что часть пелены превратилась в небольшую дверь, зависшую на высоте двух метров от кровати, и теперь она медленно отворялась. За дверью виднелась черная пустота, резко контрастировавшая с идеальной белизной пелены. Дверь распахнулась полностью. Где-то далеко, в глубине этой абсолютной черноты Петр увидел очертания человека, медленно приближавшегося к дверному проему. Спустя несколько минут Петр узнал этого человека. Это была та самая черноволосая женщина, которую он видел накануне в окне своего гостиничного номера, когда сидел в «Кофейне» вместе с Катей.

Одетая в черный балахон, доходивший до самых пят, она двигалась очень плавно, настолько плавно, как будто она не шла, а летела по воздуху. Приблизившись к двери, женщина остановилась в паре сантиметров от порога и пристально взглянула Петру в глаза. От этого взгляда ему вдруг стало очень страшно. Он почувствовал, что от женщины повеяло сильным холодом.

«На горничную она не очень-то и похожа… Уж больно взгляд недобрый… Нечеловеческий какой-то… Хотя, сейчас у многих людей такой взгляд…»

Женщина, тем временем, ничего не предпринимала. Она неподвижно висела в проеме двери, словно чего-то дожидалась.

Петра вдруг пробил холодный пот:

«Неужели это… моя смерть?»

Внезапно он услышал ее голос, хотя абсолютно ясно видел, что ее губы даже не шевельнулись:

– Догадался. Ты один из немногих, кто догадался.

«За мной пришла?»

– За кем же еще?

«Ты ведь уже приходила? Вчера?»

– Это было не вчера… Я не помню, приходила ли я к тебе когда-нибудь. Вас же так много… Иногда я прихожу, наблюдаю, но если человек не готов, я снова ухожу.

«Не вчера?.. Хм… Мне показалось, что я тебя уже видел… Ну, допустим. Давай поговорим о другом – если честно, я и сегодня не готов. Так что… Можешь уходить. Или улетать… В общем, пока!»

– Сегодня ты точно готов. Мне лучше знать.

«Смерть в образе горничной… Что-то здесь, все-таки, не то… Это какой-то розыгрыш?»

– Это не розыгрыш, Петр. Какая тебе разница, в каком образе я пришла? К тебе в таком, к следующему – в другом.

– «Все равно… Как-то все… обыденно, что ли…

– Не все ли равно, как именно?

«Тебе, может быть, и все равно. А мне – нет. У меня это бывает один раз в жизни. Я всегда думал, что все происходит торжественно, как-то даже пафосно. Огромные ворота… Ангелы вокруг… Все залито солнечным светом… Как-то так. А тут – какая-то калитка… Дым… Горничная… Так почему ты ко мне именно в образе горничной пришла? Я что, другого не заслуживаю? К примеру, я бы не отказался, если бы ты пришла в образе… Ну я не знаю… Ну к примеру… Взять, хотя бы… Или нет, лучше…»

– Хватит болтать…

«Подожди, подожди… А в каких еще образах ты приходишь?»

– Ты что, хитрец, время тянешь? Зря стараешься. Не получится. Все произойдет ровно в ту секунду, в которую и должно произойти.

«Да? Жаль… А может, рановато мне еще? Вроде я еще довольно молод, не болею ничем, никаких травм в последнее время у меня не было… Сама подумай – от чего же мне умирать? Может быть, ошибка какая, в вашей мрачной канцелярии?»

– Никакой ошибки. У нас все четко, как в аптеке. Ты забыл просто. Была у тебя травма…

«Врешь! Не было травм! Вы там точно что-то напутали, а я отдувайся за ваше разгильдяйство, да? Не дождетесь! Пошла вон отсюда, мне на свидание с Катей надо собираться!»

