займемся припасами и лошадьми.

В единственном окне горит свеча, и вдоль стены идет узкая полоска света. Джек звонит в колокольчик, висящий у старой побитой деревянной двери. В ту же секунду свеча гаснет.

— Похоже, што твой друг Айк не нуждаетца в компании, — говорю я.

— Наверное прознал, што придешь ты, — говорит Джек, с угрюмым выражением лица.

Он тянет за ржавую щеколду, та не поддаетца. Он барабанит в дверь кулаком. Бум, бум, бум. Бум, бум, бум.

— Айк! — кричит он. — Айк Твелвтрис! Это я! Джек! Впусти меня!

Ничево.

— Эй! Откройте! — кричу я и барабаню в дверь.

Я собираюсь попытаться открыть ее плечом, но Джек тянет меня обратно.

— Погоди, — говорит он. — У меня ловчее выйдет.

Он отклоняетца назад, заносит ногу и со всей дури лупит по двери ступней, отчего дверь тут же распахиваетца. Он проходит внутрь, а мы за ним.

Мы видим их во всей красе.

Я достаю свой арбалет и нацеливаюсь.

Рядом со мной Эш и Эпона делают то же самое.

— Не стрелять! — командует Джек.

Мое сердце бешено колотится. Мы держим наши арбалеты, тетивы натянуты, стрелы готовы к полету.

Мы смотрим на людей, собравшихся перед нами, их оружие наготове. Наберетца, по крайней мере, человек двенадцать. Все на ногах, с обнаженными ножами, готовыми луками, целящимися прямо в нас. Это самае отвратная свора негодяев, што мне доводилось видеть на своем веку. Шрамы на роже от ножей, у кого-то повязка на глазу, сломанные носы, не хватает уха, кто-то трехпалый. Даже самая низшая падаль, проживавшая в городе Надежды, просто милейшие создания, просто цветочки весной.

Первое, што я делаю, быстро оглядываю комнату. Не упаская ничего. Это вытянутое помещение с низким потолком. Камин стоит посреди, разожжен и пышет жаром. Прямо перед очагом, здоровый стол с котелком посреди него и каменные питьевые бочонки.

Деревянные лавки валяютца на полу. Упали, когда все повскакивали.

Не слышно ни звука, только огонь в камине потрескивает да дождь стучит по крыше.

— Привет, парни, — говорит Джек. — Приятно видеть вас всех.

Затем, из двери в углу, которую я даже не заметила поначалу, выходит мужик. Он высокий, по крайней мере футов шесть и пять, шесть и шесть. Он прёт на одном плече блюдо с обжаренным мясом. Он даже не смотрит в нашу сторону, когда идет к столу, и ставит на него своё блюдо. А затем он замечает нас.

— Айк! — зовет Джек. Он делает несколько шагов вперед, улыбается протягивая руку. — Эй, старина, давненько не виделись!

Но Айк не улыбаетца в ответ. И он не пожимает руку Джека.

Он подходит к нему и ударяет таво в лицо.

Джек падает на пол.

Джек валяетца на полу. Ему больно. Меня окатывает яростью, которую я не чувствовала с тех пор как покинула город Надежды.

Я нацеливаю свой лук на Айка и иду к нему. Я всё делаю быстро, пока тот не успевает опомнитца и оказываетца у стены с раками за головой. Я прижимаю наконечник стрелы к его горлу. Он сглатывает.

За моей спиной раздаетца топот, видимо, все мужики подорвались и бросились ко мне. Не отрывая глаз от Айка, я чувствую их оружие, нацеленное на меня. Слышу их дыхание.

— Все в порядке, Саба, — окликает Джек. — Не убивай его. Я заслужил это.

— Скажи этим псам отойти, — говорю я Айку.

— Опустите оружия, парни, или ужин отменяетца, — говорит он.

Он не сводит с меня глаз.

Пауза, а затем слышитца грохот, когда ружья, луки и ножи падают на пол позади меня.

— Эпона? — говорю я.

— Всё нормально, — говорит она. — Всё чисто.

Я отхожу от Айка. Опускаю лук. Он откашливаетца. Усмехаетца и качает головой.

— Черт побери, — говорит он. — Я все жизнь ждал такую женщину, как ты. Джек, похоже, я влюбился

— И не мечтай, Айк, — говорит Джек. — Она слишком опасна для таких как ты.

— Ох, — говорит Айк, — да не может быть?

Он подходит к Джеку, подает ему руку и подымает его. Джек потирает подбородок, куда Айк ударил его.

— Не волнуйся, — говорит Айк, — я не причинил твоему хорошенькому личику никакого вреда. Хотя стоило бы. После того, што ты мне сделал.

Он смотрит на Джека, а Джек на самом деле выглядит пристыженным. Айк ударяет ему в грудь большим мясистым пальцем.

— Ты оставил меня, сукин ты сын, — говорит он, — висящим вниз головой, совершенно голым, со всеми теми женщинами в их...

Джек хватает его за руку.

— Не сейчас, — говорит он. — Мы поговорим об этом позже.

— Не говоря уже о том, што ты должен был меня встретить у Пат О'Дули и я прождал тебя там цельных два месяца, с той маленькой его собачонкой, которая всегда так и норовит укусить тебя за лодыжки, и и всё это время ты где-то болтался...

— Айк! — кричит Джек, указывая на негодяев за столом. — Гляди! Вон тот уже второй кусок себе тянет!

— О, нет, у него ничего не выйдет!

И Айк поспешил от нас прочь.

Джек улыбаетца мне.

— Бедняга Айк, — говорит он, постукивая себя по лбу. — Такой же сумасшедший как лысуха.

— Мне почему-то так не кажетца.

Мужчины начали бормотать меж собой, когда расселись обратно за большой стол и принялись за свою еду. Эш растолкала их локтями и наполнила едой три котелка, для себя, Эпоны и Эмми. Один, с повязкой на глазу попытался приобнять Ястреба, за што она его огрела половником по башке.

Затем они подтащили три стула к огню и с жадностью принялись за еду. Обе, Эш и Эпона, держали свои арбалеты рядом с собой. Неро уселся на спинку стула Эмми и принялся вычищать свои перья и приводить их в порядок. Он ненавидел быть мокрым.

Я расправила плечи, позволяя теплу комнаты прогреть мои продрогшие кости.

Джек движением показал мне присоединитца к нему и Айку за столом в тускло освещенном углу. Было похоже, што именно в таком месте обсуждаютца заговоры.

Я подтаскиваю стул и сажусь.

— Без обид? — говорю я Айку.

— Да нет, — говорит он. — Мне нравитца твоя манера общения.

У Айка большая голова, которая не очень вяжетца с остальным телом. Густая борода и усы, и прямые темные волосы до плеч. У него также темные, глубоко посаженные глаза. Его голос гремит откуда-то из глубины, начиная наверное раздаватца еще с ног подкатывая к горлу.

— Айк, это Саба, — представляет меня Джек.

Я протягиваю ему руку, штобы тот её пожал. Но Айк хватает её и подносит к своим губам, штобы слюнаво чмокнуть чмокнуть.

— Выходи за меня, — говорит он. — У меня еще все зубы целы, я моюсь два раза в год и ты войдешь в долю, получишь половину моего дела.

Мои щеки заливает румянцем.