Все это время он старался не думать о Мириам и о том, какую сумму получила она после смерти мужа и в каком положении оказалась в результате Ким. Однако пятнадцать тысяч страховки, проданный за девяносто тысяч дом и пенсия в тридцать тысяч были слишком весомы, чтобы не чувствовать укоров совести.

Он еще раз сказал себе, что все сделано по закону. И кроме того, Ким уже совершеннолетняя, и можно надеяться, что она сумеет себя обеспечить. Мириам в ее возрасте была в точно таком же положении — и ничего, выжила. И все-таки…

Марк поставил на стол тарелку с дежурным блюдом и опустился на стул. По закону Мириам ничего Ким не должна, но, Боже праведный, неужели для нее не существует моральных обязательств? Ким же вот не позволила себе обратиться к нему за юридической консультацией, а ведь он был к ее услугам. Но она, вероятно, не хотела ставить его перед необходимостью нарушать верность сестре.

Марк потыкал вилкой весьма подозрительное варево в тарелке, потом попробовал его. Ну и гадость! Он вспомнил, как готовит Ким.

Его мысли вернулись к субботнему вечеру. Какие неимоверные усилия прилагала Ким, чтобы казаться довольной! Плохо, что она не верит в свои способности. Может быть, только теперь, работая у Митчеллов, она почувствовала почву под ногами и потому отказывается подумать о колледже. Он ее понимает. Если она поступит сейчас учиться, ее положение снова будет шатким. Даже при наличии субсидии и всякой другой помощи путь ей предстоит нелегкий и работать все равно придется. А это очень несправедливо, тем более что можно найти другой выход.

Но тогда нужно звонить Мириам. Хотя прислушается ли она к его резонам? Подействуют ли на нее его мольбы?

Как бы не так, скептически подумал Марк, жуя свою малоаппетитную еду. Мириам услала Ким за две тысячи миль от себя, только чтобы не делиться привалившими ей деньгами. Мало надежды, что она вдруг образумится только потому, что он попросит за Ким.

Марк взглянул на стоявший около холодильника телефон. Он не пытался связаться с Мириам, хотя знал теперь, что она живет во Флориде. Он не представлял, что скажет ей. А может, как раз представлял и потому боялся звонить. Все-таки она сестра, и ему страшно было потерять ее.

В эту самую минуту его размышления прервал телефонный звонок.

— Марк? Это Боб. Если ты стоишь сейчас, то рекомендую тебе сесть.

Из чистого упрямства Марк остался стоять.

— Что случилось?

— Я все эти дни разыскивал ту женщину, о которой ты меня просил. Ну, мать малышки, помнишь?

— Помню. Ты что, нашел ее?

Пульс у него забился чаще.

— В общем, да.

— Где же она? Не томи!

Боб мрачно хмыкнул.

— В Нью-Йорке, точнее, в том районе, который называется Куинс.

— Неужели?

— Можешь представить? Жила в двух шагах от собственного ребенка и так и не удосужилась на него взглянуть.

Марк стиснул в руках телефонную трубку, испытывая сильное желание разбить что-нибудь.

— Может, есть смысл связаться с ней, ты как думаешь?

— Особого смысла не вижу, дружище.

— Ей не нужна Ким?

— Марк, она умерла. Два года назад.

— Вот как…

Марк уткнулся лбом в стену и закрыл глаза. Ему предстоит сообщить об этом Ким, и хотя мать была для нее чужим человеком, все равно она расстроится.

— Ну что ж, спасибо. Пришлось потрудиться?

— Узнаешь, когда получишь счет. Но это еще не все. Когда я стал разыскивать Лайзу — так ее звали, — я принял во внимание, что она могла вернуть себе девичью фамилию, которая мне неизвестна. А могла и снова выйти замуж. Поэтому я просмотрел записи в регистрационных книгах. Для начала нашел запись о регистрации брака, после чего нетрудно было отыскать запись о рождении ребенка. Не буду долго распространяться, скажу только, что не нашел одной-единственной записи. Я честно ее искал, перерыл кучу этих регистрационных книг. Но ее просто не существует.

У Марка так пересохло в горле, что пришлось проглотить остававшуюся на дне кофейную гущу. Только после этого он смог задать вопрос:

— Про какую запись ты говоришь?

Молчание Боба казалось нескончаемым.

— Про ту, которая удостоверяет, что Лайза и отец малышки были разведены.

Марк ущипнул себя за руку. Это ему только снится. Сейчас сон кончится.

— Они не стали утруждать себя формальностями. Это означает, что когда он женился на твоей сестре…

— Что это означает, мне известно.

Марк пододвинул стул и тяжело опустился на него. Поскольку брак Мириам и Клифа не мог считаться законным и поскольку законная жена Клифа умерла, владелицей его собственности или по крайней мере большей ее части является Ким.

— Ситуация некрасивая, Марк, и тебе нужно понять, что будет лучше, если все ограничится нашим разговором. Иначе вас ждет весь этот кошмар судебного разбирательства, и кроме того… она все-таки сестра тебе. В общем, я свое дело сделал, и, если ты хочешь поставить на этом точку, я возражать не буду. Если же нет…

— Договаривай, Боб.

— Тогда очередь за тобой.

Этого-то Марк и боялся.

Ким сидела на скамейке в песочнице и читала программу по своей специальности, которую взяла в университете. Она увидела, как открылась калитка.

— Сюзанна! — Ким быстро сунула брошюру под себя. — Вы к Крисси? Она сейчас в парикмахерской, но…

— Нет, я к вам.

— Ко мне? — удивилась Ким.

Сюзанна подошла к песочнице, по пути изящно отбросив носком туфли лежавшую на земле игрушку.

— Садитесь, пожалуйста, — Ким указала на стоявший рядом шезлонг.

Сюзанна грациозно опустилась в шезлонг, бросив насмешливый взгляд на босые ноги Ким, топтавшейся в песке.

— Марк не звонил вам на этой неделе?

Разговор о Марке пугал Ким. Прошла почти неделя с того дня, когда отмечались их дни рождения, и за это время ее жизнь, похоже, совсем разладилась. Она продолжала все так же умело и с тою же нежной заботливостью ухаживать за детьми, но работа эта не приносила ей радости, и весь смысл ее свелся к одному — к финансовой стороне. Чтобы справиться со своей хандрой, Ким решила послушаться Марка и записалась на летние курсы в университет. Но и это ее не взбодрило. Без Марка мир лишился красок, стал однообразным и тоскливым. Ким не представляла, сколько она еще продержится, испытывая такую пустоту