Нелсон Бахрах взглянул на настенные часы, вновь на свой «Роллекс». И там, и тут одиннадцать тридцать три. Он выходил из себя, если его заставляли ждать, а Хью Маршалл опаздывал на три минуты. Еще одно свидетельство того, что этот Маршалл слишком много себе позволяет. В прежние времена начальников воспринимали с большим уважением. К примеру, он, Бахрах, никогда не заставлял ждать Сэма Келлера-младшего, и они оставались друзьями и коллегами более сорока лет. Черт, да Хью Маршалл никогда не сел бы в это кресло, если б не женился на дочери Сэма Саре. Сэм и Сара уже умерли, но Хью Маршалл по-прежнему занимал кабинет президента компании, демонстрируя ньюпортский лоск и гарвардское образование.

– Доброе утро, Нелсон. – Маршалл улыбнулся и пожал руку Бахраху, который в этот день показался ему более желчным, чем обычно.

Бахраху перевалило за семьдесят, но с годами он не стал мягче и добрее. Загорелый, подтянутый, он возвышался на четыре дюйма над шестью футами Маршалла.

– Кто нанял этого чертова второго пилота? Он же недомерок. И с опытом у него не очень. Из Финикса мы летели на двадцать пять минут дольше, чем всегда.

– Может, дул встречный ветер или диспетчеры не разрешали посадку. Ты же знаешь, что аэропорт Ла-Гуардиа в это время всегда перегружен.

– Никакого встречного ветра. А по утрам и самолетов немного. Я же летаю по этому маршруту три раза в месяц. Его фамилия Макдугал или Макинчер. Избавься от него.

– Его нанял Джек, – объяснил Маршалл. – Я разрешил ему самому подобрать второго пилота. В конце концов им вместе работать. И потом… Джек говорит, что «Гольфстрим» надо ставить на профилактику. Ты полетишь на Аляску на «твин биче»?

– Черт, да нет же. Слишком долго. Возьму напрокат реактивный самолет, если не удастся воспользоваться нашим. Слушай, я здесь не для того, чтобы говорить о самолетах. Хочу обсудить твою идею с духами.

Хью Маршалл нажал на клавишу аппарата внутренней связи, и вошла Энни Джонсон с напитками и блокнотом для стенографирования.

– Просто поговорим или будем вести протокол?

– Обойдемся без формальностей. Нам надо только уточнить позиции.

– Хорошо, Энни, пока все.

Бахрах швырнул отчет Тима Йетса на стол, за которым заседали директора. Он плавно заскользил по полированной поверхности, замерев у самого края.

– Мы это уже проходили, так что мое мнение тебе известно. Ты, однако, продолжаешь упорствовать…

– Большинство членов совета согласны со мной, что подразделение по производству духов принесет внушительную прибыль. Взгляни на приведенные в отчете цифры. Фирменные духи расхватываются, как горячие пирожки… «Холстон» уже стоит двадцать миллионов. Ежегодно покупатели тратят на приобретение духов миллиарды долларов, и в два ближайших года ожидается рост объема продаж на пятнадцать процентов в секторе женских духов и чуть больше мужских. Точно такая же ситуация наблюдается и во всем мире. – Маршалл наклонился вперед. – Ты же знаешь, в Саудовской Аравии «Джой» идет по двести тридцать пять долларов за унцию. Прибыли астрономические! В этом году «Келлерко» может позволить себе открытие нового отделения. Я не понимаю твоих возражений. По телефону ты сказал…

Нелсон Бахрах стукнул кулаком по столу:

– По телефону я сказал, что категорически возражаю против участия «Келлерко» в производстве женских духов.

– И мужских…

– Черт, это еще хуже. В конце концов наше основное занятие – медь. От твоего предложения Сэма Келлера, будь он сейчас жив, хватил бы удар.

– Не могу с тобой согласиться. Сэм стоял за развитие компании, за получение дополнительной прибыли. Духи приносят деньги. Ты знаешь, сколько стоит производство одного флакона? Даже с учетом стоимости самого флакона, упаковки, транспортировки, рекламы… затрат на создание новой марки, мы будем иметь от шести до десяти долларов на каждую проданную унцию. И даже больше, после того как сформируется постоянный круг потребителей.

Бахрах вновь ударил кулаком, на этот раз по подлокотнику.

– Да, но мы гордимся тем, что производим куда более серьезные изделия. Высокоточные инструменты, технологическое оборудование, научные приборы. Ты втягиваешь нас в духи и косметику. Следующим шагом станут детские коляски и одежда. Мы – промышленная компания. Если ты хочешь чего-то яркого, то, может, напрасно тратишь время, оставаясь с нами.

Хью Маршалл редко выходил из себя. Он гордился тем, что умеет сохранять хладнокровие в самых критических ситуациях. Но вот кто умел его достать, так это Нелсон Бахрах. И доставал с того самого дня, когда Маршалл проложил себе путь в высшие эшелоны управления «Келлерко». Бахрах неустанно твердил, что причина тому только одна – женитьба на дочери Сэма Келлера.

Бахрах действительно нащупал болевую точку Хью Маршалла. Тот и сам признавал, что, женившись на дочери сына основателя компании, ускорил свой путь наверх. Но Сэм Келлер-младший был не из тех, кто мог отдать что-либо за так даже собственному зятю. Чтобы добиться благосклонности Сэма, людям приходилось доказывать свои достоинства. И те, кому это не удавалось, прогонялись с глаз долой. Вот и два других зятя, Эд Кникербокер и Марк Холлигэн, отправились руководить филиалами в Чикаго и Лос- Анджелес.

Сэм Келлер отметил энергию и честолюбие Хью Маршалла, едва тот поступил на работу в компанию. Сэм сказал Хью, что в молодости был таким же напористым. Но этим самым напором их сходство и ограничивалось. Келлер вырос в горной деревушке, но врожденное деловое чутье позволило ему превратить месторождение меди, открытое отцом, в компанию с многомиллионными оборотами. Хью Маршалл с детства вращался в высшем свете и получил превосходное образование. Маршалл тонко чувствовал тенденции развития рынка и, приобретая новые компании, «Келлерко» теперь занимала прочные позиции в списке пятисот крупнейших корпораций, публикуемом журналом «Форчун», а объем ее валового продукта приближался к миллиарду долларов.

– С твоей стороны это первостатейная глупость, – продолжал Бахрах. – Потребуются огромные начальные инвестиции, а результат проблематичен. Если ты добьешься одобрения совета, заранее предупреждаю, что буду и дальше бороться с тобой. Эти чертовы духи – не наш профиль. И если компания понесет убытки, слетит твоя голова. Я лично об этом позабочусь…

– Я понял тебя, Нелсон. Однако, мне представляется, что твоя собственная концепция «Келлерко» не позволяет тебе дать объективную оценку моему предложению. Как насчет ленча? За едой обсудим остальные вопросы повестки дня.

В четыре часа дня ежеквартальное заседание совета директоров «Келлерко» шло полным ходом. Одиннадцать членов совета слетелись со всего света. Редкий случай: ни один не сослался на неотложные дела. Все желали стать свидетелями схватки гигантов, Маршалла и Бахраха: на кону стояла судьба «Келлер парфюмз».

Хью Маршалл сидел у одного торца длинного стола, Нелсон Бахрах – напротив, у другого. Маршалл пил кофе, изучая лица людей, которые могли как вдохнуть жизнь в проект, так и зарубить его на корню.

Лицо его сохраняло спокойствие, рука, державшая чашку, не дрожала, и лишь правая нога от волнения методично постукивала по толстому ковру. И не без причины. Как проголосуют девять директоров он знал заранее. И тут расклад был не в его пользу. Кен Блейлок и Эндрю Стерлинг, давние друзья Бахраха, работали с ним не один десяток лет. Трое других, Пол Фрунд, Майкл Триплетт и Слоан Дриздейл, более молодые, получили место в совете благодаря старику председателю и хорошо об этом помнили. Они всегда голосовали так же, как он, и не стоило ожидать, что кто-то из них переметнется в другой лагерь при обсуждении столь важного вопроса. Со своей стороны Маршалл мог рассчитывать только на четыре голоса: Дейва Томаса, Артура Бича, Джима Ричардса и Стэна Маркуса. Они уже заверили его в поддержке.