– Если будете так хмуриться, получите преждевременные морщины.
– Я все же рискну.
– Не успеете сосчитать до пятидесяти, как ваша кожа из персика превратится в сморщенный чернослив, – пошутил Кингсли, улыбнувшись той искренней улыбкой, которая так нравилась Розали. Холодные глаза его на мгновение вспыхнули и потеплели.
Внезапно сильные руки притянули ее к себе, и совершенно серьезно Кингсли спросил:
– Как его зовут?
– Что? – опешила Розали, от удивления даже не пытаясь высвободиться. Ее ладони оказались прижаты к шелковой рубашке.
– Парня, из‑за которого на вашем лице написано «Руки прочь».
– Понятия не имею, о чем вы говорите.
– Лгунья. – Он окинул взглядом ее покрасневшее лицо. – Кто‑то обидел вас, сильно обидел. Как его зовут?
– Кингсли, отпустите меня.
– Мы можем стоять здесь всю ночь, но я узнаю его имя, – заявил Кингсли. – Чем больше мы общаемся, тем большей загадкой вы остаетесь. Мне это не нравится. – Синие глаза превратились в льдинки.
– Я думала, у вас есть другие дела, кроме как думать обо мне.
– Вы снова намекаете на мое загруженное расписание? – спросил он. – Опять маленькая записная книжка?
– Это вы заговорили о книжке. Я только…
– Я знаю, что вы хотели сказать, Розали.
– Я не целовал бы тебя так, если бы у меня был кто‑то еще, Розали, – прошептал Кингсли. Я могу пригласить тебя на ужин или коктейль, на свидание, но мы никогда не будем заниматься любовью.
– Только платонические отношения? – В ее голосе слышалось недоверие.
– Только.
Разве ему можно верить? Она искала ответ в синих глазах, но не находила. Однажды Розали поверила мужчине, и что из этого вышло?
Мысль о Майлзе и собственной глупости заставила сердце сжаться от страха. Видимо, что‑то промелькнуло в ее глазах, потому что Кингсли сказал:
– Рано или поздно тебе придется снова решиться зайти в воду, ты же знаешь.
– Что знаю? – Розали сделала вид, что не поняла его.
– Ты слишком красивая и желанная, чтобы оставаться одной. Кто бы он ни был и что бы ни сделал, будущее в твоих руках и все зависит только от тебя. Ты веришь мне?
Она молчала. Ощущение эйфории, испытанной в его объятиях, испарилось. Розали тихо произнесла:
– Его зовут Майлз Стюарт.
– И?.. – так же тихо спросил Кингсли.
– Мы встретились, когда мне было восемнадцать, потом поженились, а через два года развелись. – В глазах застыла боль.
– Ты тогда училась в университете?
– Он обидел тебя? – спросил Кингсли, заранее зная ответ.
– Я не хочу об этом говорить, – отрезала Розали.
– Хорошо, но то, что я сказал, правда. Он в прошлом, а ты должна жить настоящим.
– Ты была у психотерапевта?
