подземный мир, мужчина обрел здоровье, респектабельность и пошел в храм Мардука. Конец произведения вызывает сомнения. Некоторые ученые высказывают предположения, что в отсутствующей четвертой табличке, судя по отдельным немногочисленным фрагментам, описан триумфальный вход в храм Мардука некогда отверженного страдальца.
Второй, не менее важный труд из собрания учительской литературы, созданный, вероятно, несколько позже, чем упомянутый выше, – это «Вавилонская теодицея». Он имеет форму диалога между страдальцем и его другом. С точки зрения литературной структуры это тщательно продуманное сочинение, первоначально состоявшее из двадцати семи строф, каждая из одиннадцати строк, причем каждая начинается с одного и того же слога. Двадцать семь слогов составляют акростих, который дает предложение «Я есть Саггил-кинам-уббиб, жрец-маг, почитатель бога и царя». Краткое содержание произведения может быть изложено следующим образом:
[Далее четыре строфы пропущено из-за повреждения.]
Диалог продолжается, утверждая теорию божественного воздаяния, вопреки отличающемуся опыту действительной жизни. Оба говорящих в конце концов приходят к выводу, что люди несправедливы и они таковы, потому что такими их создали боги.
Чтобы дать некоторое представление об оригинале, далее следует перевод одной строфы: необычайно учтивое введение характерно для всего сочинения.
Друг мой, сердце твое – поток, источник которого не иссякает,
Воды обширного моря, что убыли не имеют.
Тебя хочу расспросить; узнай мое дело,
Взор обрати на мгновенье, выслушай речи.
Сковано тело, нужда меня мучит,
Успех мой минул, прошла удача,
Сила ослабла, кончилась прибыль.
Тоска и беда затмили мой облик.
Хлеба с полей для еды не хватает,
Вина, живящего людей, недостает для питья мне.
Наступят ли вновь дни счастья? – вот что знать хочу я[58].
Другое произведение в форме диалога, но имеющее совершенно иной характер, обычно известно под названием «Диалоги о пессимизме». Это серия бесед между хозяином и рабом. Всякий раз хозяин предлагает определенное действо, за правильность которого тут же с энтузиазмом выступает слуга. Далее следует изменение предложения хозяина, но раб всегда готов поддержать и совершенно другое мнение. Только один раз, в конце произведения, раб высказывает независимое суждение. На вопрос хозяина, что есть добро, он отвечает (стихотворные отрывки даны в переводе И. Бродского):
«Это если тебе сломать шею и мне,
и бросить обоих в реку – вот и будет добро!»
Невозможно отрицать, что сочинение выполнено с юмором и его следует рассматривать как сатиру. Тем не менее с юмором рассматривается серьезнейшая философская проблема, а именно: в чем смысл жизни.
Приведенный далее отрывок дает представление о тоне всего сочинения:
«Раб, пойди сюда, послужи мне!»
«Да, мой хозяин. Чем?»
«Скорей принеси воды, я омою руки: хочу принести жертву богу».
«Принеси жертву богу, принеси жертву богу.
Кто приносит жертву богу, наполняет сердце богатством:
он проникается щедростью и раскрывает свой кошелек».
«Нет, раб. Не буду я приносить жертву».
«Ты прав, хозяин. Не надо!»
Разве приучишь бога ходить за тобой, будто пса!
Он все время требует послушания, обрядов, жертв».
Тексты-наставления представлены и среди шумерских, и среди аккадских. Типичный пример – «Совет мудрости» (Counsel of Wisdom) в форме совета от отца, возможно визиря или другого высокопоставленного лица, сыну. Точная дата создания текста неизвестна: разные ученые предполагают, что это было в старовавилонский или касситский период
Наставления составляют дельные практические советы, основанные, как и советы лорда Честерфильда своему сыну, на прагматических соображениях, а не на этических принципах. Сыну, к примеру, предложено избегать плохих товарищей (компаньонов, партнеров), потому что,
Отступив от хороших привычек, ты станешь таким же, как они,
Уменьшив объем работы, покинешь свою дорогу
И позволишь своему мнению, которое было глубоким и разумным, измениться.
Кроме этого, ему рекомендуется говорить сдержанно, избегать богохульства, фальши и злословия, не вмешиваться в тяжбы. Он не должен вступать в любовные отношения с рабынями или жениться на храмовой проститутке, которая не только привычна принимать других мужчин, но и будет плохой женой. Если ему будет поручена ответственность за сокровищницу князя, он должен избегать возможности хищений, однако не по моральным причинам, а из риска быть схваченным. Он должен поклоняться богам и регулярно приносить им жертвы, тогда они, в свою очередь, вознаградят его.
Молитву, просьба, поклонение
Ты должен возносить каждый день; твое вознаграждение будет накапливаться.
....................
Жертва продлевает жизнь,
А молитва избавляет от вины.
Дискуссионная литература, соответствующая шумерской ада-ман-ду-га, представлена и в аккадском варианте. Сегодня известно шесть примеров. Лучше всего сохранился и известен по целому ряду фрагментов, из которых самый старый относится к старовавилонскому периоду, текст о диалоге между тамариском и пальмой. Как и в шумерских вариантах, текст начинается с мифологического введения, определяющего время и обстоятельства, в которых созданы спорщики. Далее говорится следующее:
Царь посадил пальму в своем дворце,
Которая есть дитто [ditto – так в оригинале]... тамариск.
В тени тамариска устроили банкет...
И завязался спор. Пальма утверждала:
Ты, тамариск, дерево бесполезное.
Что есть твои ветки? Дерево без плодов!..
Садовник говорит обо мне приятные вещи.
Я выгодна и для раба, и для сановника.
А тамариск отмечает широкое использование своей древесины:
