наслаждаюсь сидением здесь... разговорами об... украшениях... я думаю, што нам лучше продолжить эту беседу в более безопасном месте.

Он не теряет времени даром и быстро начинает действовать. Получаетца так, што я оказываюсь сидеть у него между ног. Он ослабляет веревку, обвязывающию его грудь.

— По крайне мере, теперь мы в расчете, — говорит он.

— В расчете? — говорю я. — Што ты имеешь в виду?

Он снимает с себя веревку и начинает расширять петлю.

— Правило трех, — говорит он. — Забыла што ли? Я же тебе объяснял. Ты спасаешь кому-нибудь жизнь три раза, и жизнь спасенного принадлежит тебе.

Он обнимает меня за талию и притягивает ближе.

— Што ты делаешь, Джек! Я...

— Рот закрой или я брошу тебя здесь, на произвол судьбы, — говорит он.

Он обматывает веревкой нас обоих вокруг талии.

— Как я уже говорил, — продолжает он, — ты спасла меня там, в городе Надежды. Один раз - за тобой. Теперь я спасаю тебя от неминуемого падения в водопад, так что и за мной первое спасение твоей жизни.

— Ты не спас меня! Я справилась сама!

— Хочешь поприператца? С радостью оставлю тебя здесь.

— Нет! — говорю я. — Нет! Не делай этого!

— Ну, тогда, — говорит он. — Думаю, мы в расчете.

— Я не верю в это, — говорю я. — Правило трех. Это самая глупая вещь, которую я когда-либо...

Он дергает веревку, покрепче затягивая узел. Моя спина сильно прижимаетца к его спине.

—...слышала, — говорю я.

— Глупая, да? — Он шепчет мне на ухо, так што его дыхание щекочет мне кожу.

Я вздрагиваю.

— Надеюсь, што другой конец веревки ты хорошо закрепил, — говорю я.

— На Аяксе, Эше и Эпоне, — спрашивает он. — Сойдет?

Я киваю. Он резко тянет за веревку, штобы дать им понять, што мы готовы.

Затем мы соскальзываем в реку.

Эш с Эпоной делают последний рывок, подтягивают веревку, и мы с Джеком выбираемся из воды на илистый берег.

Мы лежим, восстанавливаем дыхание.

— Саба! — Эмми бросаетца ко мне. — Саба! Я думала, што ты утонула! Я думала, што потеряла тебя!

— Пошли, Эмми, — говорит Эш. — Дай Сабе возможность перевести дух.

— Спасибо, Эш, — говорю я.

Она уводить Эм от меня. Эпона подает мне руку и крепко обнимает меня.

— Спасибо, — говорю я.

— Эш и я не очень хорошо плаваем, — говорит она. — Тебе повезло, што Джек был там.

Он улыбаетца своей широкой чванливой улыбкой.

— Не могла бы ты еще раз повторить это, Эпона? — говорит он. — Не думаю, што Саба на самом деле понимает, как ей повезло.

Я начинаю чувствовать себя глупо из-за того, што я бросилась ему на шею. Как будто я была беспомощна.

— Меня не нужно было спасать, — говорю я. — У меня было все под контролем, пока ты не явился.

Он смотрит на меня, открывает рот. Дождь стекает по его лицу.

— Это у тебя-то? — говорит он. — Ты вообще в своем уме. Похоже, што нет. Пять минут назад, ты болталась на камне, на вершине водопада, посреди клокочущей воды и не было никакой возможности, повторюсь, никакой, выбратца оттуда. Любой нормальный человек не будет утверждать, што у него всё было зашибись. И, поправь меня, если я ошибаюсь, но когда я добрался до тебя, то очень хорошо расслышал, што ты никогда никому не была так рада в своей жизни.

— Вовсе нет, — говорю я.

— Эээ... думаю, мы просто двинем к таверне, — говорит Эш.

Она, Эпона и Эмми исчезают.

Джек смотрит на меня тяжелым взглядом.

— Ты весь мозг уже вынесла, — говорит он.

— А ты самый надутый и чванливый из всех, кого мне доводилось встречать, — говорю я. — У меня для тебя новость, Джек. Не такой уж ты и крутой. Да ты вообще не крутой. Ты вообще пустышка! Если бы я бы не доверилась тебе и твоему дурацкому плану, штобы пойти и повидатца с твоим дурацким другом в какой-то дурацкой таверне, я бы вообще не оказалась в реке!

— О, я знаю, иза чего ты так взвилась, — говорит он. — Дело опять в Эш.

— Вот еще! Как бы там ни было, я не могу думать об Эш или о тебе, или о ком-нибудь еще!

— О ком-нибудь еще! — взвился он. — Все дело в твоих крошечных мозгах! Ты сама-то знаешь, што тебе нужно?

— Да! Мне нужно, штобы ты ушел и оставил меня в покое! — кричу я в ответ.

— Нет! Што тебе нужно так это развеятца! О Боже, если ты свихнулась, то я должно быть еще больше сошел с ума! И знаешь почему? Потому что даже на мгновение подумал, што мы с тобой могли бы...

— Могли бы што?

— Черт возьми, Саба, я думал, што мы могли бы хорошо провести время! Знаешь... я бы помог тебе найти брата и мы бы с тобой могли... ну, ты знаешь.

— Нет! Я не знаю, Джек! О чем ты, черт возьми, говоришь?

— Вот о чем я говорю.

Он притягивает меня к себе, хватает меня за лицо и целует.

Я развожу раками. Поначалу, от шока. Но теперь я уже просто стараюсь держать подальше свои руки от Джека. Им не терпитца прикоснутца к нему. Касатца его рук, лица, спину, груди. Я не могу этова им позволить.

Я пихаю его. Он падает обратно в грязь.

— За што? — кричит он.

— За то, што поцеловал меня! — кричу я. — И не смей больше этого делать!

— Ох, не переживай об этом, — говорит он. — Я лучше прыгну в водопад!

Он подымаетца.

— Я лучше буду спать голым в гнезде полным скорпионов! — говорит он.

Он уходит прочь, ведя Аякса за собой.

Я иду следом с Гермесом.

Мои губы покалывает.

На петлях поскрипывает поблекшая вывеска. С неё на нас смотрит нарисованный мужик, а вместо одного глаза здоровая дырень.

— Вот мы и на месте, — говорит Джек. — Милости просим в Одноглазого.

Таверна из черного камня, горбилась приземистым домиком неказистова вида среди горы. Дождь хлестал по её провисшей кровле крыше и переливался через край. Из трубы сочился бледный дымок.

— Выглядит не очень радушным, — говорит Эш.

— Мне не нравитца это, — говорит Эмми.

— Вы просто замерзли и устали, — говорит Джек. — После того, как вы опрокинете в себя миску беличьего рагу Айка, все будет выглядеть намного радужнее.

Мы привели наших лошадей к стойлам. Здесь уже стояло несколько жеребцов, включая большого пегова мустанга и маленьква серого ослика, прижавшихся к друг другу, штобы было теплее. Они навострили свои уши и тихо заржали, когда мы привязывали своих копытных рядом с ними.

— Видишь? — говорит Джек. — Мы здесь не одни. Сначала нам нужно будет устроитца, а потом