– Подожди! Послушай… ты придумала флаконы для «Джаза»… они изумительные. Тебе хорошо заплатят, через несколько дней ты вернешься в Париж. И больше никогда не увидишь Мэтта Филлипса…

– Merde! – Мартина затушила окурок в пепельнице.

– Мартина, благодаря «Джазу» ты станешь знаменитой и в Америке. Другие американские компании будут бороться за право работать с тобой. Не упускай этой возможности.

Мартина распечатала новую пачку «Галуаз», закурила.

– Ну, не знаю. Я ненавижу Мэтта Филлипса! Не могу забыть того, что он сегодня наговорил.

Тайгер пришла в отчаяние. Мартина не собиралась уступать, она, как и Мэтт, не видела ничего, кроме собственного пупа. Но Тайгер предприняла еще одну попытку.

– Мартина, так нельзя. Ты же профессионал, тебя наняли выполнить конкретную работу. Не уходи, не получив денег.

Мартина глотнула коньяк, который налила ей Тайгер. Поставила бокал, пробежалась руками по коротким волосам, наклонилась, чуть ли не уткнувшись лбом в колени. Глубоко вдохнула, медленно выдохнула. Потом выпрямилась. Не произнося ни слова.

Тайгер продолжила атаку:

– Послушай, Мартина, буду с тобой предельно откровенна. Я ездила договариваться с тобой… и мне не поздоровится, если ты дашь задний ход. Ты нужна нам, Мартина. Ты нужна мне.

Мартина повернулась, встретилась взглядом с Тайгер. Синеватый дымок сигареты повис между ними, как туман.

– Бедная Тайгер. – Голос Мартины смягчился, ненамного, но смягчился. – C'est tres important, hein[37]? Действительно важно?

– Речь идет о моей работе. И проекте в целом. Мы все положили на него много сил.

– Тебе не хочется терять работу?

– Ты же знаешь, что не хочется.

Мартина подняла руку, провела кончиками пальцев по щеке Тайгер.

– Я не хочу доставлять тебе неприятности, – прошептала она, положила сигарету на пепельницу и вновь всмотрелась в глаза Тайгер.

Началось, подумала Тайгер. Она знала, что этого не избежать, с того самого момента, как Хью сказал ей о приезде Мартины. Она старалась не думать об этом, надеялась, что как- нибудь вывернется. Но в сложившихся обстоятельствах ей не оставалось ничего другого, как спасать свою работу еще одной ночью любви с Мартиной.

Завороженная этой мыслью и гипнотическим взглядом Мартины, Тайгер и не почувствовала, как пальцы Мартины бегут по пуговицам ее халата, расстегивая их одну за другой. И она не попыталась запахнуть полы, когда они разошлись в стороны. Мартина стянула халат с плеч.

– Тайгер, – Мартина осипла. – Я тебя люблю. Ее пальцы уже ласкали соски Тайгер, потом она обняла американку, прижала к себе, поцеловала в губы.

Объятие это не вызвало у Тайгер ни отвращения, ни страсти. Если она что и почувствовала, так это жалость к Мартине. Выждав мгновение, она освободилась от рук француженки.

– Извини, Мартина, но обойдемся без этого. Ты мне очень нравишься. Я хочу, чтобы мы были подругами. Но на большее я пойти не могу.

На мгновение в глазах Мартины сверкнула злость, потом появилась обида. И еще недоумение.

– Но Тайгер… – начала она. – В Париже… – Мартина мотнула головой, резко, сердито, но теперь она злилась на себя. Отвернулась, взяла новую сигарету, вновь посмотрела на Тайгер, уже через дымовую завесу. – Я поняла, – кивнула Мартина. – Это все Джейк. Он этого хотел, не ты. Ты пошла за компанию.

– Мне понравилось, – призналась Тайгер.

– Но одного раза достаточно, так? И только с участием мужчины. – Мартина пожала плечами. – Я тоже люблю мужчин. Я люблю и мужчин, и женщин. В последние годы предпочитаю женщин. Но ты – первая женщина после моей школьной учительницы танцев, которую я полюбила.

– Я тоже люблю тебя, Мартина…

Мартина встала, прошла к окну. Тайгер наблюдала, как она вглядывается в пустынную улицу. Такая худенькая, хрупкая.

– С одним мужчиной я прожила три года, – заговорила Мартина. – Анри Лемуа, пилот «Формулы-1». – Тайгер была далека от автогонок, но это имя вроде бы слышала. – Прекрасные годы. Он был таким красивым, таким романтичным, потрясающим любовником. И эта жизнь на грани смерти. Тайгер, ты представить себе не можешь, как это возбуждает. Всякий раз, сливаясь со своим любовником воедино, знать, что возможно, следующего раза уже не будет…

Но я по глупости забеременела. Поначалу Анри радовался, как и я, что у меня будет ребенок, его ребенок. А по мере того как у меня рос живот, стал удаляться от меня. Он испугался. Этот мужчина, который не знал страха, который разгонял свой автомобиль до предела возможного, испугался того, что ему предстояло стать отцом. Я попыталась сделать аборт. Зря, конечно. Ребенок родился за два месяца до срока, мертвый. Когда Анри пришел ко мне в больницу, на его лице читалось безмерное облегчение. Сказал, что я хорошо выгляжу, он очень этому рад, и будет лучше, если мы на какое-то время расстанемся.

– Какой ужас! – Тайгер подошла к Мартине, положила руку ей на плечо. Грудь Мартины поднялась, опустилась, но она не заплакала. И тут память подсказала Тайгер, где она слышала это имя.

– Анри Лемуа… он погиб в прошлом году, так?

– Да, на испытаниях нового автомобиля.

– О Мартина…

Мартина повернулась к ней, побледневшая, осунувшаяся.

– Я так устала. Можно у тебя переночевать?

Шелдон Шоу чувствовал себя гораздо увереннее. Он еще окончательно не порвал с Луизой, но сказал ей, что ему нужно несколько недель пожить одному и подумать. Конни устроила ему переезд в квартиру подруги, которая не собиралась возвращаться в Нью-Йорк раньше января. А к тому времени он рассчитывал перебраться к Конни.

И он стал меньше пить. Сегодня вообще не прикоснулся к спиртному. Правда, не без причины: вечером встречался с Билли Янгбладом. Они договорились пропустить пару стаканчиков после работы, и Шоу не хотелось являться на встречу уже навеселе.

На пресс-конференции в «21» Билли Янгблад сказал Шоу, что в его лагере всегда найдется место такому компетентному специалисту, как Шелдон Шоу. И Шоу все чаще задумывался об этом. От Луизы он уходил, может, стоило расстаться и с «Келлерко». Тем более что делать ему там нечего: бразды правления перешли к Маршаллу. Шоу решил, что Конни еще больше зауважает его, да и он сам вырастет в собственных глазах, если его пригласят на работу в компанию, никак не связанную с «Келлерко». Да и момент сейчас вроде бы самый подходящий: он все еще президент «Келлерко парфюмз», Маршалл не вышиб его, а Бахрах не вышиб их обоих, что он всенепременно сделает, если с духами не выйдет ничего путного. В любом случае разговор с Билли Янгбладом не мог принести вреда, но позволял прощупать почву.

Они встретились в пабе «У Тичера» на углу Бродвея и Восьмидесятой улицы. Шоу настоял на