бургские полицейские работали сейчас в три смены, почти не появляясь дома, из-за огромного количества происшествий их все равно катастрофически не хватало…

В Н-бург окончательно вселилась нечистая сила… Город постепенно погружался в хаос…

После посещения фотостудии Петр ушел в гостиницу и снова провалялся на кровати до вечера. Стресс от ожидания – что же все-таки предпримет Вероника, поверит ли она ему, или подумает, что он сумасшедший, связывал Петра по рукам и ногам. У него даже не было желания просто пройтись по городу.

Однако ближе к половине шестого он все-таки заставил себя встать, взбодрить себя сотней отжиманий, принять прохладный душ и выйти на улицу.

Проходя по холлу, он услышал голос Аллы Степановны:

– Кто ж это такая? Что еще за Майя? – услышал он недоуменный голос Аллы Степановны, – вы не слышали?! Кто это, вообще? Что за девица? И кому она помешала?

Петр догадался, что все эти вопросы были обращены именно к нему и подошел к стойке:

– Вы о ком?

– Да вон, смотрите, в новостях показывают каких-то демонстрантов. Уже несколько часов стоят на площади. Требуют, чтобы какая-то Майя убиралась домой. Правильно я перевела надписи на их транспарантах?

Петр взглянул в телевизор. Он увидел, что корреспондент пытается взять интервью у группы людей, в руках которых виднелись плакаты с кривыми надписями «MAYA GO HOME»

– Вы правильно перевели, но кто такая Майя я не знаю. Осмелюсь предположить, что речь идет не какой-то Майе, а о древнем народе майя, но жил он не в Н-бурге, а в горах Южной Америки. И уже очень давно этого народа нет. Их цивилизация исчезла. И я не понимаю, каких именно майя хотят отправить домой эти странные люди.

– А! Я вспомнила! В одной газете про них читала. Это же они обещали конец света в следующем году?

– Точно. Вернее, не обещали, а просто закончили свой календарь на 2012-м году. Чего же они хотят, эти люди с транспарантами? Какие требования выдвигают? Может быть, не хотят конца света? Так никто, вроде бы, не хочет… А может быть, они не тех майя имеют в виду? Каких-нибудь других? Хоть что-нибудь известно?

– Ничего не известно. Пикетчики молчат как рыбы… Вообще ничего не говорят. Словно немые. Может быть, они что-то знают? Того, что не знаем мы? Что-нибудь страшное?..

В этот момент маленький, верткий корреспондент все-таки подобрался поближе к одному из демонстрантов, в руках которого был самый большой плакат.

– Что вы хотите сказать своей акцией? При чем здесь майя? – корреспондент поднялся на цыпочки и нагло сунул свой микрофон прямо в неподвижное лицо митингующего.

Тот молча повернулся к нему спиной. Корреспондент не унимался. Он махнул оператору, увлекая его за собой, а сам обежал человека с плакатом по кругу и снова попытался взять у него интервью, истерично выкрикивая вопрос за вопросом:

– Какое движение вы представляете? Что вам сделали майя? И где вы их вообще видели в нашем городе? Кто вы такие? Откуда вы взялись? Вы что-то знаете? Почему же тогда молчите, если что-то знаете?..

Демонстрант не выдержал. Продолжая молчать, он махнул своим соратникам рукой, и в следующее мгновение на корреспондента напали несколько человек.

– Убегай! – визгливо крикнул корреспондент оператору, падая на землю под крепкими ударами молчаливых демонстрантов. Кто-то несколько раз ударил тяжелым ботинком по валяющемуся на земле микрофону, пытаясь его раздавить, и картинка на экране стала немой.

На экране телевизора все замелькало и запрыгало. Судя по всему, оператор не послушался корреспондента, и побежал не в сторону от драки, а прямо в ее гущу. Три человека кинулись ему навстречу. Последнее, что увидели Петр и Алла Степановна, было то, как один из этих троих размахнулся деревянным черенком от транспаранта и направил его в сторону оператора. Камера упала на асфальт, но, однократно мигнув, продолжала снимать. В кадре было видно, как лежащему на земле корреспонденту с помощью вовремя подоспевшего оператора все-таки удалось подняться на ноги. Отбиваясь от пикетчиков, они стремглав помчались вдоль улицы и сумели оторваться от своих преследователей уже очень далеко от того места, где осталась их камера.

