— Нет уж, спасибо, — говорю я.
Я пытаюсь отдернуть свою руку, но он крепко в неё вцепился и прижал к своей груди.
— Нет, ну может не прямо щаз, — говорит он, но когда мы узнаем друг друга получше. Через недельку или около таво. Я не против чутка подождать. Только не держи меня в неведении слишком долго, лапушка.
— Я правда не думаю, што я... я... эээ, — мямлю я.
Я бросаю взгляд на Джека, мол, помоги-избавитца-от-твоего-полуумного-друга, но он даже не смотрит на меня. Он откидывается на спинку стула, держа руки за головой и вытянув ноги.
— Наступит чудеснейшие время, которое никогда не кончитца, — говорит он. — Айк Твелвтрис наконец-то пойман в сети любви. Я непременно должен вручить тебе, Саба, свою любовь. Первого мальчика назовем так же как и меня, договорились?
— Во-первых! — я резко отдергиваю руку, отезжаю на стуле и подпрыгиваю. — Я не выйду за тебя, Айк! Я вообще не за кого не выйду! Што за...?
Затем я замечаю, как эти двое переглядываютца. Рот Джека едва сдерживаетца от смеха. Я свирепо смотрю, как они похлопывают друг друга по спине, как парочка идиотов. Чертов Джек. Он опять меня выставил дурой.
— Очень смешно, — говорю я. — Пара гиен. Давайте, продолжайте смеятца.
Я поворачиваюсь, штобы уйти, но Айк своей длинной ручищей гробастает меня за запаятье.
— Ой, ну не надо, — говорит он, вытирая глаза. — Останься. Мы не имели в виду ничего такова, правда Джек? Просто хотели приколотца. Тебе не обязательно выходить за меня... пока не будешь готова к этому.
— Полагаю этова никогда не случитца, — говорю я.
Он хватаетца за сердце.
— Ранен в самое сердце! — вскрикивает он.
Он хватает мой стул и придвигает его обратно к столу.
— Садись, — говорит он. — Выпей и расскажи, што тебя привело в Одноглазого.
Он поднимает кувшин и наливает прозрачную жидкость в три щербатые кружки.
Я стою, скрестив руки на груди.
— В чем дело? — спрашивает Айк. — У тебя такое лицо, будто тебя хорек укусил.
— Я не люблю, когда люди смеютца надо мной, — говорю я.
— Опасная и колючая, — говорит Айк. — Ты заимел на свою голову неприятность, Джек.
— Я не неприятность, — говорю я.
— Нет, черт возьми, она не такая, — говорит Джек.
Айк подымает одну лохматую бровь.
— Ты уверен в этом? Давай, — говорит он мне. — Садись. Выпей.
Я сажусь.
Джек подымает свою кружку. Мы с Айком делаем тоже самое.
— За Молли Пратт, — говорит Джек.
Айк сердито смотрит на него.
— Следи за языком, — говорит он.
— Господи, Айк, — говорит Джек. — Все што я сказал это... за Молли Пратт.
Айк смотрит лукаво. Сдвигает и раздвигает свои брови.
— За Молли Пратт, — говорит он, и её кружевные красные шаровары.
— Одна сногсшибательная женщина, — говорит Джек.
— В придачу со сногсшибательной парой белья, — говорит Айк.
Затем они опрокидывают свою выпивку себе в рот.
Я делаю глоток. Огонь обжигает мой язык, а потом и горло, когда это пойло скатываетца туда. Из моих глаз брызжут слёзы.
Джек ударяет кулаками по столу. Хватает ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
— Какая крепкая бормотуха, Айк, — говорит он. — Чё это?
— Водка настоянная на сосновых шишках, — отвечает Айк. — Давай до дна, — обращаетца он ко мне. Иначе не распробовать.
Я делаю глубокий вдох. Залпом выпиваю эту дрянь, как он мне и сказал. Огонь обжигает мне желудок и начинает медленно гореть изнутри.
— А теперь, — говорит Айк, — давайте о деле. Я тебя знаю, Джек. Ты объявляешься только тогда, когда тебе што-нибудь нужно. Чего на этот раз?
* * *
— Поля Свободы, — говорит Айк. — Так, так. Интересно.
— Што ты знаешь об этом? — спрашиваю я.
— Не больше, чем кто-либо другой в этой части света, — говорит он. — Я слыхал о них.
Он смотрит на Джека, прежде чем заговорить. Быстрый взгляд не более, но мне и этого достаточно, штобы понять, што знает он больше, чем утверждает. Как только я открываю рот, штобы спросить об этом, как тут же появляетца мальчик и ставит перед нами тарелки с тушенным мясом. Что ж, я подожду.
Паренек выглядит не старше четырнадцати лет. Он тонкий, как тростинка, с бледной кожей, как будто никогда не видел дневного света. А сам он состоит из одних локтей, коленок и ушей. Весь такой неуклюжий. Айк протягивает руку, чтобы погладить его волосы.
— Спасибо, сынок.
Мальчик застенчиво улыбаетца Айку, втягивает голову в плечи и спешит прочь. Мы возвращаемся к нашему разговору.
— Понятия не имел, Айк, што у тебя есть сын, — говорит Джек.
— О, Томмо мне не родной, — говорит Айк. — Он появился здесь несколько зим назад. Я нашел его как-то утром, забившегося в навес с лошадьми. Оголодавшего... ребра можно было пересчитывать.
— Откуда он? — спрашивает Джейк.
— Без понятия, — говорит Айк. — Когда я его спросил, он только сказал, «Он велел мне ждать его. Я ждал и ждал, но он так и не пришел». Позже я выяснил, што отец ему велел ждать. Я взял мальчонку к себе. А што я еще мог сделать? Ходил за мной повсюду по пятам, как ручная собачонка. Он не слышит, но может читать по губам. Понимать большую часть из таво, што говорят. Томмо, он славный парнишка. И труженик.
— Не могу сказать, што представлял тебя в роли отца, — говорит Джек.
Айк пожимает плечами.
— Жизнь полна сюрпризов, — говорит он.
Он наполняет мой стакан. Пихает меня локтем.
— Пей давай, — говорит он.
— Итак, — говорит Джек. — Поля Свободы. Што думаешь?
— Не знаю, — говорит Айк. — У меня хорошо идут дела. И я на самом деле не хочу...
— Правило трех, Айк, — говорит Джек.
— Ах, — говорит Айк. — Что ж... не могу отрицать, што правило трех и здесь применимо.
— Што? — спрашиваю я.
— Я спас Айку жизнь три раза, — говорит Джек.
— Это значит, што моя жизнь принадлежит Джеку, и он может вытворять с ней как пожелает, — говорит Айк. — Правда, я не слыхал, штобы кто-нибудь заходил так далеко. Обычно это больше похоже... на оказание одолжения.
— Но правило трех это... шутка, - говорю я.
— Шутка? — говорит Айк, глядя на меня.- С чего ты взяла?
— Я же тебе говорил, — ухмыляетца мне Джек. — Итак, Айк. Мы можем рассчитывать на твою помощь. Пойдешь с нами?
— По ходу тебе решать, — говорит мне Айк. — Он твой брат. Хочешь, штобы я помог?
Я смотрю на него. Крепкого телосложения, выситца над столом словно гора. Спокойный взгляд
