карамелью. Сунула в карман несколько фантиков, зная, что мать не терпит мусора в своём автомобиле. А Настя тем временем вышла, и остановилась, опираясь на открытую дверцу, снова огляделась. На самодельной клумбе, за невысоким заборчиком, цвели бархотки, а чуть дальше, на верёвках сушилось бельё. Настя уже и забыла, что такое бывает и это в порядке вещей — сушить бельё на улице, у всех на виду.

Дом, милый дом…

Горло вдруг перехватило спазмом и на глаза слёзы навернулись. Пришлось глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться. Не хватало ещё перед дочкой расплакаться и потом объяснять, что с ней такое случилось. Нервы ни к чёрту.

— Интересно, — проговорила тем временем Вика. Настя голову повернула и поняла, что дочка из машины вышла и теперь стоит рядом с ней. А она настолько погрузилась в воспоминания, что не заметила этого. А Вика руку в бок упёрла, откинула за спину рыжую косичку и на цыпочки приподнялась, осматриваясь. — Мам, где можно гулять?

— Только во дворе. Со двора ни шагу.

Вика снова обвела взглядом двор, потом поинтересовалась:

— А где охрана?

Настя вдруг улыбнулась, тут же забыв про слёзы. Погладила дочь по голове.

— Здесь нет охраны, Вика. Здесь нужно самой за собой следить, поэтому и говорю — со двора уходить нельзя.

— Да ладно, что я, глупая совсем? Понимаю.

— Очень хорошо, что понимаешь.

Они достали из багажника машины две сумки с вещами, поставили их на лавочку, а после Настя вернулась к автомобилю, и присмотрелась к нему, словно к незнакомцу. Да, её «фольксваген-жук» озорного оранжевого цвета, смотрелся в этом дворе странно, даже чудаковато. Совершенно не вписывался в обстановку. При покупке Настя совсем не думала о том, как автомобиль будет «вписываться», на московских улицах он смотрелся стильно и достаточно престижно, а вот здесь немного смущал своим присутствием, причём не кого-то, а именно Настю, она словно ждала, что её оправдываться заставят за его наличие.

— В деревне мне нравится больше, — пыхтя от натуги, проговорила Вика, когда они втаскивали сумки в подъезд. Точнее, втаскивала их Настя, но дочка изо всех сил старалась помочь, уцепилась за ручки и старалась взять хоть часть веса на себя.

— Это сейчас там хорошо, — возразила Настя, — когда бабушка с дедушкой там всё устроили. А когда там жила моя бабушка, дом был раза в четыре меньше, и без всяких удобств.

— Каких удобств? — не поняла Вика.

— Без ванны, душа. Даже туалет был на улице.

Вика выпустила ручку сумки, замерла на ступеньке.

— Это как?

— Это как у деда Василия в конце улицы.

— Бр-р.

— Вот так вот. — Сумка была поставлена на пол перед дверью квартиры, а Настя принялась искать ключи в своей сумочке.

— Надо было папу подождать, — сказала Вика. — Он бы быстро всё внёс.

— Папа в командировке.

— Но он ведь приедет.

Настя вздохнула в сторонку.

— Мы и сами прекрасно справимся.

— Как без папы-то?

— А мы попробуем.

Ключ легко повернулся в замке, Настя дверь толкнула, и помедлила на пороге, заглядывая в квартиру. Сердце билось тяжело и гулко, словно она собиралась сделать шаг и вернуться в своё прошлое.

— Мам, ну ты чего? — Вика в нетерпении протиснулась мимо неё и прошла в квартиру. Начала осматриваться, вцепившись в лямки своего рюкзака. — Мама, здесь почти нет мебели!

— Да? — Настя всё же перешагнула порог, втянула внутрь сумки, и, наконец, закрыла дверь. Вдохнула глубоко, стараясь погрузиться в свою прежнюю жизнь — в её запахи, звуки, интерьер.

— Надо купить!

— Вика, нам не нужна мебель, нам нужно продать квартиру.

— С мебелью выйдет дороже.

Настя улыбнулась.

— Да, ты у меня делец.

Мебели на самом деле было мало. Что-то вывезли родители при переезде, а то, что привезла с собой тётка, когда заселялась, увезла обратно, на квартиру нового мужа. То есть, на новую квартиру мужа, так наверное правильно и не столь двусмысленно звучит. Настя прошла по родительской квартире, открывая все двери подряд. В большой комнате диван и стенка «Русь», в маленькой ещё диван, небольшой и почему-то в разложенном состоянии. Шкаф, старенький письменный стол, за которым ещё она занималась, учась в школе. В прихожей тумбочка, на которой раньше стоял телефон, а теперь старая хрустальная ваза; вешалка на стене. А вот на кухне всё, как прежде: гарнитур, стол в углу, табуретки. Только техники не хватает, на стене вон пустое место с выцветшим обоем, видимо, там микроволновка не один год висела. Но в принципе чисто, тётка побеспокоилась, убралась, прежде чем окончательно выехать. Настя под ноги себе посмотрела, потом провела рукой по обоям, разглядывая незнакомый узор.

— Мам, я там буду жить? — Вика указала на открытую дверь в некогда Настину комнату.

Она кивнула.

— Да. Кровать есть, стол есть, шкаф. Что ещё надо?

Вика выразительно посмотрела на неё.

— Ты серьёзно?

Настя дёрнула её за косичку.

— Ладно, не стони. Нужно бабушке и дедушке помочь. Это ненадолго, зайчик, через недельку я отвезу тебя в деревню.

Вика ничего не ответила, прошла в маленькую комнату и скинула с плеч рюкзачок, положила его на разложенный диван. Затем подошла к окну и отдёрнула в сторону занавеску, выглянула на улицу. И крикнула:

— Мама, под окном цветы растут!

— Вот видишь, как здорово, — отозвалась Настя, но скорее машинально. Прошла в большую комнату, в которой когда-то жили родители, села на диван и глаза на минуту закрыла, откинувшись на спинку. Почему-то никак не получалось сказать, что она дома. Что-то мешало. Может, мысли о муже? О том, что он где-то, с кем-то, и что он натворил.

Вскоре Вика заявила, что хочет есть. Да и вообще время обеденное, а завтракали они очень рано, выехали из дома — семи утра ещё не было. Настя кивнула, заверила дочку, что она помнит об обеде, а сама никак не могла закончить телефонный разговор с матерью, которой хотелось знать все подробности — как они с Викой добрались, в каком состоянии квартира, и с чего Настя собирается начать, ведь нужно собирать документы на продажу.

— Мама, я все сделаю, найму человека…

— Где?

— Я не знаю пока, наверное, в агентстве недвижимости. Не сама же я буду бегать…

— Насть, это ведь не Москва, вдруг там нет людей, которые бы занимались сбором всех бумажек.

— Мама, сейчас везде такое есть. Только деньги плати.

Это заявление Галине Викторовне не понравилось, она даже попыталась что-то возразить, но Настя перебила её, сказав, что Вика хочет есть.

— Поговорим позже, хорошо? Я позвоню.

— Холодильник пустой, — заявила дочка тем временем.

— Конечно, пустой. Здесь же никто не живёт.