Через минуту на экране беззвучно появились два высоких рыжих ботинка на шнуровке. Один ботинок отлетел назад, а затем резко приблизился к камере. Экран на секунду стал черным, а потом в нем появилась студия, и явно напуганная, неестественно улыбающаяся ведущая проговорила:

– Уважаемые телезрители, сейчас у нас блок рекламы, а затем мы продолжим новости. Оставайтесь с нами.

Петр и Алла Степановна озадаченно переглянулись и одновременно пожали плечами.

– Д-а-а-а…, – хором протянули они.

– Вы там поосторожней, – предупредила Петра Алла Степановна, – судя по тем кадрам, что успела снять камера, эти демонстранты побежали в нашу сторону. А лучше вообще сегодня никуда не ходите – видите, что на улицах творится? Вон и ведущая рекомендует – оставайтесь, говорит, возле телевизоров… Ведущая просто так говорить не станет…

– Рад бы, но дела…

Петр подошел к двери, снял щеколду и выглянул на улицу. Там было очень малолюдно. Основная часть горожан еще работала, а праздношатающихся в городе сегодня не было вообще. Все знали, что в последние сутки на улицах творится нечто несусветное, и предпочитали тихо сидеть по домам. Где-то вдали раздавались крики и какие-то хлопки, подозрительно напоминающие выстрелы.

– Ну, все. Пошел. Закрывайте двери, – подозвал Петр Аллу Степановну.

Как и вчера, он направился к соцслужбе. Быстрым шагом он преодолел почти полпути, когда навстречу ему из-за поворота вдруг вышли взмыленные демонстранты, те самые, которых он только что видел на экране телевизора. Они шли молчаливой и суровой шеренгой в шесть человек. Все шестеро были очень высокими, под два метра, не меньше. Петр похолодел от страха. Не глядя им в глаза, он, все же, продолжил свой путь. Поравнявшись с ним, высокая, как бетонный забор, шеренга вдруг расступилась в самом центре и пропустила его, не обратив на него абсолютно никакого внимания. Через несколько метров Петр быстро оглянулся – шеренга медленно уходила вдоль улицы по направлению к площади.

Оставшуюся половину пути Петр прошагал без приключений. Он снова, как и накануне, встал напротив дверей соцслужбы и дождался того момента, когда из дверей вышла Катя. Поборов нерешительность, он пошел вслед за ней. Шаг за шагом он все сокращал и сокращал расстояние, отдалявшее его от нее. На перекрестке, сразу за Драмтеатром, Катя остановилась на светофоре, и Петр наконец-то поравнялся с ней, очутившись почти рядом. Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Зажегся зеленый свет и Катя пошла по «зебре».

«Догони и познакомься! Пригласи ее в кино!», – приказал себе Петр.

Он ускорил шаг и вдруг увидел, как Катю, которая уже перешла дорогу и ступила на тротуар, на пару секунд закрыла темно-зеленая машина, затормозившая прямо на пешеходном переходе. Он услышал, как Катя вскрикнула, после чего машина резко сорвалась с места и умчалась. Петру открылась странная картина – он увидел, что Катя почему-то сидит прямо на асфальте, а в ее руках нет сумки, которую она только что несла. Он подбежал к ней.

– Ограбили, – растерянно сказала Катя и по ее щекам потекли слезы.

Петр подал ей руку, помог подняться и сунул свой мобильный телефон:

– Звоните пока в полицию. С этого места никуда не уходите. Я скоро…

Он посмотрел влево – в ту сторону, в которую только что уехала машина с грабителями. Она еще виднелась вдали, вынужденно остановившись на следующем светофоре из-за небольшого затора. Петр разглядел, что машина, а это был старенький УАЗ – «буханка», стоит в крайнем правом ряду, над которым висел знак, предписывающий поворот вправо. Предположив, что УАЗ-ик будет поворачивать именно туда, куда указывал знак, Петр сорвался с места и пулей помчался по Центральной улице наискосок вправо, чтобы, сокращая путь, попасть в видневшийся неподалеку переулок. Невзирая на визг тормозов и