, что начальник сидит у него в печенках. Но он заставил себя улыбнуться и пожал Бахраху руку.
– Рад это слышать, Нелсон. Новая компания только выиграет от твоей заботы.
– И не забудь насчет этого чертова второго пилота. Найми кого-нибудь повыше ростом, – пробурчал Бахрах.
– Мой помощник уже с этим разобрался. Джек и новый второй пилот ждут тебя в аэропорту. Для полета на Аляску мы зафрахтовали «Фалкон-50». Надеюсь, что семга сама будет выскакивать из воды.
Улыбка сползла с лица Маршалла, как только он отвернулся от Бахраха. Он одержал первую победу, но прекрасно понимал, что война на этом не закончилась. Бахрах этого не допустит. На сегодня он полагает, что легче всего добраться до Маршалла через «Келлер парфюмз», но этим дело не ограничивается. Слишком много барракуд затаилось в глубинах, дожидаясь его, Маршалла, малейшей ошибки. Но ему к этому не привыкать. А исход дня не мог его не радовать.
– Победа нокаутом, – воскликнул Тим Йетс, когда он и его босс вернулись в кабинет Маршалла.
– По очкам, Тим, – уточнил Маршалл. – И с перевесом всего в один голос. Кроме того, это только первый раунд. Нелсон Бахрах не из тех, кто готов смириться с поражением.
– О чем вы, мистер Маршалл?
– Еще не знаю. Но «повышенный интерес» Бахраха – головная боль для нас всех. Думаю, он постарается вставить нам палки в колеса.
– А что, собственно, он может сделать?
– Много чего. Прижать финансирование, попытаться поставить на ключевые позиции своих людей, которые будут тормозить проект. Нам не остается ничего иного, как ждать и искать ответы на вопросы по мере их поступления.
После ухода Тима Йетса Маршалл налил себе скотча и шумно выдохнул, как бы подводя черту под закончившейся схваткой. С фотографии, стоявшей на столе в серебряной рамке, ему улыбалась Сара и двое их детей, Энгас и Лесли. Сара уже пять лет как умерла. Как, однако, меняется со временем, человеческое восприятие. Теперь Хью Маршалл вспоминал Сару через восьмилетнюю Лесли, очень похожую на нее, как внешне, так и характером.
Маршалл маленькими глоточками пил виски и думал о том, как бы все сейчас повернулось, будь Сара жива. Развелись бы они или нет? Ей претило его честолюбие. Его замесили из того же теста, что и отца Сары, обстоятельство, которое тянуло ее к нему и одновременно отталкивало. Маршалл ничего не мог с собой поделать, таким уж уродился, но он знал, что слишком часто оставлял ее одну и в последние два или три года до ее смерти их пути начали расходиться.
Несколько раз Сара пыталась заинтересоваться бизнесом. Спрашивала Хью, что происходит, и он терпеливо объяснял сложный механизм управления промышленным конгломератом, называющимся «Келлерко». В такие моменты он чувствовал, что они с Сарой очень близки, что все у них получится. А потом он видел, что глаза ее тухнут, и она начинала убирать грязную посуду с кофейного столика.
Шли годы, рождались дети, и Сара перестала задавать Хью вопросы о бизнесе и его жизни. Кроме детей, у них не осталось ничего общего.
Как только закончился траур по Саре, на Хью появился спрос. Многие богатые и красивые женщины желали появиться в свете в его обществе. Все ждали, когда же он женится вновь, чтобы у его детей появилась мать. По общему убеждению, он не женился только потому, что очень любил Сару и не мог допустить, чтобы другая женщина заняла ее место в его сердце.
Но именно неудачный опыт семейной жизни с Сарой удерживал его от повторной попытки. Большинство женщин, с которыми он появлялся в обществе, ничем не отличались от его первой жены. Он же жаждал женщину, с которой мог поговорить, глаза которой не затягивала скука, когда речь заходила о бизнесе. Он жаждал женщину, которая понимала его нужды и принимала его таким, каков он есть, женщину, которая смогла бы делить с ним радости и поражения.
Хью взял со стола фотографию Сары и протер ее рукавом. Вспомнил, как влюбился в нее при первой же встрече в 1963 году.
За рулем сидел Сэм Келлер. Приехали они на двухцветном «олдсмобиле» выпуска 1953 года. Келлер не считал себя обязанным «каждый год покупать новую модель, чтобы доказывать какому-нибудь дураку, что мне это по карману. Если кто-то думает, что нет, он дурак в квадрате». Хью Маршалл, сидевший рядом с ним, не задавался вопросом, может ли его работодатель позволить себе покупать то, что могло ему приглянуться. Его поражало другое: с таким водителем, как Сэм Келлер, машина не могла выдержать и года, не говоря уже о десяти.
Келлер резко вывернул руль, и «олдсмобиль» пересек встречную полосу, чтобы въехать на подъездную дорожку в проеме высокого каменного забора, оставив за собой визг тормозов и проклятия опешившего водителя, машина которого едва не протаранила бок «олдсмобиля». Келлер вроде бы ничего и не заметил. Маршалл пожал плечами: худшее позади, они живы, а это – главное.
За деревьями показался дом. Вернее, замок. Типичный представитель баварской готики, разобранный по камушку и воссозданный в Райе, штат Нью-Йорк, одним из каучуковых баронов девятнадцатого столетия.