– Не хами. Ты меня смешишь, я не могу ошибаться! Что у тебя с памятью вообще? Давай-ка, вспоминай – три минуты назад ты сильно ударился головой о землю. С тех пор лежишь без сознания и без дыхания. Если кто-нибудь из окружающих не сделает тебе в ближайшие минуту-две искусственное дыхание, то ты умрешь. И я заберу тебя с собой.

«Ты непробиваемая дура! Ты же видишь, что вокруг никого нет, а я лежу на мягкой кровати в гостинице Центральная, на улице Центральная, в городе Н-бурге!»

– Сам дурак! Ты их просто не видишь. Я же тебе говорю – ты лежишь без сознания. На горнолыжном склоне. Ты прыгнул с трамплина на своем сноуборде и хлопнулся затылком о накатанный снег. Вокруг тебя сейчас стоит целая толпа лыжников. Вместе с твоей Лерой они таращат на тебя свои испуганные глаза, и ни один из них не может догадаться, что тебя может спасти искусственное дыхание. Идиоты…

«Как же я могу лежать на склоне?.. Я же в Н-бурге?..»

– Я не знаю, и не хочу знать, что тебе там привиделось, за эти три… нет, уже четыре минуты. У тебя еще есть чуть больше минуты. Готовься…

«Как готовиться?»

– Ну не знаю… Повспоминай своих родных, что ли… Как ты прожил свою жизнь… Или еще что-нибудь. Сам придумай, подключи фантазию.

«Больно будет?»

– Нет.

«А как это будет?»

– Сейчас сам узнаешь.

«Понимаю, что тебя многие об этом просят… Но все же – может, отпустишь меня, а? Что-то мне страшно… У тебя там за дверью так темно… Да и пожить еще охота…»

– Ты прав – многие просят. За последний час несколько тысяч.

«Кого-нибудь отпустила?»

– Нет.

«А ты ничего, вроде… Может, вечерком в ресторан сходим? Здесь в Н-бурге есть парочка ресторанов неплохих… Не столичные, конечно, но все же»

– С ума сошел? Смерть на свидание приглашаешь? Такой идиот у меня впервые – готов на все, лишь бы не умирать… Ты давай не отвлекай меня, дело-то серьезное…

«А в кино? На какую-нибудь премьеру?»

– Надоел ты мне своими вопросами! Зря тратишь время. Я все равно тебя заберу. Ну все, твои последние секунды на этом свете. Три… два…

В следующую секунду Петр почувствовал, что что-то мягкое и теплое обхватило его губы, а еще через мгновение он увидел, как его грудная клетка раздулась и самопроизвольно приподнялась вверх.

Смерть удивленно приподняла свои черные брови:

– Смотри-ка, повезло тебе. Нашлась одна, чересчур умная… Делает тебе искусственное дыхание. Да еще так профессионально…

«Это хорошо, что «умная», а не… «умный». Симпатичная хоть?»

– Вроде ничего… Сейчас сам увидишь. Ну давай, до свидания. До скорого!

«Почему это «до скорого»?!!»

– Пошутила я, расслабься. Теперь не скоро свидимся. Видимо, везунчик ты… И смени ты, наконец, этот свой сноуборд на лыжи! Или на санки!.. Ну так как на счет ресторана сегодня вечерком?

«Извини, но…»

– Вот так всегда…

Петр увидел, как женщина, так же плавно, как и появилась, начала уплывать в темноту, а белая дверь медленно закрылась. Он все сильнее чувствовал холод в своей спине. В белой пелене появились расплывчатые полупрозрачные области неопределенной формы, которые постепенно увеличивались, сливаясь друг с другом. Неожиданно, где-то очень далеко, послышались голоса. Петру показалось, что некоторые из них он уже когда-то слышал. Голоса все приближались и приближались, и звучали все громче и громче. Среди множества голосов Петр вдруг услышал один очень уж знакомый. Это был приятный женский голос, который радостно и чересчур громко прозвучал, даже прокричал, совсем рядом с его ухом, демонстрируя отличный французский язык:

– Il de nouveau respire![2]